Помощь онлайн по русскому языку на тему «Лексикология»

Вопросы для подготовки: Лексикология, предмет ее изучения. Аспекты изучения слова и разделы лексикологии. Лексикология (гр. lexikos — относящийся к слову, logos — учение) — это раздел науки о языке, который изучает словарный состав языка, или лексику. В лексикологии изучается слово как индивидуальная единица, а также место слова в лексической системе современного русского литературного языка. Одним из основных разделов лексикологии является семасиология (гр. semasia — значение, logos — учение), или семантика (гр. sema — знак) которая изучает все вопросы, связанные со значением слова, а также изменения значения слова. Помимо семантики слова, лексикология изучает вопросы происхождения и формирования лексики современного русского языка, отношения слова к активному или пассивному словарному составу, т.е. определяет место слова в лексической системе, а также в системе функциональных стилей современного русского языка (нейтрального, научного, делового и т.д.). Лексикология изучает словарный состав языка в его современном состоянии, а также вопросы изменения словарного состава языка, изменения значения слова, основные тенденции развития словарной системы языка, выявляются причины изменения значения слова и словарного состава языка в целом. Впервые идеи изучать лексический состав языка родились во Франции (французская академия). В 19 веке как самостоятельная научная дисциплина, а в России как учебная дисциплина. Различают общую и частную лексикологию. Частная занимается проблемами лексики отдельного языка, а общая занимается общей проблемой. Еще выделяют сопоставительную, которая изучает лексику языка в сравнении. Лексикология синхронна и диахронна (историческая). Синхронная изучает лексику на одном временном срезе. Диахронная занимается историческим изучением лексики. Иногда выделяют прикладную лексикологию. В прикладную входит лексикография (наука о словарях). Л-я может быть описательной(=синхронической) — тогда она исследует словарный состав языка в его современном состоянии, и исторической(=диахронической) — тогда ее предметом является развитие лексики данного языка. Л-я: — в узком смысле: частная/общая; — в широком смысле: частная→описательная→сопоставительная, рассматривает лексические проблемы на материале одного языка; — общая→историческая→сравнительная, рассматривает лексические явления в разных языках; В курсе СРЯ рассматривается описательная л-я. Предмет лексикологии – значение слова, внутр. сторона слова, а также происхождение, стилистическая окраска слова и смысловые отношения в языке. В задачи лексикологии входит изучение значений слов, их стилистической характеристики, описание источников формирования лексической системы, анализ процессов ее обновления и архаизации.

Слово как единица языка. Проблема определения слова. Основные признаки слова. Отличие слова от других единиц языка.

Вопрос определения слова как единицы языка является одним из наиболее спорных и сложных в лексикологии (наверное, не случайно его нет в школьных учебниках русского языка). Существует много определений слова, и все они отличаются друг от друга. Трудность правильного определения заключается в многообразии признаков слова и самих слов, различных семантически и грамматически. Рабочим будем считать следующее определение: слово — это определенный набор звуков с закрепленным за ним лексическим значением, оформленный по законам грамматики данного языка. Так, в предложении Мы переехали в новый дом пять слов: местоимение мы, глагол переехали, предлог в, прилагательное новый и существительное дом. Слово прежде всего единица двусторонняя, т.е. обладающая планом выражения (ПВ) и планом содержания (ПС). Например: слово ДОМ — это сочетание звуков [д] [о] [м] (обозначаемых на письме соответствующими буквами) и набор грамматических форм: дом, дома, дому, в дом, домом, о доме; дома, домов, к домам, в дома, домами, о домах. Это и есть план выражения (ПВ) слова, или его фонетическая и грамматическая оформленность. Кроме того, слово ДОМ обладает и планом содержания (ПС), т.к. обозначает «предмет, неодушевленный, помещение, для жилья, человека» (и это не единственное его значение). Именно эти признаки следует считать основными для понимания слова как единицы языка: 1) Фонетическая оформленность — т.е. наличие определенной постоянной звуковой оболочки [д о м]. При этом каждое слово имеет не более одного ударения (в отличие от словосочетания) или может не иметь его вовсе (на дом),- такой признак слова называют одновершинностью (недвуударностью). 2) Грамматическая оформленность — т.е. наличие определенных грамматических форм (выражающих соответствующие грамматические значения). Набор грамматических форм определяется, в свою очередь, отнесенностью слова к определенной части речи (частеречная, или лексико-грамматическая отнесенность: стол — существительное, столовый — прилагательное; столоваться — глагол). Возможен и переход из одной части речи в другую, ср.: столовая ложка и столовая закрыта, при этом изменяется и грамматическая оформленность (существительное столовая потеряло формы мужского и среднего рода). Таким образом, грамматическая оформленность предполагает определенную систему форм слова (словоформ). В речи слово всегда выступает только в одной словоформе: строим дом — В.п., ед. ч. Слово, таким образом, единица цельнооформленная, целостная фонетически и грамматически. Это обычно выражается и графически — в слитном его написании (и раздельном с другими словами). Ср.: привезли тяжелораненых (одно слово) и тяжело раненные бойцы стонали (два слова). Однако в некоторых случаях (при некоторых способах словообразования) слово имеет раздельное или полуслитное написание (в обнимку, пол-яблока, диван-кровать). Аналитическими (составными) могут быть и отдельные формы слова (буду писать, написал бы, самый главный). Но слово при этом остается целостной лексической единицей (лексемой). В связи с этим говорят о его непроницаемости, т.е. недопустимости каких-либо вставок в середину слова (ср.: ударить в сердцах — одно слово «в сердцах», вставки невозможны, и — в сердцах людей: в людских сердцах — два слова — «в» и «сердце»). Поэтому следует различать такие понятия, как «фонетическое слово» (слово как элемент фонетического членения речи, отрезок речи, связанный одним ударением: в доме — одно фонетическое слово); «орфографическое слово» (как элемент раздельного написания: в доме — пишется раздельно, т.е. в два орфографических слова); «лексическое слово» (в доме — два лексических слова, две разных лексических единицы, относящихся к разным частям речи: предлог «в» и существительное «дом»). 3) Закрепленное за цельнооформленным словом определенное значение: дом — «жилище человека». При этом следует понимать, что связь звучания и значения традиционна, сложилась исторически и часто никак не объясняется (это свойство слова называют идиоматичностью). Единство звучания и значения (ПВ и ПС) несомненно проявляется в том, что просто набор звуков без закрепленного за ним значения словом не является (дмн — ?), даже грамматически оформленное (нокий дмн — ?). При этом в слове за одной и той же звуковой оболочкой может быть закреплено несколько близких значений (многозначное слово: ДОМ 1. «жилище человека» (новый дом); 2. «семья» (дружить домами); 3. «династия» (дом Романовых)). Но одинаковая звуковая оболочка (ПВ) может быть и у разных слов — омонимов (СВЕТ луны и высший СВЕТ), а одно и то же значение (ПС) может быть закреплено за разными звуковыми оболочками у слов-синонимов (ДОМ, ЗДАНИЕ). 4) Обладая значением, слово соотносится с реальной действительностью, называя окружающие предметы, их признаки, действия и отношения, т.е. слово — это номинативная (назывная) единица языка, и номинация, номинативная функция — еще один признак слова. 5) Благодаря указанным свойствам, слово не создается в процессе речи, а воспроизводится как готовая языковая единица, таким образом, воспроизводимость — тоже один из признаков слова. 6) Слово обладает относительной самостоятельностью, т.е. может употребляться отдельно от других слов, и его значение нам будет понятно (дом, стол, окно). 7) Однако, будучи самостоятельным, слово тем не менее обычно сочетается с другими словами, образуя словосочетания (новый дом, построить дом) и предложения (Мы переехали в новый дом). Потенциальное свойство слова вступать в сочетания с другими словами называется валентностью — это тоже один из существенных признаков слова. Указанные признаки слова позволяют отличить его как единицу языка от других языковых единиц. От ФОНЕМЫ слово отличается двухмерностью, т.е. единством звучания и значения, или попросту значимостью («значащая единица») и лексико-грамматической (частеречной) отнесенностью (ср. cлово — союз «и»: война и мир — и фонему [ и ]: война [и] м[и]р ). От МОРФЕМЫ слово отличается самостоятельностью («самостоятельная» единица), лексико-грамматической отнесенностью и фонетической оформленностью (морфема бывает и нулевой, т.е. не имеющей звукового выражения: например — нулевое окончание в словоформе дом/-). От СЛОВОСОЧЕТАНИЯ слово отличается одноударностью, грамматической цельнооформленностью (и непроницаемостью), идиоматичностью и воспроизводимостью (словосочетания «складываются» в процессе речи). От ПРЕДЛОЖЕНИЯ слово отличается номинативностью (предложение — единица коммуникативная). Таким образом, слово можно определить и так: «Слово — это единица наименования, характеризующаяся цельнооформленностью (фонетической и грамматической) и идиоматичностью» (Д.Н. Шмелев).

