Легализация (отмывание) доходов, приобретенных преступным путём: уголовно-правовые проблемы. Часть 2

1 2

---

2. УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЛЕГАЛИЗАЦИИ (ОТМЫВАНИЯ) ДОХОДОВ, ПРИОБРЕТЕННЫХ ПРЕСТУПНЫМ ПУТЕМ

2.1 Характеристика объективных признаков

  Статьи 174 и 174¹ УК РФ располагаются законодателем в главе 22 УК РФ, объединяющей в себе преступления в сфере экономической деятельности. Отметим, что гл. 22 УК РФ относится к разделу VIII УК РФ, именуемый «Преступления в сфере экономики». Родовой объект рассматриваемых преступных деяний определяется исходя из расположения ст. 174 и ст. 174¹ УК РФ в главе 22 УК РФ, содержащей ответственность за преступления в сфере экономической деятельности. При этом отечественные ученые предлагают разные интерпретации рассматриваемого вида объекта. Так, Д.Г. Ибаев и Г.Б. Романовский родовым объектом легализации преступных доходов признают общественные отношения, имеющие место в процессе реализации принципов осуществления экономической деятельности[1].  Е.Н. Поздеева и М.А. Яворский достаточно лаконично определяют рассматриваемый объект, указывая, что родовым объектом в данном случае «выступает экономика»[2]. Представляется более корректной точка зрения тех исследователей, которые определяют родовой объект легализации преступных доходов в качестве общественных отношений, которые обеспечивают нормальное функционирование экономики государства[3]. Видовой объект легализации преступных доходов возможно определить как общественные отношения в сфере экономической деятельности. Определение непосредственного объекта анализируемого общественно-опасного деяния носит также дискуссионный характер. Достаточно распространённой позицией является определение непосредственного объекта в качестве общественных отношений в процессе экономической деятельности. Более конкретизировано данная позиция представлена у С.Ю. Коростелева, который  считает, что «непосредственный объект посягает на общественные отношения  имеющие место в процессе осуществления экономической деятельности в области финансового и имущественного оборота»[4]. Предмет рассматриваемых преступных деяний составляют, как это явно следует из названия ст. 174 и 174¹ УК РФ, денежные средства и имущество, которые были получены ранее преступным путём[5]. А.А. Саваченко поясняет: «отмывание денег возможно лишь в отношении имущества, проистекающего из предшествующих (предикатных) преступлений»[6]. Например, Корниенко И.М., Парыгина И.А., Карпов С.С. были признаны виновными в легализации тех денежных средств, которые они добыли ранее в результате совершения мошеннических действий, а именно «хищений чужого имущества — денежных средств в особо крупном размере из бюджета Российской Федерации путем обмана работников налоговых органов Российской Федерации, при возмещении налога на добавленную стоимость от имени подконтрольных юридических лиц»[7]. Верховный Суд РФ обращает внимание на то, что предмет легализации составляют не только те финансовые средства и имущество, фактически полученные в результате совершения преступления, но и те денежные средства, которые субъект получил в качестве вознаграждения за совершение какого-либо преступления, например, за убийство по найму[8]. Также Верховный Суд указал, что денежные средства, как предмет рассматриваемого преступного деяния, могут быть в виде наличных, безналичных, а также электронных денежных средств. Объективная сторона рассматриваемого деяния заключается в активных действиях субъекта, направленных на придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению предметом преступления, т. е. денежными средствами или другим имуществом[9]. Активные действия заключаются в совершении финансовых операций либо иных сделок. Финансовые операции представляют собой определенные процедуры, производимые с денежными средствами. В качестве примера финансовых операций можно перевести перевод денежных средств из разряда наличных в безналичные, либо наоборот. Сделки, совершаемые в рамках исследуемого деяния, направлены на динамику гражданских правоотношений, т.е. на их возникновение, изменение и т.п. Либо создаётся видимость совершения гражданско-правовых сделок, чтобы придать преступному доходу легальный вид. Обратим внимание на то, что любая гражданско-правовая сделка является действием, которое представляет собой волевой акт[10].  Как и любой волевой акт, сделка включает в себя два элемента: внутреннюю волю лица, которое совершает сделку и волеизъявление, т. е. выражение внутренней воли. Поскольку внутренняя воля сделки недоступна для восприятия из вне, в правовой сфере сделка понимается прежде всего как акт волеизъявления. В целом, способ совершения преступных деяний, предусмотренных ст. 174 и 174¹ УК РФ, не является обязательным признаком объективной стороны анализируемых составов общественно-опасных деяний, всё же перечислим в качестве примера наиболее распространенные из них. По утверждению О. В. Хомича, чаще всего легализация осуществляется посредством заключения субъектом преступления гражданско-правовых сделок с иными лицами, при помощи осуществления банковских переводов. В подтверждение данного способа приведём пример из судебной практики: «Амосов Д.О. совершал финансовые операции по обналичиванию денежных средств в банкоматах с банковских карт своих знакомых с целью придания правомерного вида владению денежными средствами»[11]. Таким образом исходя из изложенного, мы можем констатировать, что объект легализации преступных доходов находится в сфере охраняемых государством общественных отношений в области экономической деятельности. Объективная сторона составов преступных деяний, предусмотренных статьями 174 и 174¹ УК РФ, выражается в форме активных действий субъекта, направленных на придание статуса правомерности предмету преступления посредством осуществления определенных финансовых операций, сделок и иных действий.

