Мотивы, цели и эмоции. Часть 2

1 2

---

Глава 2. Уголовно-правовое значение факультативных признаков субъективной стороны преступления

2.1. Квалификация преступлений по мотиву и цели: теория и судебная практика

Следует отметить, что, как отмечается в правовой литературе, «юридическое значение мотивов и целей заключается в том, что они могут быть обязательными признаками преступления, например, (если они указаны в диспозиции) они могут быть квалифицирующими признаками, если предусмотрены либо в части, либо в пункте статьи и могут быть смягчающими, либо отягчающими вину обстоятельствами, если не предусмотрены в особенной части уголовного закона»[1]. Можно сказать, что термин «значение» отвечает на вопрос: зачем необходим рассматриваемый предмет. Так, отвечая на вопрос: зачем необходимо выделять факультативные признаки в субъективной стороне преступления, мы ответим, что от данных признаков зависит квалификация преступлений, а также смягчение или отягчение наказания за его совершение. Квалификация преступления – это соотнесение фактических обстоятельств с тем составом преступления, который описан в законе. В отдельных случаях, когда уголовным законом прописаны в самой норме закона – мотив или цель, то они становятся квалифицирующими признаками, т.е. без доказательства их наличия нельзя признать наличие состава преступления. Следует иметь в виду, что в процессе уголовно-правовой квалификации преступления мотив и цель учитываются лишь в умышленных преступлениях. В неосторожных преступлениях мотив и цель не оказывают влияния на квалификацию преступления. Законодатель включает названные признаки субъективной стороны только в состав умышленных преступлений, но никогда не указывает на мотив при описании не только неосторожных преступлений, но даже и тех, которые могут совершаться как умышленно, так и по неосторожности. При этом мотиву и цели умышленных преступлений законодатель может придавать различные значения. Во-первых, их наличие иногда рассматривается как необходимое условие наступления уголовной ответственности за деяние, которое без указанных в законе мотива или цели не является преступлением. Во-вторых, мотив и цель могут играть роль признака, по которому один состав преступления отграничивается от другого. И, наконец, в-третьих, мотив и цель могут выполнять функцию квалифицирующего признака, то есть отягчающего обстоятельства, введенного в диспозицию уголовно-правовой нормы и повышающего ответственность. Первое из перечисленных значений мотива и цели проявляется в тех случаях, когда эти признаки введены в диспозицию уголовно-правовой нормы в качестве конститутивного элемента состава преступления. При этом возможны два юридико-технических способа их введения в состав преступления. Первый способ характеризуется тем, что либо при определении родового понятия, либо при описании преступления законодатель прямо указывает на мотив и цель деяния (корыстная цель при хищении чужого имущества – примечание 1 к ст. 158 УК, цель подрыва экономической безопасности и обороноспособности при диверсии – ст. 281 УК, отказ в приеме женщины на работу по мотиву ее беременности – ст. 145 УК). Казалось бы, при таком способе указания на мотив толкование уголовно-правовой нормы не может быть различным. Тем не менее отдельными учеными оспариваются такая трактовка. Так, по мнению С. Ф. Миклюкова, при хищении чужого имущества корыстная цель не является обязательной, поэтому ее нужно обозначить как цель распорядиться чужим имуществом как своим собственным. Способ прямого указания на мотив или цель преступления является более распространенным и более предпочтительным, поскольку он предоставляет возможности для разночтений в толковании правовой нормы, но, к сожалению, не единственным. В ряде случаев законодатель не формулирует цель или мотив преступления, но подразумевает ее. Так, в ст. 313 УК не названа цель деяния, хотя в теории уголовного права и в судебной практике господствует мнение, что обязательным признаком состава побега из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи является цель уклонения от исполнения наказания или ее избранной меры пересечения. Хотя при описании похищения человека в ст. 126 УК не названа цель деяния, Верховный Суд РФ подчеркивает, что «одним из признаков объективной стороны данного преступления является изъятие и перемещение потерпевшего с целью последующего удержания в другом месте». При законодательном описании хулиганства не указан мотив этого преступления, как в науке и судебной практике единодушно признается, что это делается по мотивам неуважения к обществу и общественному порядку. Мотивы и цели преступления всегда конкретны и, как правило, формулируются в диспозициях норм Особенной части УК: цель завладения имуществом, цель скрыть другое преступления или облегчить его совершение, цель подрыва экономической безопасности и обороноспособности РФ и т.п.; мотивы корыстные, садистские, хулиганские, кровавой мести и т.