Слово в языке и речи. Варианты слова, их типы. Понятие лексемы.

В лексикологии принято различать слово как единицу языка и слово как единицу речи. В первом случае его называют термином лексема. Лексема — это абстрактная лексическая единица языка, отвлеченная от его конкретных употреблений в речи. Под этим понимается употребление слова только в одной определенной грамматической форме и одном определенном значении. Например: В моем доме тепло — слово дом здесь употреблено в значении «жилье» и в форме предложного падежа единственного числа. Трехсотлетие царствующего дома Романовых праздновали в 1914 году — здесь то же слово дом употреблено в значении «династия, род» и в форме родительного падежа. Лексема, таким образом, понимается как совокупность всех форм и значений одного и того же слова, которая возможна, конечно же, только как некое обобщение, абстракция. Именно слово как лексема описывается в толковом словаре, где приводятся сведения о его грамматических формах (Дом,-а; мн. дома) и лексических значениях (1. «жилище человека»; 2.«семья»;3. «династия, род»). Таким образом, становится ясным, что такое отдельное слово как единица языка (и речи). Вопрос о тождестве слова тесно связан с вопросом о вариантности слова, или вариантах слова. Под вариантами слова понимаются такие видоизменения его формы (фонетической или грамматической), которые не влекут за собой изменения его лексического значения, и такие видоизменения его значения, которые не влекут за собой изменения его формы. В связи с этим можно выделить несколько видов вариантов слова:

1. фонетические варианты, в которых при тождестве ПС варьирует ПВ (фонетический), т.е. фонетический облик слова. Это происходит в трех случаях: 1)фонематические варианты — варьирует звуковой состав (галоша-калоша), 2) орфоэпические (произносительные) варианты — варьирует произношение (коне[ч]но — коне[ш]но), 3) акцентологические варианты — варьирует ударение (творог — творог);
2. грамматические варианты, в которых при тождестве ПС варьирует грамматическая форма слова (словоформа). Это происходит 1) при словоизменении (дома — домов) — словоизменительные варианты; 2) при вариантности одной и той же формы (в доме — в дому) — формообразующие варианты; при варьировании морфологической категории, например рода (под манжетом — под манжетой; белый лебедь — белая лебедь) — морфологические варианты.
3. лексико-семантические варианты, в которых при тождестве ПВ варьирует лексическая семантика (дом престарелых — дом Романовых).

Иногда выделяют еще так называемые словообразовательные варианты, когда ПВ изменяется, не меняя плана содержания: лиса-лисица, лист-листок. Однако вряд ли это изменение ПВ может быть названо варьированием, т.к. происходит изменение основы слова (за счет словообразовательной морфемы), а не формообразовательного аффикса, т.е. это не варианты слова, а однокоренные слова, хотя ПС и не меняется. Таким образом, в речи слово выступает в виде какого-либо варианта, а совокупность всех его вариантов и составляет лексему.

Проблема отдельности и тождества слова. Основные критерии отдельности и тождества слова.

Проблема отдельности состоит в поисках критериев, позволяющих отличить целое слово от его части (морфемы) или сочетания двух или нескольких слов (словосочетания) в потоке речи, т.е. в определении границ слова. Как мы определяем границы слов? Когда говорим об отдельном слове? Проблема отдельности слова, таким образом, — проблема речевая (вычленения слова в потоке речи). По отношению к языку эта проблема выступает уже как проблема самостоятельности слова: почему эта единица является самостоятельным (отдельным) словом, а не частью слова (морфемой)? Например: Лес ник / лесник; списать / с письма. Вычленить отдельное слово в потоке речи нам позволяет знание основных его признаков: идиоматичности (единства звучания и значения): слыхали львы / слыхали ль вы, фонетической и грамматической цельнооформленности (непроницаемости): ударить в сердцах / в наших сердцах, одноударности (тяжело раненные бойцы / привезли тяжелораненых). Т.е. критерии отдельности — семантический, структурно-грамматический, фонетический и (не всегда) графический (раздельное написание). Проблема отдельности относится к слову (лексеме) как элементу речи, словосочетания, т.е. слову-синтагме. Проблема тождества слова заключается в выяснении того, одно и то же слово повторяется в различных контекстах (в речи) или это разные слова, т.е. в отождествлении различных случаев варьирования ПВ (плана выражения) или ПС (плана содержания) слова. Известно, что звуковая оболочка слова может видоизменяться, варьировать. Так же меняется (варьирует) и его лексическое значение. Возникает естественный вопрос: а сохраняется ли при этом само слово? И если да, то до каких пределов? В связи с изменением звуковой оболочки (ПВ) слова или его смысла (ПС) вопрос о тождестве слова встает в двух случаях. Во-первых, когда речь идет о разграничении словоизменения (изменения грамматической формы слова) и словообразования (образования новых слов), иными словами — об отличии форм одного и того же слова от однокоренных слов: дом, дома / домик. Грамматическое варьирование не нарушает тождества слова, т.к. не меняет его смысла — меняется только грамматическое значение (дом, в доме, дома, из домов). Словообразование потому и называется слово-образованием, что является образованием других слов с другим лексическим значением, тут тождество нарушается и на формальном уровне: другая основа, другая структура, другой состав морфем (дом — домик, дом — домашний). Во-вторых, когда речь идет о разграничении разных значений одного слова и разных значений совпадающих в написании / произношении слов, иными словами — об отличии многозначного слова от омонимов: свет луны, свет любви — высший свет. Многозначность не нарушает тождества слова, т.к. все значения тесно друг с другом связаны, в них обязательно есть что-то общее (свет луны и свет любви связаны по сходству ощущений). Значения слов-омонимов не связаны друг с другом (свет луны — «лучи, сияние» и высший свет — «привилегированный круг людей»). Проблема тождества, таким образом, касается слова как элемента языковой системы, его отношения к другим словам, т.е. как слова-ономатемы. Таким образом, проблема тождества касается как ПВ (формы) слова, так и его ПС (смысла). Оно сохраняется при незначительном варьировании ПВ при тождестве ПС (формообразовании) или незначительном варьировании ПС при тождестве его ПВ (многозначности). Однако тождество слова отсутствует, если при тождестве ПВ разный ПС (омонимы) или если при тождестве ПС разный ПВ (синонимы). Это может быть выражено следующим образом (см. таблицу 1): Таблица 1. Тождество и отдельность слова. Пояснения к таблице: Знак + означает совпадение ПВ или ПС. Знак ~ означает варьирование ПВ или ПС. Знак — означает несовпадение ПВ или ПС. Цифры без скобок означают разные значения. Цифры в скобках — разные слова. Проблема тождества слова практически решается в словарях: одна и та же лексема описывается в одной словарной статье вместе со всеми ее вариантами (грамматическими и семантическими). Основным грамматическим вариантом принято считать тот, который приводится в качестве заголовка статьи: это исходная (словарная) форма (инфинитив у глагола, именительный падеж у имен). В качестве основного лексико-семантического варианта приводится наиболее употребительное, не зависящее от контекста значение. Разные слова приводятся в разных словарных статьях (или подстатьях). Ср.: Дом,-а; мн. дома,-ов. 1. Помещение для жилья человека. Новый дом. 2. Члены одной семьи, живущие вместе. Дружить домами. 3. Род, династия. Царствующий дом. 4. Определенное учреждение. Дом ребенка. Домик,-а; мн.-и,-ов. Уменьш. и ласк. к дом (1).