2.2 Субъективные признаки

  Субъективными признаками в науке уголовного права признаются характеристики субъективной стороны  деяния и характеристики субъекта, совершившего преступление. Легализация преступных доходов имеет достаточно сложную субъективную природу, так как  совершение такого преступления является последствием ранее совершенного антиобщественного противоправного деяния. Легализация была бы невозможна, если бы ранее не было совершено другое преступление в результате которого и получен преступный доход. После этого преступник или иные лица и стремятся каким-то образом скрыть факт ранее совершенного преступления, стремятся легально воспользоваться теми доходами, которые имеют криминальное происхождение. Психическое отношение человека к совершаемому преступлению, к факту того, что он совершает действия, направленные на придание правомерного, легального вида криминальному доходу и составляет субъективную сторону преступлений, квалифицируемых по статьями 174 и 174¹ УК РФ. Легализация преступных доходов с субъективной стороны характеризуется прямым умыслом субъекта и его целью придать правомерную, легальную форму денежным средствам либо  имуществу, которые ранее были получены в результате совершения иного преступления. Относительно такой характеристики субъективной стороны анализируемых преступлений, как цель,  необходимо указать, что она заключается в придании правомерного вида владению, пользованию и распоряжению денежными средствами или иным имуществом, приобретенными преступным путем (в результате совершения преступления). Верховный суда РФ в пункте 11 Постановления Пленума от 7 июля 2015 г. № 32 относительно направленности умысла преступника  разъяснил, что совершение бытовых сделок, в том числе приобретение продуктов питания, не является подтверждением того, что человек стремиться легализовать криминальных доход. Совершение подобных сделок, по мнению Верховного суда РФ, еще не свидетельствует о том, что человек имеет умысел именно на легализацию преступного дохода. Если другие обстоятельства дела не доказывают  факта совершения иных операций и сделок в целях легализации, то приобретение на криминальные доходы продуктов питания и совершение иных  бытовых сделок подлежит квалификации по ст. 175 УК РФ (естественно, при доказанности всех иных элементов указанного состава преступления). Вопрос о субъекте легализации преступных доходов является одним из приоритетных в науке уголовного права. Общепринято характеризовать субъекта преступления как  человек, т.е. физическое лицо, характеризуемое как вменяемое и которое достигло определенного законом возраста уголовной ответственности. В соответствии с нормами действующего законодательства, субъектом уголовно-наказуемой легализации является  вменяемое  физическое лицо,  достигшее возраста 16 лет. Помимо общих признаков, характеризующих субъекта легализации и являющихся обязательными признаками данного элемента состава, субъект характеризуется также и дополнительными при­знаками, наличие которых влияет непосредственно на квалификацию данно­го преступления и позволяет применить либо ст. 174, либо ст. 174¹ УК РФ. Субъектом преступного деяния, предусмотренного ст. 174 УК РФ, является лицо, которое само не является субъектом преступления в ходе или в результате которого и были добыты денежные средства либо иное имущество[12]. По ст. 174 УК РФ несут ответственность те лица, которые получили денежные средства и имущество от иных лиц с установкой от них придать данным вещам правомерную, легальную форму. Субъектом преступного деяния, предусмотренного ст. 174¹ УК РФ, является лицо, которое непосредственно само либо в составе группы добыло (получило) преступным путём денежные средства или имущество, а теперь стремиться легализовать[13]. Специальный субъект имеет место при совершении преступления с использованием своего служебного положения, что квалифицируется  по п. «б» ч. 3 ст. 174 либо по п. «б» ч. 3 ст. 174¹ УК РФ. Субъект легализации преступного дохода должен нести справедливое наказание. При проведении анализа судебной практики по уголовным делам в сфере легализации (отмывания) денежных средств, можно отметить ряд проблем, в том числе, связанных с неправильной квалификацией деяния и незаконного привлечения лиц к уголовной ответственности. Так, Верховным Судом РФ была подтверждена незаконность приговора, вынесенного в отношении Грузды. Высшая судебная инстанция подтвердила справедливость кассационного определения, в результате принятия которого уголовное дело в отношении Грузды Р.В. было прекращено за непричастностью к совершению преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 174 УК РФ[14]. Таким образом, в соответствии с нормами действующего законодательства, субъектом уголовно-наказуемой легализации является вменяемое физическое лицо, достигшее возраста 16 лет. Субъект преступления, предусмотренного ст. 174¹ УК РФ, наделается также дополнительным (специальным) признаком: именно данное лицо и совершило преступление, в результате которого получило денежные средства и (или) имущество), которым теперь стремится придать легальную форму. Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом. С целью правильной квалификации преступлений в области легализации недостаточно установить факт проведения финансовых операций либо совершения каких-либо гражданско-правовых сделок. Необходимо установить и доказать умысел человека на легализацию, то есть доказать его стремление  придать своему криминальному доходу законный, легальный вид и статус. При вынесении приговора судом по делу, в рамках которого не доказан умысел подсудимого на  придание законного, легального статуса криминальному доходу, суд должен оправдать такое лицо, оправдать подсудимого.

3. ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ ЛЕГАЛИЗАЦИИ (ОТМЫВАНИЯ) ДОХОДОВ, ПРИОБРЕТЕННЫХ ПРЕСТУПНЫМ ПУТЁМ

 

3.1 Квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки состава легализации (отмывания) доходов, приобретенных преступным путём

  В качестве квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков легализации действующее уголовное законодательство  предусматривает совершение преступления: — в крупном размере, т.е. на сумму, которая превышает  1 млн. 500 тыс. руб. (ч. 2 ст. 174, ч. 2 ст. 174¹ УК РФ); — группой лиц по предварительному сговору (п. «а» ч. 3 ст. 174, п. «а» ч. 3 ст. 174¹ УК РФ); — лицом с использованием своего служебного положения (п. «б» ч. 3 ст. 174, п. «б» ч. 3 ст. 174¹ УК РФ); — организованной группой (п. «а» ч. 4 ст. 174, п. «а» ч. 4 ст. 174¹ УК РФ); — в особо крупном размере, т.е. на сумму, которая превышает 6 млн. руб. (п. «б» ч. 4 ст. 174, п. «а» ч. 4 ст. 174¹ УК РФ). В рамках данного вопроса обратим внимание на проблемы в квалификации деяния при наличии отдельных квалифицирующих признаков. Относительно совершения преступления в крупном или особо крупном размере следует учитывать фактор продолжаемого преступления. Верховный Суд РФ  в пункте 9 Постановления от 7 июля 2015 г. № 32 представил разъяснения относительно  того, что считать  совершением преступления в крупном либо особо крупном размере, если преступник осуществлял насколько финансовых операций или заключал несколько  гражданско-правовых сделок в целях придать криминальному доходу  преступный вид. Из разъяснений Верховного Суда РФ возможно  заключить следующее: в первую очередь необходимо определить обстоятельства совершаемых финансовых операций и  гражданско-правовых сделок и если следствием, а затем судом, будет подтверждено, что совершение данных действий было объединено одним умыслом субъекта (умыслом придать легальный вид криминальному доходу), то если в результате метода сложения стоимости всех совершенных операций и сделок получится сумма свыше 1 млн. 500 тыс. руб., то это свидетельствует о легализации в крупном размере, что подлежит квалификации по ч. 2 ст. 174 или  ч. 2 ст. 174¹ УК РФ. Аналогично определяется размер осуществленной легализации в части определения особо крупного размера. Если преступнику не удалось легализовать  крупную или особо крупную сумму, но он не смог этого сделать ввиду наличия  определенных обстоятельств, которые от него никак не зависят, но следствие и суд доказали, что он имел умысел легализовать определенную сумму (в любом случае сумму свыше 1 млн. 500 тыс. руб., то действия такого преступника следует квалифицировать как оконченное преступление, совершенное в крупном или особо крупном размере. То есть, если преступник осуществил лишь две из пяти запланированных им финансовых операций, но не смог осуществить еще три ввиду пресечения его действия оперативными сотрудниками, то его действия всё равно расцениваются как совершение преступления в крупном или особо крупном  размере, так как он имел умысел в целом совершить преступление на данную сумму. Позиция Верховного Суда РФ, изложенная в п. 9 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 7 июля 2015 г. № 32, оспаривается определенной частью научного сообщества[15]и поддерживая их позицию, представляется необходимым внесение изменений в п. 9 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 7 июля 2015 г. № 32. В результате чего судам будет разъяснено, что действия субъекта, которому не удалось по независящим от него обстоятельствам, совершить все планируемые им финансовые операции и в итоге легализовать имущество в крупном либо особо крупном размере, следует квалифицировать не как оконченную легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества в крупном или особо крупном размере, а как покушение на совершение указанного преступления. Рассматриваемые деяния также имеет свою специфику и при совершении преступлений группой лиц по предварительному сговору ( п. «а» ч. 3 ст. 174 УК РФ, п. «а» ч. 3 ст. 174¹ УК РФ) и при совершении преступлений организованной группой (п. «а» ч. 4 ст. 174 УК РФ, п. «а» ч. 4 ст. 174¹ УК РФ). В правоприменительной практике встаёт вопрос о той роли, которую выполняют соучастники в объективной стороне легализации. Дискуссионным в науке уголовного права, среди отечественных исследователей является вопрос о форме соучастия в процессе совершения рассматриваемых преступлений в составе группы лиц по предварительному сговору.  