д. Но иногда законодатель дает обобщенную характеристику мотивов как личной заинтересованности. Отсутствие мотива или цели, которые служат необходимой предпосылкой уголовной ответственности, исключает ее в силу отсутствия состава преступления. Так, президиум Горьковского областного суда вынес приговор народного суда и прекратил за отсутствием состава преступления уголовное дело в отношении Ж. на том основании, что будучи начальником сводной автоколонны, направленной в Омскую область на сельскохозяйственные работы, Ж. обменял запасные части к автомашинам на бензин, чтобы не допустить простой автомашин и обеспечить их отправку в г. Горький после окончания уборочных работ, следовательно, его действия были вызваны необходимостью и Ж. при этом не имел корыстной или иной личной заинтересованности, что является обязательным признаком состава должностного злоупотребления. Президиум Липецкого областного суда постановлением от 15 июня 2001 г. отменил приговор Лебедянского районного суда, признавшего М. виновной в злоупотреблении должностными полномочиями, и указал следующее. Уголовная ответственность за злоупотребление должностными полномочиями наступает в случае умышленного использования должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы из корыстной или иной личной заинтересованности. Работая заведующей РОНО, подсудимая допустила нецелевое использование денежных средств: закупила для отдела товарно-материальные ценности; выплатила своим сотрудникам премии, что не было предусмотрено сметой. Однако в материалах дела нет данных о том, что она руководствовалась корыстными или иными личными побуждениями. На этом основании дело было прекращено за отсутствием состава преступления. Примером ошибочного определения юридической сущности совершенного деяния из-за неверной оценки мотива может также служить дело Т., осужденного за оказание сопротивления работникам милиции. Рассмотрев дело в порядке надзора, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР установила следующее. После ссоры между проживавшими в одной квартире Т. и К. последняя позвонила ы милицию по поводу нанесения ей побоев. В момент прибытия работников милиции по вызову в квартире ни драки, ни шума не было, и жильцы квартиры готовились ко сну. При таких обстоятельствах работники милиции не имели никаких оснований предлагать Т. и другим гражданам пройти с ними в отдел внутренних дел, тем более что их никто не просил о задержании Т. и доставлении в милицию. Поэтому действия работников милиции С. и К-ва, пытавшихся силой вывести Т. из квартиры и применивших к нему болевой прием, были противозаконны. Следовательно, Т., ударивший С. после применения к нему болевого приема, действовал под воздействием неправомерного причинения ему боли, а вовсе не по мотивам противодействия законным действиям работников. Отсутствие данного мотива означает отсутствие состава указанного преступления и исключает уголовную ответственность Т. Во многих случаях неверное установление мотива преступления не исключает уголовную ответственность, но оказывает существенное влияние на квалификацию содеянного. Так, Преображенским муниципальным судом Восточного административного округа Москвы М. осужден по ст. 313 УК за то, что «он совершил неправомерные действия в отношении пожилого человека в дневное время в общественном месте» (ударил кулаком по лицу К., сидевшего за рулем своего автомобиля). Судебная коллегия Верховного Суда РФ переквалифицировала действия М. на ст. 115 УК, поскольку М. ударил потерпевшего не из хулиганских побуждений, а за то, что тот совершил наезд на автомобиль М. и, повредив его, пытался скрыться с места дорожно-транспортного происшествия. Недостаточно тщательное исследование цели преступления, имеющей значение квалифицирующего признака, нередко приводит к ошибке в его квалификации. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ определением от 13 октября 2011 г. изменила приговор и исключила осуждение Х. по эпизоду убийства Д. по квалифицирующему признаку совершения преступления по найму, так как суд установил, что Д. оказался случайным свидетелем покушения Х. на убийство Б. С целью скрыть это преступление Х. убил Д. Таким образом, квалификация действий Х., совершенных в отношении Д., по признаку свершения убийства по найму является излишней. Надлежащая оценка мотива и цели необходима для правильной квалификации и в тех случаях, когда законодатель с их помощью конструирует специальные составы преступлений, сходные с другими по объективным признакам. Ставропольским краевым судом А-ва была осуждена по ст. 113 УК РСФСР за убийство своего мужа на почве личных неприязненных взаимоотношений. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР изменила приговор по следующим основаниям. В день происшествия между супругами произошла ссора, инициатором которой, как и в других случаях, был А-в. Он нанес жене побои, повлекшие кровоподтеки лица, туловища и ног; А-ва вынуждена была убежать на улицу. Когда она возвратилась, А-в снова стал ссориться с женой, а затем высказался грубо-цинично в адрес внука, после чего А-ва схватила стоявшее рядом ведро и, «не помня себя» (по ее выражению), стала им бить по голове сидевшего на крыльце мужа, причинив ему смертельные травмы. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР признала, что мотивом убийства были не личные неприязненные отношения между подсудимой и потерпевшим, а неправильные действия потерпевшего, вызвавшие внезапно возникшее сильное душевное волнение подсудимой. Поэтому действия А-вой были переквалифицированы со ст. 103 на ст. 104 УК РСФСР (ст. 107 УК РФ). Неверная квалификация из-за ошибки в установлении цели преступления была дана и по делу С., осужденного Зеленоградским окружным судом г. Москвы по п. «г» ч. 2 ст. 162, ч. 3 ст. 213 и ч. 4 ст. 222 УК. Находясь в своей квартире в состоянии опьянения, С. в присутствии посторонних из хулиганских побуждений избил В., причинив легкий вред его здоровью, после чего завладел газовым пистолетом потерпевшего. По протесту Заместителя Председателя Верховного Суда РФ президиум Московского городского суда изменил приговор. Он переквалифицировал действия С. с п. «г» ч. 2 ст. 162 на ч. 1 ст. 161 УК, поскольку насилие, опасное для здоровья, было применено не с целью завладения имуществом потерпевшего и не для его удержания, а из хулиганских побуждений и умысел на завладение имуществом возник у С. после того, как избиение В. было прекращено. Аналогичная ошибка суда первой инстанции была исправлена Краснодарским краевым судом, Судебная коллегия которого изменяя приговор по делу Р., осужденного по п. «в» ч. 3 ст. 162 и п. «з» ч. 2 ст. 105 УК, указала, что желание забрать принадлежащее Д. вещи возникло у Р. после совершения им убийства, поэтому его действия должны быть квалифицированы  по ч. 1 ст. 161 и по ч. 1 ст. 105 УК. Ошибочная оценка цели преступного деяния привела к неправильной квалификации и по делу В., осужденного за разбой с причинением тяжелого вреда здоровью. При рассмотрении этого дела в порядке надзора было установлено, что пьяный В. избил своего отчима К. в процессе ссоры с потерпевшим, возникшей ввиду сложившихся между ними личных неприязненных отношений, в результате чего К. был причинен тяжкий вред здоровью. Похищение денег в сумме 70 руб. у потерпевшего последовало через некоторое время после избиения и не было с ним связано. Поэтому совершенное В. деяние не содержит состава разбойного нападения, а образует совокупность умышленного причинения тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 111 УК) и кражи (ч. 1 ст. 158 УК). Наиболее распространенными в судебной практике ошибками являются неосновательное вменение составов преступления с квалифиционными признаками либо, наоборот, вменение составов преступления без признаков при их фактическом наличии в случаях, когда роль квалифицирующих признаков играют мотив и цель деяния. Поскольку мотив преступления как квалифицирующий признак имеет достаточно широкое распространение в Особенной части УК,  должны устанавливать мотив преступления по каждому делу в умышленном преступлении. Например, в части второй ст. 105 УК  в пяти случаях определяет квалификацию преступления, поэтому неустановление судом мотива убийства либо являются грубым нарушением требований п. 2 ч. 1 ст. 73 и п. 1 ч. 1 ст. 299 УПК РФ и может служить основанием для отмены или изменения судебного решения в апелляционном (п. 3 ст. 389 УПК РФ) или кассационном (п. 1 ст. 401 УПК РФ) порядке в силу неправильного применения уголовного закона. Особенно часто суды без достаточных оснований усматривают в преступлениях хулиганские мотивы. Например, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ отменила приговор Верховного суда Удмуртской Республики о делу С. , осужденного по п. «и» ч. 2 ст. 105 УК, поскольку судом мотив совершенного убийства ошибочно был квалифицирован как хулиганский. Аналогичная ошибка была допущена и по делу О., который был осужден по п. «б» ст. 102 УК РСФСР (п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ) за то, что, как сказано в приговоре, беспричинно, из хулиганских побуждений совершил убийство Н. Однако Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР при рассмотрении дела в порядке кассации установила следующее. Находясь в квартире потерпевшего и распивая вместе с ним и другими лицами спиртные напитки, во время возникшей ссоры и в связи с нанесением оскорбления со стороны Н., назвавшего О. «козлом», последний ударом ножа в грудь убил хозяина квартиры. При таких обстоятельствах у суда не было оснований признавать убийство «беспричинным» и совершенным из хулиганских побуждений, поскольку практически преступление было совершено по конкретным мотивам, несущим личный характер и не имеющим значения квалифицирующего признака. Поэтому приговор был изменен и действия О. были квалифицированы как убийство без отягчающих обстоятельств по ст. 103 УК РСФСР (ч. 1 ст. 105 УК РФ).