Основные функции слова. Функционально-семантические типы слов.

В связи с трудностью определения слова, в русском языке существуют разные категории слов, выполняющие различные функции, различающиеся по характеру семантики и грамматическим свойствам. В связи с этим выделяются различные функционально-семантические типы слов. Основная функция слова, о которой говорится в его определении, — номинативная, т.е. слово — это, по определению Д.Н. Шмелева, — «единица наименования». Это означает, что с помощью слов даются названия предметам и явлениям окружающего мира. Иначе эту функцию именуют еще назывной. Называются предметы (дом, дерево, дрова), абстрактные понятия (дружба, долг, дикость), вещества (дым, мел, золото), явления и свойства природы (дождь, день), признаки предметов (долгий, дорогой, дикий), действия и состояния (держать, дрожь, думать) и т.п. При этом слова — наименования предметов являются названиями обобщенными (любое дерево — дерево, любая дорога — дорога, любая деревня — деревня). Такие слова называют именами нарицательными. Но есть и названия индивидуальные — имена собственные: Дерево Бедных — дуб в усадьбе Ясная Поляна Л.Н. Толстого, Владимирка — дорога, идущая от Москвы в сторону Владимира и далее на восток, в Сибирь, Бородино — деревня, знаменитая решающим сражением в период Отечественной войны 1912 года (о собственных именах будем говорить подробнее позднее, в специальной теме — ономастика). Функция номинативных слов называется также гносеологической (познавательной), т.к. названия — результат познания человеком окружающего мира, и даже самого миропонимания. С ней тесно связана и другая функция слова, кумулятивная (накопительная) — функция накопления и хранения знаний об окружающем мире. Такие слова можно рассматривать как фрагменты (кусочки) общей языковой картины мира (о языковой картине мира тоже поговорим отдельно, в специальной теме). У некоторых слов номинативная функция совмещается с характерологической. Такие слова не просто называют реалии, но и дают им при этом какую-либо оценку, характеристику. Поэтому данную функцию называют еще характеризующей, оценочной или экспрессивной. Сравните слова дом и домик, домище, домишко, хибара, халупа — последние явно содержат позитивную (положительную) или, напротив, негативную (отрицательную) оценку, характеристику. То же самое наблюдается и у имен собственных, в основном у личных имен: Ср. Дима и Димуля, Димочка, Димка. Некоторые слова, не называя прямо предметов и явлений, а также их признаков, только указывают на них (он, этот, такой, некий). Функция таких слов называется дейксисом, дейктической (указательной) функцией, а сами слова — дейктическими. В традиционной грамматике это — местоимения. Само название данной части речи говорит о том, что такие слова обычно замещают слова номинативные, т.е. употребляются вместо имен. Ср. выделенные слова в отрывках из произведений А.С. Пушкина: «Выходит Петр. Его глаза сияют. Лик его ужасен, движенья быстры, он прекрасен, он весь как божия гроза…» Или: «Итак, она звалась Татьяной. Впервые именем таким страницы нежные романа мы своевольно освятим… И что ж: оно приятно, звучно, но с ним, я знаю, неразлучно воспоминанье старины иль девичьей». Несмотря на различие выполняемых функций, все указанные слова считаются знаменательными, или самостоятельными, т.к. реализуют свою основную, номинативную функцию слова в том или ином виде, что отражается в их семантике, лексическом значении (о котором тоже будет особый разговор в следующей теме). Они противопоставляются обычно словам служебным, которые выполняют служебную функцию. Служебные слова не называют реалий, а выражают различные отношения между словами (дом у дороги, дом и сад, дом ведь), потому и употребляются только со словами знаменательными. Служебные слова (предлоги, союзы, частицы) традиционно изучаются не в лексикологии, а в грамматике. Некоторые служебные слова (частицы) служат для выражения различных смысловых и эмоциональных оттенков знаменательных слов (давай же, едва ли). Иногда выделяют особую функциональную группу слов, выполняющих модальную функцию (модальность). Модальность — это выражение отношения говорящего к сообщаемому (вероятности, предположительности, сомнения и т.п.), например: наверное, вероятно, может быть. В грамматике такие слова называют модальными и выделяют в самостоятельную часть речи. Особняком среди слов стоят междометия (эмотивная лексика). Они выполняют эмотивную, или эмоционально-волевую функцию. Эмотивные слова не называют эмоций, как знаменательные слова, а лишь сигнализируют о них: ах, ой, увы. Таким образом, в результате того, что слова в языке функционально разные, они включаются в разные функционально-семантические типы слов. Академик В.В. Виноградов в книге «Русский язык: Грамматическое учение о слове» выделяет следующие «структурно-семантические» типы слов: 1) слова-названия — обозначают предметы, процессы, качества, признаки, числа, обладают номинативной функцией, являются основными членами предложения; к ним примыкают и местоимения как их заместители и эквиваленты; такие слова обычно называют знаменательными; 2) связочные, служебные слова (далее он назовет их «частицы речи») — они лишены номинативной функции, отражают наиболее общие абстрактные категории бытийных отношений: причинных, временных, пространственных, целевых и т.п., их лексические значения тождественны с грамматическими; 3) модальные слова (и частицы) — также лишены номинативной функции и выражают модальность сообщения о действительности; междометия — выражают (но не называют, не обозначают) эмоции, настроения и волеизъявления. Данное выделение структурно-семантических и функциональных типов слов связано с традиционной грамматической классификацией частей речи (с чем вы будете подробно знакомиться в курсе морфологии). Близка к этой трактовке современная классификация лексики, предложенная Н.Ю. Шведовой (Русский семантический словарь: Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений. 1998):

1. слова указующие (местоимения);
2. слова именующие (существительные, прилагательные, числительные, наречия, глаголы);
3. слова собственно связующие (союзы, предлоги, связки и их аналоги);
4. слова собственно квалифицирующие (модальные слова, частицы, междометия).