В научных публикациях встречаются противоположные точки зрения относительно затронутого вопроса. Одни исследователи считают, что в процессе совместной организации преступления его участники действуют совместно и какого-либо достаточно чёткого и явного распределения ролей между ними нет, они принимают одинаковое участие в процессе легализации преступных доходов. В принципе допускается, что кто-то из участников больше будет выполнять ту или иную часть преступного замысла, но в целом всё-таки они будут действовать едино в процессе исполнения объективной стороны. В науке уголовного права имеет место и другая точка зрения, согласно которой нельзя признать групповым преступное деяние, если исполнителем является лишь один преступник, а другие ограничиваются или подстрекательством к преступлению, или пособничеством, непосредственно в нем не участвуя, так как это противоречило бы самому понятию группы.  Подобный взгляд встречается у ряда авторов[16]. Как представляется, группа лиц, организующая легализацию преступных доходов по изначальной договоренности, это есть совместность исполнителей. Разумеется, у участников групповой организации легализации преступных доходов может быть распределение ролей, поскольку объективная сторона этого преступления может иметь достаточно сложный характер. Вместе с тем такое распределение в пределах объективной стороны принципиально не оказывает определяющего значения на квалификацию содеянного. Организация легализации преступных доходов группой лиц по предварительному сговору свидетельствует о совершении преступления людьми в количестве два человека либо более, если они перед этим достигли единого соглашения на совершение антиобщественного противоправного деяния, направленного на организацию легализации преступных доходов, полностью или частично выполнившими объективную сторону указанного деяния. Для квалификации действий по легализации преступных доходов, совершенных организованной группой необходимо наличие у такой группы комплекса признаков, которые отвечают тем особенностям, которые следуют из содержания ч. 3 ст. 35 УК РФ. В качестве таких признаков возможно указать следующие: 1) устойчивость и 2) предварительное соглашение между лицами о совместном осуществлении преступной деятельности. Признак организованности непосредственно не следует из содержания ч. 3 ст. 35 УК РФ. Как представляется, признак организованности не является одним из элементов, организованность — это итог совокупности других элементов, в том числе следующих из устойчивости группы. Любое устойчивое образование предполагает наличие системных взаимосвязей, которые и приводят к организованности. И законодатель совершенно справедливо для названия такой устойчивой группы и использует слово «организованная». Системная структура, которая находится в основе организованной группы, значительно повышает общественную опасность совершаемого преступного деяния. Осуществление легализации преступных доходов именно лицами, объединенными в организованную группу, представляет собой не единичный факт, в рамках которого единожды, например, организован вывод средств из платежной системы в наличные средства, а представляет собой отлаженную схему, «поток», которым организована периодическая легализация преступных доходов. Такая общественная опасность организованной преступной деятельности приводит к логическому утверждению о необходимости рассматривать совершение исследуемого преступления организованной группой как особо квалифицированный состав. Легализация преступных доходов членами организованной группы может не являться основной целью, преследуемой организаторами группы. Они могли создавать преступную организованную группу для совершения  других общественно-опасных деяний (например, для сбыта наркотических средств), а  легализация преступных доходов явилось некоторым отступлением от  целевой установки и связано было с наличием в какой-то момент у членов организованной группы  общих побуждений, направленных на развитие своего криминального бизнеса. При рассмотрении организованных преступных групп, осуществляющих легализацию преступных доходов, следует учитывать, что преступники еще до фактического осуществления первого преступного действия, достигли между собой определенного согласия. Преступники заранее обдумали и представили весь механизм легализации преступных доходов, они заранее обдумали, каким способом они будут легализовывать средства, какой именно платежной системой будут пользоваться и т. п. Перед преступниками встаёт множество организационных, финансовых и иных вопросов, которые они разрешают совместно. При этом существует достаточно четкая иерархия и распределение функций: кто и за что отвечает, кто и какую часть объективной стороны деяния выполняет. В завершении рассмотрения вопроса относительно квалифицированных составов легализации отметим, что в ситуации, когда деяние, совершенное субъектом,  имеет признаки  легализации, предусмотренной разными частями ст. 174 или ст. 174¹ УК РФ, содеянное необходимо квалифицировать по той части ст. 174 или ст. 174¹ УК РФ, которая предусматривает более строгое уголовное наказание, но с указанием  всех  наличествующих  квалифицирующих признаков ст. 174 или ст. 174¹ УК РФ.  