2.2. Значение мотива и цели при смягчении и отягчении наказания

  Смягчение наказания урегулировано в статье 61 Уголовного кодекса РФ. К случаям смягчения наказания относятся следующие: — совершение преступления в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств либо по мотиву сострадания; — совершение преступления в результате физического или психического принуждения либо в силу материальной, служебной или иной зависимости; — совершение преступления при нарушении условий правомерности необходимой обороны, задержания лица, совершившего преступление, крайней необходимости, обоснованного риска, исполнения приказа или распоряжения; — противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления. Смягчение наказания урегулировано в статье 63 Уголовного кодекса РФ, К случаям отягчения наказания относятся следующие: — совершение преступления по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы; — совершение преступления из мести за правомерные действия других лиц, а также с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение; —  совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма. Как видно из изложенных случаев мотив и цель играют роль не только при квалификации преступления, но и при смягчении или отягчении наказания.

Заключение

  На основании проделанной работы можно подвести следующие итоги. Мотив, цель и эмоции – это факультативные признаки субъективной стороны преступления. Факультативные они потому, что они присутствуют не во всяком преступлении. Уголовно-правовое значение данных признаков достаточно важно. Это связано, во-первых, с тем, что в отдельных составах преступления рассматриваемые признаки являются квалифицирующими, т.е. без их наличия не может быть привлечения к уголовной ответственности, а, во-вторых, даже если рассматриваемые признаки не поименованы уголовным законом при описании преступления, их наличие может повлиять на смягчение или отягчение наказания. Объект настоящего исследования тесно переплетен с психологическими знаниями. Достаточно ясное уяснения сущности таких психических феноменов как мотив, цель и эмоции позволяет более полно понять их значение в преступлении. Мотив большинством правоведов понимается как побуждение к противоправному деянию, которое основано на потребностях и интересах индивида. Не всякое побуждение может стать мотивом. Такое побуждение, которое остается лишь желанием, которому индивид не дает воплощения в виде постановки цели и принятия решения действовать противоправно, остается только желанием. Лишь при наличии указанных элементов такое желание становиться мотивом преступления – тем побуждением, которое стало причиной принятия решения о совершении преступления. Цель тесно взаимосвязана с мотивом. Она обусловлена и детерминирована им. Цель – это представление индивида о желаемом результате. Эмоции, как отмечается в правовой литературе, не являются образующим элементом преступления. Т.е. эмоции не являются причиной совершения преступления, а являются субъективными признаками, которые сопровождают процесс совершения преступления. Следует отметить, что указанная позиция является спорной. Если, взять, например, такой мотив совершения преступления как ненависть и вражда, то здесь указанные негативные эмоции являются не только тем, что сопровождает процесс совершения преступления, но и являются той причиной, побуждением, которое сподвигнуло лицо к совершения самого преступления. На практике вопросы факультативных признаков субъективной стороны: мотив, цель, эмоции не могут не создавать трудности в их применении. Как отмечается в правовой литературе установить объективные признаки преступления намного проще, чем разобраться с наличием и значением субъективных признаков. Ведь психическая жизнь индивида не находится во внешнем мире, на глазах у окружающих. Для того, чтобы точно и правильно определить мотивы, цели и эмоции при совершении преступления практикам уголовного права приходится проделывать кропотливую сложную работу, которая не исключает и ошибок, исправление которых может осуществляться в различных инстанциях уголовного судопроизводства.