Таким образом, слова в русском языке выполняют разнообразные функции, главная из которых — номинативная (назывная). Например, в предложении Мама сказала: «Через три дня мы переедем в новый дом. Ах, как он хорош!», а Петька добавил: «Наверное, в нем все будет по-новому» представлены все функциональные типы слов (по терминологии Н.Ю.Шведовой): слова указующие: мы, он, все; слова именующие: мама, день, дом, Петька — называют предметы и лица; сказать, переехать, добавить, быть — называют действия; новый, по-новому, хороший — называют признаки; три — называет количество; слова связующие: в, через, а; слова квалифицирующие: ах, как, наверное.

Семасиологический аспект изучения слова. Лексические и грамматические значения. Отличие лексического значения от других видов значений.

Предметом изучения в ЛЕКСИКОЛОГИИ является СЛОВО (ЛЕКСЕМА) с лексической (т.е. не фонетической и не грамматической) точки зрения. Это изучение слова ведется тоже в нескольких аспектах (и соответственно разделах) лексикологии. Основной аспект изучения слова — семантический, или семасиологический. Он касается всего, что связано с лексическим значением (семантикой) слова: понятие лексической семантики и ее отличие от грамматической, типология лексических значений, способы изменения и производства новых значений и оттенков значения, многозначность и ее виды и т.п. Большое внимание здесь уделяется основному методу изучения семантики слова — компонентному анализу значения. Семасиологический аспект изучения слова — это взгляд на слово в направлении: знак > смысл, т.е. от знака (ПВ) к смыслу (ПС). Именно в этом направлении рассматривается слово в толковых словарях: лексема такая-то (например, ДОМ) имеет такой-то смысл, значение (например, «жилье человека») и именно этот раздел лексикологии соответственно называется семасиологией (от греч. sema — знак, значение). Итак, семасиология — это аспект языкознания, изучающий семантическую сторону значимых языковых единиц (лексических и грамматических). В связи с этим различают лексическую и грамматическую семантику, или лексические и грамматические значения. Носителем каждого языкового значения является определенная языковая единица: слово, морфема, синтаксема. Но в то же время почти все значения реализуются в основной единице языка — слове. Лексическому значению слова (ЛЗ), таким образом, противопоставляют другие виды его значений: грамматическое, или морфологическое значение (ГЗ), категориальное, или частеречное значение (КЗ), а также словообразовательное (у производных слов) значение (СЗ). Например, слово ДОМИК имеет ЛЗ «маленький дом», КЗ — «предмет», ГЗ — «неодушевленный», «мужской род», «единственное число», «именительный падеж» (это выражается формой слова: нулевым окончанием), СЗ — «маленький (по отношению к тому, что названо производящим словом ДОМ)». В чем же отличие лексического значения (ЛЗ) от других языковых значений? Прежде всего в том, что только лексическое значение является индивидуальной принадлежностью данного слова. Например, только слово ДОМ имеет ЛЗ «помещение для жилья человека». Другие (даже очень близкие по смыслу) слова имеют уже свои значения (ср.: ЖИЛИЩЕ — не только человека, ЗДАНИЕ — не только для жилья, КВАРТИРА — часть дома, ИЗБА — крестьянский дом, ДОМИК — маленький дом и т.п.) В таком случае можно сказать, что лексические значения являются семантическими различиями между словами (лексемами). Это значит, что слова отличаются друг от друга не только ПВ (звуковой оболочкой), но и (прежде всего) ПС, лексическими значениями. Даже, как мы уже знаем, слова, тождественные с точки зрения ПВ, отличаются ЛЗ (например, КОСА — «заплетенные волосы», КОСА — «сельскохозяйственное орудие для срезания травы» и КОСА — «узкая песчаная отмель» — три разных слова, т.к. у них разные ЛЗ). Грамматические же значения не являются индивидуальной принадлежностью только этого слова (и даже только этой морфемы) — они общие, стандартные, одинаковые у целой группы слов (т.е. они не индивидуальные, а групповые, корпоративные). Так КЗ «предмет» имеет не только слово ДОМ, но и любое другое существительное: СТОЛ, ГВОЗДЬ, СТУЛ, ШКАФ и т.п. То же самое можно сказать и о ГЗ «неодушевленность», «мужской род». У другой группы существительных будет другое ГЗ: ЖЕНА, МУЖ, СЫН, ДОЧЬ, СЕСТРА, БРАТ — их ГЗ, в отличие от первой группы слов, — «одушевленность». А слова СТЕНА, ПОЛКА, КРОВАТЬ, КУХНЯ имеют ГЗ «женский род». В то же время некоторые ГЗ разные у разных форм одного и того же слова (словоформ). Ср.: ДОМ («ед. ч.»), ДОМа («мн. ч.»); ДОМом («тв. п.»), ДОМу («дат. п.») и т.п. Более того, ГЗ, например, падежа или числа могут быть отвлечены от лексического значения вообще : ср.: КОШКе и МРЯКе — ГЗ и форма у них одинакова — дат. п., хотя последнюю словоформу вряд ли можно назвать словом, т.к. у него нет ЛЗ. Таким образом, можно сказать, что КЗ — это семантические различия между лексико-грамматическими классами (категориями слов), или иначе — частями речи. То же самое — некоторые ГЗ (например, одушевленность или род существительных). А некоторые ГЗ, кроме того, — это еще и семантические различия между словоформами (например, падеж). Групповыми, а не индивидуальными, являются и словообразовательные значения. Так, СЗ «уменьшительность» содержат, кроме слова ДОМИК, слова того же словообразовательного типа (т.е. образованные по той же модели: ДОМ + ИК): СТОЛИК, НОСИК, ГЛАЗИК, РОТИК и т.п. Следовательно, можно сказать, что СЗ — это семантические различия между словообразовательными типами. Таким образом, ЛЗ отличается от КЗ, ГЗ и СЗ индивидуальностью, а все остальные типы значений, в отличие от ЛЗ, являются в той или иной степени обобщенными, групповыми, корпоративными, отвлеченными от конкретного ЛЗ слова. Грамматические и словообразовательные значения в слове всегда, в отличие от ЛЗ, формально выражены соответствующими формообразующими или словообразующими аффиксами. Например, в слове ДОМИК СЗ «уменьшительность» выражено словообразовательным суффиксом -ик-, а ГЗ рода, числа, падежа — с помощью формообразовательного аффикса: нулевого окончания.. Более подробно грамматические и словообразовательные значения будут рассматриваться в курсах «Морфология» и «Словообразование». В «Лексикологии» изучаются только ЛЗ. Таким образом, компонентами общей семантики слова (семантической структуры слова) являются все ЛЗ и ГЗ (а также СЗ производного слова). Кроме того, следует отметить, что все указанные значения (за исключением некоторых ГЗ) являются составной частью (компонентом) ЛЗ. О компонентном составе ЛЗ будем подробнее говорить в следующей теме. Итак, обобщая сказанное, можно сказать, что ЛЗ — это индивидуальное значение слова, выражаемое лексемой в целом, включающее в себя и другие типы значений (словообразовательные и некоторые грамматические).

Проблема определения лексического значения. Аспекты лексического значения.