3.2 Вопросы отграничения легализации (отмывания) денежных средств или имущества, добытого преступным путём, от смежных составов

  Вопрос разграничения смежных составов преступлений имеет особое значение для правильной квалификации конкретного совершенного преступного деяния. Следует иметь ввиду, что смежные составы могут иметь как общие, так и различные черты и в объективных, и в субъективных признаков сравниваемых составов. Необходимо провести разграничение  легализации преступных доходов или имущества, совершенных как самим лицом, их получившим в результате  своих преступных действий, так и другими лицами, от  преступления, которое квалифицируется по ст. 175 УК РФ, которая содержит ответственность за заранее не обещанное приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным пу­тем. В статьях 174, 174¹ УК РФ и в ст. 175 УК РФ идёт речь об определённых действиях, связанных с имуществом, которое было получено человеком преступным путем, то есть имеет криминальное происхождение. Таким образом,  при первом приближении указанные составы достаточно близки между собой, но при этом обращает на себя внимание размер санкций по сравниваемым статьям и ст. 175 УК РФ имеет меньший предельный размер наказания, чем санкции по ст. 174 и 174¹ УК РФ. Данное обстоятельство  учитывается преступниками и их адвокатами, стремящимся в ходе расследования ввести следствие в заблуждение и настаивают на необходимости квалификации их действий именно по ст. 175 УК РФ. В данном аспекте еще большую актуальность вызывает вопрос разграничения вышеуказанных смежных составов и определение  не только сходства, но что особенно важно, и различий. Рассматривая различия между легализацией и приобретением (сбытом) преступного добытого имущества, следует обратить внимание на то, что в диспозиции  ч. 1 ст. 175 УК РФ есть указание на то, что совершение данного преступления не было заранее обещано другому лицу. Никакого предварительного соглашения о заключении сделки в будущем между сторонами достигнуто не было. В то время как легализация, особенно квалифицируемая по ст. 174 УК РФ, могла быть совершена в результате заранее обещанного действия, которое должно совершить лицо  по отношению к тем  денежным средства либо к тому имуществу, которое приобретет другая сторона, совершив конкретное преступное деяние. Таким образом, при легализации не исключается наличие предварительного соглашения между преступниками, при приобретении или сбыта принципиально важным  является отсутствие предварительного соглашение, отсутствие обещание приобрести или сбыть в будущем имуществом. которое добыто другим человеком преступным способом. Обращаясь к различиям в субъективных признаков, отечественные специалисты указывают на то, что легализация может совершаться тем лицом, которое непосредственно и получило имущество преступным путем и теперь само же стремиться ему придать законный, легальный статус. Субъектом приобретения или сбыта преступного добытого имущества не может быть лицо, которое данное имущество и добывало криминальным способом[17]. Проводить по данному критерию разграничение не представляется объективным, так как следует учитывать, что по ст. 174 УК РФ как раз и квалифицируются действия тех субъектов, которые сами не приобретали имущество  преступным путём, сами не совершали преступление, которое и привело к получению такого имущества. При легализации основная цель субъекта заключается в придании законного, легального статуса тому имуществу, которое имеет криминальное происхождение. При приобретении и сбыте преступно добытого  такая цель не преследуется субъектом, он может преследовать любую другую цель, но не цель «отмывания», «легализации». При приобретении или сбыте преступного дохода в большинстве своём, как утверждают исследователи, преследуется цель получения определенной выгоды, которая исходит из самой сущности совершения сделки по приобретению либо сбыту такого  имущества с криминальной историей. Обратимся к примеру из судебной практики, который наглядно свидетельствует о том, что установление истинной цели преступников является одним из важных компонентов в правильной квалификации совершенного деяния. Так,  в рамках одного дела, было установлено, что двое лиц  производили  систематически скупку дизельного топлива у водителей-дальнобойщиков. Изначально действия лиц, скупающих топливо были квалифицирован по совокупности ст. 174 и 175 УК РФ. Впоследствии было установлено, что состава легализации в их действиях нет. данный вывод судом был сделан на том основании, что было достоверно установлено, что скупая дизельное топливо подсудимые стремились удовлетворить свои личные потребности  и перепродавая  скупленное топливо они имели денежную, финансовую выгоду. Они не предполагали, что  скупаемое дизельное топливо имеет криминальное происхождение и у них не было цели придать данному топливу законный, легальный статус. Таким образом, суд исключил цель легализации и квалифицировал действия субъектов по ст. 175 УК РФ[18]. Как представляется  именно установление цели совершаемого преступления является  принципиально важным для разграничения состава приобретения (сбыта) и состава легализации. Однозначно можно утверждать,  о чём говорят и современные специалисты, если отсутствует цель, умысел на придание законного, легального статуса  имуществу, то действия  подлежат квалификации по другой статье, но  никак не по статьям 174, 174¹ УК РФ. При легализации законодатель конкретно указал, что преступник стремиться придать правовую форму преступным доходам, имуществу с тем, чтобы ими свободно, легально можно было владеть, пользоваться и распоряжаться. В данном случае законодатель при формулировании диспозиции уголовно-правовой нормы прибегает к использованию категорий гражданско-правового характера: владение, пользование и распоряжение составляют содержание права собственности. Ппри легализации  денежных средств или имущества, добытых преступным путем, субъект стремиться придать им правовую, легальную форму и ввести их гражданско-правовой оборот с тем, чтобы свободно, открыто владеть, пользоваться и распоряжаться данным имуществом. Указанная цель не преследуется тем лицом, которое приобретает либо сбывает имущество, которое было получено преступным путём. В результате проведенного анализа   ст. 174, 174¹ и ст. 175 УК РФ представляется возможным определить их сходства и различия: рассмотренные составы имеют ряд сходных черт, в частности, им предшествует предикатное преступление, предмет преступления, получен в результате предикатного преступления и др. Отличия  заключаются: в цели совершаемого преступления; в предмете деяния (для легализации он более расширен, а для приобретения и сбыта, как правило, заключается только в предметах, относящихся к категории движимого имущества); преступление, квалифицируемое по ст. 175 УК РФ никак не связано с предыдущей преступной деятельностью самого субъекта или иных лиц, а легализация всегда является  возможной только если ранее было совершено преступление.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

  В результате проведённой работы возможно сформулировать следующие выводы.

1. Институт ответственности за легализацию преступных доходов имеет достаточно длительную историю своего развития, что позволяет выделить несколько этапов: 1) с XV века до начала ХVII века – этап становления ; 2) с середины ХVII века по 1996 год – этап развития норм, определяющих ответственность за приобретение имущества, добытого незаконно; 3) с 1996 года по настоящее время – совершенствование института уголовной ответственности за легализацию денежных средств или имущества, полученных преступным способом.

В настоящее время, легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, полученных преступным способом, представляет собой процесс,  осуществляемый лицом с целью скрыть преступное происхождение данных средств или имущества и придать им вид, при котором их можно свободно и  открыто использовать в гражданско-правовом обороте.