Библиография

 

1. Конституция Российской Федерации [Электронный ресурс] : принята всенар. голосованием 12 дек. 1993 г. // СПС Гарант – Режим доступа: https://base.garant.ru/10103000/ (дата обращения: 12.04.2022).
2. Уголовный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс] : в ред. от 25.03.2022 // СПС Гарант – Режим доступа : https://base.garant.ru/10108000/ (дата обращения: 12.04.2022).
3. Акутаев, Р. М. Российское уголовное право : общая часть : курс лекций / Р. М. Акутаев. – Москва : Юрлитинформ, 2016. – 392 с.
4. Антонян, Ю. М. Мотивация преступного поведения : монография / Ю. М. Антонян. — Москва : Юрлитинформ, 2018. – 376 с.
5. Брыксина, Ю. А. Место мотивов, целей и эмоций в субъективной стороне преступления / Ю. А. Брыксина // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. – 2021. – № 7. – С. 75-78.
6. Криминальная мотивация / Ю. М. Антонян [и др.] ; отв. ред. В. Н. Кудрявцев. — Москва : Наука, 1986. – 302.
7. Кунашев А. А. Мотивы ненависти или вражды в уголовном праве России : монография / А. А. Кунашев. – Москва : Юрлитинформ, 2013. – 191 с.
8. Леонтьев А. Н. Потребности, мотивы и эмоции : монография / А. Н. Леонтьев. – Москва : АСТ: Астрель, 2009. – 137 с.
9. Лунев, В. В. Мотивация преступного поведения / В. В. Лунев. – Москва : Наука, 1991. –382 с.
10. Механизм преступного поведения / Ю. М. Антонян [и др.] ; отв. ред. В. Н. Кудрявцев – Москва : Наука, 1981. – 248 с.
11. Рарог, А. И. Проблемы квалификации преступлений по субъективным признакам : монография / А. И. Рарог. – Москва : Проспект, 2015. – 232 с.
12. Уголовное право России : общая и особенная части : учеб. / под ред. В. Ю. Голубовского – Москва : Проспект, 2022 – 736 с.
13. Улитин, И. Н. Факультативные признаки субъективной стороны в составе убийства лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга / И. Н. Улитин // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. – 2021. – № 3. – С. 198-200.
14. Улитин, И. Н. Эмоции и их уголовно-правовое значение : дискуссионные аспекты / И. Н. Улитин // Теория и практика общественного развития. – 2019. – № 5. – С. 74-77.
15. Чернова, Н. А. Соотношение мотива совершения преступления и эмоций в уголовном праве / Н. А. Чернова // Актуальные проблемы российского права. – 2016. – № 9. – С. 116-121.
16. Чернова, Н. А. Эмоции, связанные с преступлением: понятие, виды, проблемы учета по уголовным делам : монография / Н. А. Чернова ; под ред. Т. В. Кленовой. – Москва : Юрлитинформ, 2018. – 145 с.

---

1 2