Вопрос об определении лексического значения так же не прост, как и проблема определения слова. Существует много разных определений лексического значения. Приведем и сопоставим некоторые из них. В.В. Виноградов в известной работе 1953 г. «Основные типы лексических значений слова» ЛЗ определяет так: «предметно-вещественное содержание, оформленное по законам грамматики данного языка и являющееся элементом общей семантической системы словаря этого языка». В этом определении выделим три основных момента: 1) предметно-вещественное содержание слова (т.е. отнесенность к предмету); 2) грамматическая оформленность (слова); 3) элемент лексико-семантической системы. Сравним его с определением, данным Л.С. Ковтун («О значении слова» // ВЯ, №5/1955): «Значение слова — это реализация понятия средствами определенной языковой системы». Слово «понятие» более точно определяет характер ЛЗ, т.к. именно понятия о предметах и явлениях реальной действительности и отношениях между ними и составляют основу ЛЗ. Значит, к перечисленным компонентам добавим еще один: 4) отношение к понятию. Еще одно определение ЛЗ того же времени принадлежит А.И. Смирницкому («Значение слова» // ВЯ, №2/1955) — оно считается классическим, традиционным: «Значение слова есть известное отображение предмета, явления или отношения в сознании, входящее в структуру слова в качестве так называемой внутренней его стороны, по отношению к которой звучание слова выступает как материальная оболочка, необходимая не только для выражения значения и для сообщения его другим людям, но и для самого его возникновения, формирования, существования и развития». В нем, как видим, обращается внимание на связь значения со звуковой оформленностью слова. Некоторые авторы вообще отказываются определить, что такое ЛЗ, считая, что важнее проблема представления, описания (толкования) ЛЗ. Таким образом, обобщая данные определения, можно сделать вывод, что ЛЗ — это 1) понятие о предметах реального мира (соотнесенность с предметом и понятием о нем, или предметно-понятийная отнесенность слова), 2) оформленное фонетически и грамматически (т.е. заключенное в слове), 3) элемент лексико-семантической (и грамматической) системы языка. Существует и ряд других определений, с которыми можно познакомиться в указанной в списке литературе (в частности, в учебнике М.И. Фоминой, упр. 4), однако, на наш взгляд, наиболее точным остается определение понятия «лексическое значение» В.В. Виноградовым, сделанное еще в 1953 г., в котором заложено указание на основные компоненты, составляющие структуру ЛЗ.

Структура лексического значения. Методика компонентного анализа. Понятие семы, типы сем.