2. Состав легализации преступных доходов, характеризуется следующими основными чертами:

— объект легализации преступных доходов находится в сфере охраняемых государством общественных отношений в области экономической деятельности. Дополнительным непосредственным объектом преступления являются общественные отношения в сфере правосудия. Предмет легализации составляют денежные средства или имущество, которые были получены ранее преступным путём; — объективная сторона рассматриваемого деяния заключается в активных действиях субъекта, направленных на придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению предметом преступления, т. е. денежным средствами и другому имуществу. Активные действия заключаются в совершении финансовых операций либо иных сделок; — субъектом уголовно-наказуемой легализации является вменяемое физическое лицо,  достигшее возраста 16 лет. Субъект преступления, предусмотренного ст. 174¹ УК РФ, наделается также дополнительным (специальным) признаком: именно данное лицо и совершило преступление, в результате которого получило денежные средства и (или) имущество), которым теперь стремиться придать легальную форму. Субъективная сторона характеризуется прямым умыслом. Установление факта уголовно наказуемой легализации преступных доходов требует тщательного анализа, установления и проверки всех обстоятельств совершенного преступления, всех его объективных и субъективных признаков, а также наличия квалифицирующих и особо квалифицирующих признаков, предусмотренных частями 2-4 ст. 174 и частями 2-4 ст. 174¹ УК РФ.

3. В целях оптимизации института уголовной ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества в работе аргументированы следующие предложения:

— используя опыт зарубежных стран, в частности, Франции, считаем целесообразным дополнить ст. 174 УК РФ вторым примечанием следующего содержания: «Легализацией (отмыванием) равно является деяние, выразившееся в оказании содействия какой-либо операции, указанной в ч. 1 ст. 174 настоящего Кодекса); — целесообразно дополнить ст. 174 УК РФ примечанием следующего содержания: «Приобретением денежных средств или имущества преступным путём являются также деяния, совершенные за пределами государства, если они содержат признаки состава преступления в государстве, в котором они совершены, и могут являться составом преступления, совершенного на территории Российской Федерации».

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ И ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

 