ЛЗ обусловлено целым рядом факторов, как лингвистических, так и экстралингвистических (неязыковых). К ним относятся, в первую очередь, реальная действительность (отношение к предмету), мышление (отношение к понятию) и языковая система (отношение к языку). Кроме того, в ЛЗ отражается и психическая, эмоциональная деятельность человека, его отношение к обозначаемому, или прагматика. Эта обусловленность разными факторами и составляет основу структуры ЛЗ, или его компонентного состава. Под компонентом понимается, таким образом, составляющая ЛЗ, обусловленная определенным фактором, или аспектом его рассмотрения. Эти компоненты можно считать макрокомпонентами, в отличие от более мелких, на которые они раскладываются, или микрокомпонентов, о которых поговорим чуть позже. Каждое слово связано с определенными предметами и явлениями окружающего нас мира, т.к. называет их. Так в ЛЗ находит выражение предметная отнесенность слова: слово называет предметы, т.е. реалии окружающего мира, «кусочки действительности». Именно этот аспект ЛЗ В.В. Виноградов и называл «предметно-вещественным содержанием». Связь слова с предметом реального мира заключается в том, что в ЛЗ отражены основные признаки называемых предметов, наиболее существенные для отличия данного слова (и называемого им предмета) от других. По сути дела дефиниции в толковых словарях и представляют собой перечисление этих признаков реалий. Например: ДОМ — «здание, строение (со стенами, крышей, окнами и т.п.), созданное людьми и предназначенное для проживания человека или его деятельности». Называемый предмет может быть не только реально существующим, но и представляемым, воображаемым, даже «фантастическим конструктом» (русалка, кентавр), и это тоже находит (или должно находить) отражение в ЛЗ и его толковании. Например: ДОМОВОЙ — «по суеверным представлениям славянских народов: добрый или злой дух, живущий в доме». При этом «предмет» здесь понимается достаточно широко, т.е. как любая реалия: не только материальные вещи, но и приписываемые им признаки и совершаемые ими или с ними действия и т.п. Например: ДОМАШНИЙ — «относящийся к дому, предназначенный для дома или живущий в доме»; ДОМОВНИЧАТЬ — «заниматься домом, домашним хозяйством». Поэтому слово «предмет» чаще заменяют термином денотат (лат.: обозначаемое) или референт (обозначаемый предмет), или просто означаемое. Соотнесенность слова с предметом, реалией (денотатом, референтом) называют в этом случае денотативной (референтной) отнесенностью, а соответствующий компонент (или аспект) ЛЗ — денотативным компонентом, или денотативным значением. Термины денотат и референт иногда при этом употребляют как синонимы, но иногда различают как общую (денотат — предмет как представитель класса предметов) и частную (референт — конкретный обозначаемый предмет речи) предметную отнесенность (см. выше — значение и смысл): ДОМ вообще и ДОМ, о котором я сейчас говорю; любой ДОМОВОЙ и ДОМОВОЙ А.С. Пушкина («Тебя молю, мой добрый домовой, храни селенье, лес и дикий садик мой»). Эту особенность слова называть одновременно общее и частное хорошо выразил Л.В. Щерба в своем «Опыте…»: «Когда я говорю философ, то это может значить какой-нибудь философ (хотелось бы напечатать статью и философа), или всякий философ (философ привык ценить форму) или данный философ (философ подошел к собеседнику), последнее значение по функции в речи более или менее синонимично имени собственному, вместо которого и сказано в последнем случае философ». Предметную отнесенность имеют только знаменательные слова. Служебные слова и междометия, не называя предметов реальной действительности, т.е. не выполняя номинативной функции, денотативной отнесенности не имеют. Однако слова и их ЛЗ соотносятся с реальным миром не непосредственно, а через понятие, мышление (категории логики). Существенные признаки ряда однородных предметов обобщаются в нашем сознании в понятие о данных предметах (через посредство предшествующих ступеней познания человеком реальной действительности: восприятия и представления). По совокупности таких существенных признаков мы получаем представление и составляем понятие о каких-то реалиях, даже незнакомых. Понятие, таким образом, это обобщенный образ предмета, мысль о предмете, выделяющая его существенные признаки. Именно в таком обобщенном виде понятие и воплощается в слове, в его ЛЗ. Соотнесенность слова с понятием называют понятийной отнесенностью, а соответствующий макрокомпонент ЛЗ — лексическим понятием, или сигнификатом (реже — десигнатом), или сигнификативным значением. Сигнификативную отнесенность (сигнификативное значение) имеют все слова, даже не имеющие денотативной отнесенности, т.е. не только знаменательные, но и служебные, и междометия, и местоимения, хотя по этому поводу нет единого мнения (как и по поводу имен собственных, которые не обобщают). Тем не менее, ЛЗ данных категорий слов содержат пусть самые обобщенные, но понятия о связях и отношениях в реальной действительности. Их ЛЗ значения так же индивидуальны, как и у слов «полнозначных», поэтому мы всегда отличим по их ЛЗ предлог ПОД от НА (и даже увидим их семантическую противопоставленность, антонимию), союз А от И, частицу ЖЕ от ДАЖЕ, междометие АХ от ФУ, а местоимение ОН от ТОТ. То обобщенное понятие, которое они выражают, и есть их ЛЗ (не случайно в школьном учебнике русского языка для 5 кл. ЛЗ определяется просто как «то, что слово обозначает»). Понятия могут быть обиходными и научными. Обиходные понятия выражаются в первичных обобщениях, бытовых представлениях людей о реальной действительности. Они находят воплощение в обиходных значениях слов, в их лексических понятиях отражается наивная картина мира. На базе обиходного мышления развивается мышление научное, осуществляемое в форме научных понятий. Эти понятия выражаются терминологическими значениями слов. Так, в слове ВОДА в обиходном плане выделяются как существенные признаки «жидкость без цвета и запаха, которую можно пить, которой можно мыться». В научном же плане на первое место выступают такие признаки, как «вещество, представляющее собой соединение двух атомов водорода и одного атома кислорода». Нередко это различие можно видеть на примерах описания слова в толковом словаре и терминологическом или энциклопедическом. Первый обычно описывает обиходные значения слов. Вторые — терминологические, или сами понятия. Обиходные значения более индивидуальны для каждого носителя, научные более объективны. В основе данного разграничения типов значений лежит рассуждение А.А. Потебни о «ближайшем» и «дальнейшем» значении слова. Первое общенародно, оно обобщает только самые существенные признаки предмета, второе — все его признаки, оно-то и является базой для обиходного, индивидуального значения. «Из личного понимания возникает высшая объективность мысли, научная, но не иначе, как при посредстве народного понимания» (А.А. Потебня. «Из записок по русской грамматике»). Другим «дальнейшим» развитием значений является образное мышление, формирующее художественные, или эстетические значения слов. Они еще более индивидуальны — у каждого автора (поэта или писателя). Сравним обиходное понятие, выражаемое словом БЕРЕЗА («Белая береза под моим окном принакрылась снегом, точно серебром»), научно-ботаническое (Береза распространена в средней полосе России) и индивидуально-авторское, например у С. Есенина («Улыбнулись сонные березы, растрепали шелковые косы»), впрочем, представление о березке-девушке является глубоко народным (вспомним загадку о березе: тонкий стан, белый сарафан). Таким образом, ЛЗ — это в первую очередь предметно-понятийная (денотативно-сигнификативная) отнесенность слова, для краткости называемая чаще всего просто денотативным (или понятийным) значением. Однако ЛЗ как языковая категория не может сводиться только к этому: оно обусловлено и самим языком, прежде всего его системой, вернее — его местом в системе языка. Этот аспект ЛЗ называют структурным значением. Структурное значение проявляется в особенностях его структуры, т.е. наличии микрокомпонентов, обусловленных лексической системой языка. Система языка представлена двумя видами отношений: парадигматикой (т.е. отношениями на основе сходства или противопоставленности понятий) и синтагматикой (т.е. отношениями на основе смежности понятий, сочетаемости слов). И то и другое определяет компонентный состав индивидуального ЛЗ каждого слова. Например, в ЛЗ слова ДОМ «строение для жилья человека» мы выделяем не только компонент «строение», но и компонент «жилище», т.к. есть слова, называющие строения не для жилья (сарай, овин), компонент «для человека», потому что есть слова, называющие жилище (и строение) для животных (коровник, конюшня). ЛЗ синонимов ДОМ, ЗДАНИЕ, СТРОЕНИЕ, ПОСТРОЙКА отличаются компонентами: вид сооружения, размер, материал, назначение и т.п. (ПОСТРОЙКА — небольшая, хозяйственная, обычно деревянная, ЗДАНИЕ — обычно большое, каменное, а ДОМ обычно жилой и может быть деревянным). Все эти компоненты выделяются в индивидуальном ЛЗ каждого слова благодаря их системным парадигматическим (в данном случае синонимическим) связям (Более подробно о лексической системе с точки зрения парадигматики и синтагматики будем говорить позднее, в следующей теме). Различаются данные синонимы и сочетаемостью: например, можно сказать здание театра, здание университета, но невозможны подобные сочетания со словом ДОМ (этому препятствует компонент «жилище» в ЛЗ последнего). И наоборот, невозможно употребление слова ЗДАНИЕ в составе адреса, только слово ДОМ, т.к. адрес в первую очередь предполагает проживание. (См.: «Новый объяснительный словарь синонимов русского языка», вып. 2). Таким образом, мы говорим о структурном значении тогда, когда предполагаем, что ЛЗ — это структура микрокомпонентов, состав которых обусловлен парадигматикой и синтагматикой слова. Так, обусловленность ЛЗ синонимическими отношениями выражается в распределении признаков одного понятия в ЛЗ семантически близких слов. Если слово в синонимических отношениях с другими словами не находится, все существенные признаки понятия сосредоточены в одном его значении. Особенно наглядно это можно продемонстрировать в сравнении соотносительных слов разных языков. Например, слово ОДИН в русском языке означает «без других, в отдельности от других, в одиночестве» и не имеет синонимов. В английском языке это значение распределено в ряде синонимов, различающихся компонентами общего смысла: интенсивностью состояния одиночества, подчеркиванием самого факта изолированности физической или духовной и т.п. (ALONE — «Сомс опять остался один»; SOLITARI — «Он представлял, как отправится странствовать один в поисках удачи» (т.е. в одиночестве, наедине с собой); LONELY — «Можно быть одному даже в толпе» (т.е. одиноким); и др.: LONESOME, FORLONE, DESOLATE (см.: «Англо-русский синонимический словарь»). Обратный пример: одному чешскому слову HNEDY в русском языке соответствует ряд синонимов, различающихся оттенками смысла: КОРИЧНЕВЫЙ («темный буро-желтый, цвета корицы»), КОФЕЙНЫЙ («темно-коричневый, цвета жареного кофе»), ШОКОЛАДНЫЙ («темно-темно-коричневый, цвета шоколада»), КАШТАНОВЫЙ («светло-коричневый, цвета каштана»), ГНЕДОЙ («коричневый, о масти лошади», КАРИЙ («темно-коричневый», о цвете глаз) — последний компонент обусловлен синтагматически. Именно системными связями между словами обусловлено образование однотипных переносных значений (по аналогии) у слов одной лексико-семантической группы, например, у слов-зооморфизмов (названий животных, используемых в переносном метафорическом значении для характеристики человека): ЗАЯЦ — «трус», ЛИСА — «хитрец», МЕДВЕДЬ — «неуклюжий человек» и т.п. Однако перенос значения останавливается тогда, когда для обозначения данного понятия в лексической системе языка уже существует название. Например, названия многих плодовых деревьев (ГРУША, СЛИВА, АБРИКОС, ВИШНЯ и др.) употребляются и в переносном метонимическом значении для обозначения плодов этого дерева (ср.: посадить сливу и варенье из слив), слово же ЯБЛОНЯ такого значения не развивает, потому что для обозначения плода яблони в лексической системе русского языка есть слово ЯБЛОКО. Слово является элементом не только лексической, но и грамматической системы языка. Поэтому изменение грамматического статуса слова отражается и на его лексической семантике. Например, при переходе слова из одного лексико-грамматического класса в другой изменяется и его ЛЗ: ср. столовая ложка и студенческая столовая. Обусловленность ЛЗ грамматической системой языка может проявляться и в зависимости отдельных лексических значений от грамматической формы слова или грамматической конструкции. Например, в форме множественного числа у существительного может развиваться другое ЛЗ: ср. рысистый бег лошади и поехать на бега («состязания, гонки лошадей на ипподроме»). Таким образом, ЛЗ оказывается обусловленным не только предметно-понятийной отнесенностью слова, но и лексико-грамматической системой языка, местом слова в этой системе. Этим определяется и компонентный состав ЛЗ, в особенности набор микрокомпонентов денотативной части значения (ДЗ). Однако и этим не ограничивается компонентный состав смысловой структуры слова. Не только предмет и понятие, а также место в системе определяют характер ЛЗ, но и отношение говорящего к называемому объекту. Этот аспект семантики слова называют прагматическим, или прагматикой, который в какой-то степени является добавочным и даже несколько противопоставленным денотативному. Если денотативный компонент значения содержит информацию о называемом объекте действительности, то прагматический содержит информацию об отношении человека к этому объекту. Например, слова ДОМ, ДОМИК и ДОМИШКО при одинаковом ДЗ («строение для жилья человека») различаются выражением отношения к денотату: нейтральным, положительным и отрицательным. Иногда этот компонент значения называют коннотативным, или коннотацией (лат.:connotatio — «добавочное значение»). В узком смысле к коннотациям относят эмоционально-экспрессивную, оценочную или стилистическую информацию, в широком смысле — любой добавочный компонент смысла (ассоциативный, фоновый, национально-культурный и т.п.). Под эмоциональной коннотацией (или эмоциональной окраской слова) подразумевают выражение словом эмоции, чувства (в дополнение к ДЗ): иронии, шутки, ласки, презрения и т.п. Например: КЛЯНЧИТЬ («унизительно, назойливо просить» — презрительно). Обычно эмоциональная окраска слова демонстрируется в словарях с помощью соответствующих помет. Например: ДОМИК — ум.-ласк. Экспрессивная окраска — то же, что эмоциональная, но это еще и информация об усилительности (усилении признака). Например: ДОМИЩЕ — усилит. к ДОМ. Оценочная коннотация — это выражение одобрения или неодобрения. Например: ДОМИНА — неодобрит. к ДОМ. Чаще всего они объединяются, т.к. дополняют друг друга, поэтому называются вместе эмоционально-оценочной коннотацией. Стилистическая коннотация — это информация о применении слова в определенном стиле (стилистическая окраска слова). Например: ДОМИК, ДОМИЩЕ. ДОМИНА — разг., ПЕНАТЫ — высок. Таким образом, под коннотацией понимается неденатативное и неграмматическое значение, эмоционально-стилевое содержание, входящее в состав семантики слова (или представляющее ее целиком). Как уже говорилось, к коннотациям (в расширительном понимании) относят и социально-историческую, и национально-культурную информацию. Например, в слове ТЕРЕМ содержится информация о том, что так в старину на Руси называли боярский дом (компоненты «в старину», «на Руси», «боярский» — культурно-исторические коннотации). Коннотациями (К) иногда считают и различного рода ассоциации и символы (символические значения). Например, многие названия животных содержат такие коннотации (из которых иногда формируются переносные значения): КОТ — символ лени, ОСЕЛ — глупости, СВИНЬЯ — нечистоплотности и т.п. Таким образом, смысловая структура слова складывается из ряда макрокомпонентов: ГЗ + ЛЗ (ДЗ) + (СЗ) + (К). Многие из указанных компонентов можно рассматривать и в составе ЛЗ, тогда его структура может быть представлена так: ЛЗ = КЗ + (ГЗ) + (СЗ) + ДЗ + К. Например: ДОМИШКО КЗ — «предмет» ГЗ — «неодушевленный» (другие ГЗ в ЛЗ этого слова не входят) СЗ — «маленький» ДЗ — «дом»: «строение», «для жилья», «человека» К — уничижительно, презрительно; разг. Основным в этой структуре является, конечно, ДЗ (денотативное значение) — информация об объекте. Не менее важны и грамматические значения, из которых только КЗ (категориальное, частеречное значение) — обязательный компонент ЛЗ, остальные ГЗ в ЛЗ не входят или входят лишь некоторые: например, род м. или ж. одушевленных существительных, т.к. эти ГЗ мотивированны объективной реальностью: живое/неживое, мужской/женский пол (скорее — это лексико-грамматические значения). СЗ — тоже обязательный компонент ЛЗ, но только у производных слов (у слов непроизводных их вообще нет). К (коннотации) есть не у каждого слова, и этот компонент всегда дополнительный к ДЗ. Некоторые слова мотивированны, т.е. понятен, объясним повод для их номинации (почему так названо): ОПЕНОК (растет на пнях), ПОДОКОННИК (находится под окном), СРЕДА (средний день недели). Этот признак, положенный в основу названия, называют мотивирующим компонентом семантики слова (мотивировкой слова), или этимологическим значением. Поскольку он отражен в звуковой оболочке (фонетической форме) слова, его называют еще внутренней формой слова (ВФ) — термин ввел А.А. Потебня. Таким образом, семантическая структура мотивированных слов может включать и этот компонент. Слова с ясной ВФ называют мотивированными. Например, ЛЗ слова ПЕТУХ складывается из следующих компонентов: КЗ («предмет»), ГЗ («одушевленный», «мужской род»), ДЗ («птица», «семейства куриных», «самец», «с ярким оперением и большим красным гребнем»), ВФ («поет» — потому так и назван), К («драчун»). Таким обр., слово ПЕТУХ — мотивированное. Однако ВФ может утрачиваться, забываться. Так уже не являются мотивированными слова ЧЕЛОВЕК, СТОЛ, СМОРОДИНА, ИЗБА и др. Утрата ВФ называется деэтимологизацией. Поиском и изучением забытой ВФ занимается особая наука (раздел исторической лексикологии) — этимология. Этимологические значения слов приводятся в специальных этимологических словарях. Так, этимология слова СТОЛ — «стелить» (стлать), т.е. нечто постеленное, а слова ИЗБА — (истьба) — «истопить» — т.е теплый дом, дом с печью. Слова с утраченной ВФ называются немотивированными. Сравним слова РУКАВИЦА, ПЕРЧАТКА и ВАРЕЖКА. Первые два имеют ясную ВФ (рука, перст), поэтому они мотивированные, а вот последнее — немотивированное, его ВФ утрачена, и узнать ее можно только по этимологическому словарю (ВАРЕЖКА — варега /варьга — от древнерусского варъ — «защита»). Утрата ВФ происходит потому, что признак, положенный в основу названия, не всегда самый существенный, а чаще всего просто первый попавшийся на глаза. Поэтому даже если ВФ понятна, не всегда она — компонент ЛЗ и потому нередко даже не отражается в толковании ЛЗ. Например, в толковании слова СРЕДА отмечается лишь, что это «третий день семидневной недели», а о том, что он «середина» часто не упоминается. А вот в значения слов ВТОРНИК, ЧЕТВЕРГ, ПЯТНИЦА их мотивирующий признак включается («второй день недели», «четвертый день недели», «пятый день недели»). Это несоответствие между реальным и этимологическим значением часто подмечают дети: вспомним примеры из знаменитой книги К. Чуковского «От трех до пяти»: «Почему масленица? Надо бы блинница, ведь не масло же мы едим, а блины». Говоря о компонентах ЛЗ, мы указывали макрокомпоненты, но в примерах уже не раз приводили и микрокомпоненты, т.е. элементарные единицы смысла. Именно понятийное ядро слова, его ДЗ можно расчленить на более мелкие единицы смысла, каждая из которых соответствует определенному признаку называемого предмета (денотата). Например, ДОМ: 1)»строение»; 2) «для жилья»; 3) «человека». Каждый из таких микрокомпонентов принято называть термином сема, а саму методику разложения ЛЗ на семы назвали компонентным, или семным анализом. Совокупность элементарных смыслов (сем) и составляет структуру ЛЗ, или семему. (В семантическую структуру слова в целом включаются, таким образом, еще и грамматические признаки, или семы, часто их называют граммемы). Элементарной единицей смысловой структуры слова является, таким образом, сема, которая «представляет собой отражение в сознании носителей языка различительных черт, объективно присущих денотату, либо приписываемых ему данной языковой средой и, следовательно, являющихся объективными по отношению к каждому говорящему» (В.Г. Гак). По сути дела, в описательном толковании ЛЗ в толковых словарях каждое слово толкования указывает на один какой-либо признак предмета (сему). Поскольку ЛЗ слова представляет собой структуру, то и семы в ней особым образом организованы, т.е. являются некой иерархией. В связи с этим принято различать следующие типы сем: архисема (родовая, главная сема) и дифференциальные (видовые, различительные) семы. Например, в ЛЗ слова ДОМ архисема «строение» (она общая для всех слов, называющих какие-либо строения, например, САРАЙ, КОРОВНИК и др.), а дифференциальные семы — «для жилья» (а не для чего-то другого, ср. САРАЙ) и «человека» (а не животного, ср. КОРОВНИК). Таким образом, дифференциальные семы выделяются относительно других слов. Выделяются еще и факультативные семы (необязательные), периферийные семы (второстепенные) и потенциальные семы. В них отражаются несущественные (неразличительные) признаки предмета, которые, однако, могут проявиться в определенных условиях. Например: ЕЛКА: 1) «дерево» — архисема; 2) «хвойное»; 3) «вечнозеленое»; 4) «конусообразное» — дифференциальные семы; 5) «символ Нового года» — потенциальная сема (Не забыть купить елку; «Елка плакала сначала от домашнего тепла…»). Именно на их основе нередко развиваются производные, переносные значения. Например, в семантике слова ДОМ кроме уже выделенных сем можно выделить потенциальную «для проживания семьи», на основе которой и возникло одно из производных значений слова «семья» (ср.: дружить домами). В методике компонентного анализа запись сем может представляться в зашифрованном виде, например, с помощью букв: А — архисема, b, c — дифференциальные семы, (d) (е) — потенциальные семы. Такой подход к анализу семантики слова позволяет сопоставить различительные признаки разных слов и выявить их системные отношения на основе тождества или противоположности различительных признаков. Так, при синонимии слов существенные различительные признаки совпадают. Например: ДОМ: строение, для жилья, человека (семьи) A b с (d) ИЗБА: строение, для жилья, человека (семьи) (деревенское) A b c (d) (e) Компонентный анализ позволяет установить интегральные (одинаковые) и различительные признаки в одной лексико-семантической группе слов, например «жилища человека»: ДОМ, ИЗБА, ХАТА, ДВОРЕЦ, ТЕРЕМ, в которой слова могут быть сгруппированы по интегральным и дифференциальным признакам: «материал» (деревянный или каменный), «местоположение» (городской или деревенский), «национальный» (русский или нерусский), «достаток» (бедный или богатый) и др. (См. таблицу): Таблица. Компонентный анализ ЛСГ «жилище человека». Пояснения к таблице: А — архисема (род); b, c — дифференциальные (видовые) семы: b — внешний вид, материал; c — социальный статус; (d) — потенциальные семы, национально-культурные коннотации. Общие семантические признаки позволяют установить и системные связи внутри слова (между отдельными его значениями). Например, в слове ДОМ одинаковые (интегральные) семы связывают все исходные и производные значения: 1) строение для жилья человека (семьи), 2) семья (члены одного рода, родственники), 3) род (несколько родственных поколений из одного корня), 4) династия (правящий род). Компонентный анализ открывает и новые возможности лексикографического описания семантики слова: с помощью набора сем, или, как их еще называют, семантических множителей. Так, в автоматизированном «Русском семантическом словаре» (Ю.Н. Караулов и др., 1982 г.) значения представлены в виде «кодированной записи смысла каждой единицы как совокупности семантических множителей». Например, в слове ДОМ выделены такие (закодированные корнями слов) семантические множители: 1. кварти- , 2. жил- , 3. семь-, 4. вме- , 5. строи- , 6. зда-, 7. учрежде- , 8. хоз- , 9. люд- , 10. дом- , 11. поме- , 12.жи-. Это удобно для выявления различных семантических отношений.