1. Конституция Российской Федерации. Государственная символика РФ: гимн, герб, флаг [Текст]: офиц. изд. — Москва: Омега-Л, 2016 — 63 с.
2. Уголовный кодекс Российской Федерации [Электронный ресурс]: от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ (с изм. от 7 апреля 2020 г.) // КонсультантПлюс : справ.-правовая система, разд. Законодательство. — Москва, 2020. — Загл. с экрана.
3. О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части противодействия незаконным финансовым операциям: Федеральный закон от 28.06.2013 г. № 134-ФЗ // Собрание законодательства РФ. — 2013. — № 26. — Ст. 3207.
4. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 7 июля 2015 г. № 32 «О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем» (с изм. от 26 февраля 2019 г.) // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 2015. — № 9; 2019. — № 4.
5. Решение Верховного Суда Российской Федерации от 27 августа 2019 г. по делу № АКПИ 19-515 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://sudact.ru/vsrf/doc/P3LYtIIPkKX/ (дата обращения: 02.06.2020).
6. Апелляционное постановление Верховного Суда Республики Дагестан от 29 августа 2019 г. по делу № 22-1523/2019 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://sudact.ru/regular/doc/hDbwSAMGKcZK/ (дата обращения: 02.06.2020).
7. Приговор Бузулукского районного суда Оренбургской области от 18 июля 2019 г. по делу № 1[1]-261/2019 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://sudact.ru/regular/doc/GIWSD8AKtIHC/ (дата обращения: 02.06.2020).
8. Приговор Куйбышевского районного суда г. Санкт-Петербурга № 1-3/2019 1-83/2018 от 22 апреля 2019 г. по делу № 1-3/2019 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://sudact.ru/regular/doc/wLs9UKIdgbYr/ (дата обращения: 02.06.2020).
9. Приговор Ленинского районного суда г. Ставрополя от 29 июля 2019 г. по делу № 1-416/2019 [Электронный ресурс]. — Режим доступа: https://sudact.ru/regular/doc/OK9tmt0LQHHT/ (дата обращения: 02.06.2020).
10. Приговор Петрозаводского городского суда республики Карелия № 1-51/2019 1-755/2018 от 13 февраля 2019 г. по делу № 1-51/2019 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://sudact.ru/regular/doc/qdt9eJdIYrWO/ (дата обращения: 02.06.2020).
11. Приговор Нижневартовского районного суда Ханты-Мансийского автономного ок­руга от 12 марта 2005 г. в отношении гр. В. и Б. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:  https://sudact.ru/  (дата обращения: 02.06.2020).
12. Букреева, К.Д. Соотношений категорий «воля» и «волеизъявление» [Текст] / К.Д. Букреева // Вестник современных исследований. — 2019. — № 2.1. — С. 16-18.
13. Грачев, Д.М. Легализация доходов, полученных в результате организованной преступной деятельности [Текст] / Д.М. Грачев // Аллея науки. — 2020. — № 1. — С. 611-614.
14. Григорьева, В.Д. Вопросы квалификации приобретения ил сбыта имущества, заведомо добытого преступным путём [Текст] / В.Д. Григорьева // Моя профессиональная карьера. — 2019. — № 5. — С. 216-221.
15. Грудачёв, И.В. Исторические аспекты становления института легализации преступных денежных средств [Текст] / И.В. Грудачёв // Ученые записки Орловского государственного университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. — 2019. — № 1. — С. 17-19.
16. Гулин, Р.С. Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем. Отличие от смежных составов преступлений [Текст] / Р.С. Гулин // Экономика и социум. — 2019. — № 1. — С. 65-71.
17. Жариков, Ю.С., Ахмедов, М.Б. Уголовная ответственность за легализацию преступных доходов: к вопросу о предмете преступного посягательства [Текст] / Ю.С. Жариков, М.Б. Ахмедов // Экономика и управление: проблемы, решения. — 2020. — № 3. — С. 102-107.
18. Ибаев, Д.Г., Романовский, Г.Б. Уголовная ответственность за реализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, полученных преступным путём [Текст] / Д.Г. Ибаев, Г.Б. Романовский // Актуальные проблемы уголовного права и процесса, уголовно-исполнительного права и криминалистики: Материалы научно-практической конференции (Саранск, 20 сентября 2018 г.). — М.: ЭрЭксПрактик, 2018. — С. 51-55.
19. Ильяшенко, А.Н. О реализации уголовной ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, в странах СНГ [Текст] / А.Н. Ильяшенко // Юридический мир. — 2018. — № 6. — С. 61-66.
20. Карлеба, В.А. Зарубежные и российские историко-правовые свидетельства о генезисе «легализации» (отмывания) криминальных доходов [Текст] / В.А. Карлеба // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. — 2018. — № 11. — С. 113-118.
21. Карлеба, В.А. Особенности легализации (отмывания) денежных средств и иного имущества, полученных преступным путем в Российской Федерации в конце ХХ – начале XXI века [Текст] / В.А. Карлеба // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. — 2019. — № 4. — С. 125-130.
22. Мамистова, Е.В., Синюкова, Т.Н. Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретённых преступным путём [Текст] / Е.В. Мамистова, Т.Н. Синюкова // Уголовная ответственность и наказание, Опыт России и зарубежных стран: сборник трудов конференции. — М.: Дашков и К, 2019. — С. 139-144.
23. Пелисова, И.П. Сравнительно-правовой анализ легализации денежных средств и иного имущества, полученного преступным путем: на примере США и Российской Федерации [Текст] / И.П. Пелисова // Современные научные исследования и разработки. — 2018. — № 12. — С. 639-645.
24. Поздеева, Е.Н., Яворский, М.А. Объект легализации денежных средств, полученных преступным путём [Текст] / Е.Н. Поздеева, М.А. Яворский // Наука ХХ века: актуальные направления развития. — 2019. — № 1-2. — С. 303-307.
25. Расторопов, С.В., Рахимов, Р.Х. Некоторые особенности уголовного законодательства Республики Таджикистан [Текст] / С.В. Расторопов, Р.Х. Рахимов // Вестник экономической безопасности. — 2010. — № 8. — С. 107-111.
26. Саваченко, А.А. Судебная практика по делам о легализации денежных средств или иного имущества добытых преступных доходов [Текст] / А.А. Саваченко // Свобода и право: сборник трудов конференции. — Кемерово: Изд. Дом «Плутон», 2019. — С. 9-11
27. Семиглазов, А.Г. Объективная сторона легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенного преступным путем [Текст] / А.Г. Семиглазов // Актуальные проблемы государства и общества в области обеспечения прав и свобод человека и гражданина. — 2018. — № 4. — С. 101-105.
28. Ступина, С.А., Федорова, Е.А. Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, заведомо приобретенных преступным путем: отдельные вопросы квалификации [Текст] / С.А. Ступина, Е.А. Федорова // Советник юриста. — 2017. — № 10. — С. 4-14.

Черский, Б.В., Зима, Ю.С. Легализация (отмывание) незаконных доходов в экономике России и меры противодействия [Текст] / Б.В. Черский,

---

1 2