Мотивированность слова. Понятие внутренней формы слова.

Слово характеризуется неразрывной связью его внешней формы (звуковой оболочки) и внутренней (значения). Мотивированность слова — сохранение в его семантической структуре связи звучания со значением, т. е. своеобразное обоснование звукового облика слова, осознаваемое носителями языка, наглядный «образ» значения слова (слова — подоконник, пятница, подснежник). Немотивированность слова — отсутствие в семантической структуре слова связи звучания со значением, т. е. эта связь оказывается с течением времени «стертой» и говорящими уже не ощущается (слова — дом, стол, окно). Мотивирующие (мотивационные) признаки:

• звукоподражательные (каркуша);
• описательные (дворник, столяр);
• внутренняя форма слова, т. е. отличительный, бросающийся в глаза признак, который становится как бы «представителем предмета» (портной от «порты» — одежда).

Внутренняя форма слова — его семантическая и структурная мотивация другим словом или основой, на базе которых оно возникло; отличительный признак, положенный в основу номинации при образовании слова или его нового лексического значения; тот признак, который возобладал над всеми остальными признаками предмета при его назывании. Внутреннюю форму в языке имеют два класса слов:

• производные слова, сохраняющие в своей словообразовательной структуре указание на соотнесенность с другими словами или морфемами, от которых они образованы (волчица, молочница);
• слова, употреб-ые в переносном значении (дуб о глупом человеке, зеленый о юноше).

С течением времени слово может утрачивать свою внутреннюю форму. Причины утраты внутренней формы слова:

• утрата в языке мотивирующего слова или признака, ранее характерного для предмета;
• фонетические изменения, кот-е претерпело слово в процессе истор-ого развития языка;
• процессы заимствования;
• избыточность, ненужность его мотивировки с того момента, когда слово стало привычным.

Этимология — наука, изучающая происхождение слов, реконструирующая их первичную форму и значение.

Толковые словари. Способы толкования лексического значения.

В толковых словарях русского языка лексическое значение слова объясняется (толкуется) четырьмя основными способами. Способ № 1. Сообщается о главных, отличительных признаках названного предмета, явления, факта, события. Сурдопедагогика — методика преподавания глухонемым. Таблица — перечень чего-нибудь или сведения о чём-нибудь, расположенные в определённом порядке. Способ № 2. Слово толкуется в словаре с помощью подбора к нему синонимов, т.е. слов, сходных или близких по смыслу. Слух — молва, известие о чём-нибудь. Взгреть — ругать, сделать выговор, наказать. Способ № 3. Слово определяется с помощью разъяснения корневых морфем, образующих данное слово. Камнепад — падение камней в горах. Водовоз — тот, кто возит воду. Способ № 4. Слово толкуется с помощью отсылки к другому, исходному слову в толковом словаре. Кастрюлька — то же, что кастрюля. Номерок — см. номер.

Денотативный и сигнификативный аспекты лексического значения. Типы лексических значений с точки зрения связи с денотатом и сигнификатом.

Основанием для классификации (любой) служит та точка отсчета, с которой рассматривается данное понятие. Такая точка отсчета называется параметром классификации. Начало классификации лексических значений было положено В.В.Виноградовым в статье «Основные типы лексических значений слова». С точки зрения денотата (т.е. соотнесенности с называемым предметом, реалией) традиционно различают значения прямые и переносные. Прямыми называют ЛЗ слов, связанных с денотатом непосредственно (т.е. прямо — отсюда и термин). Например, ЛИСА-1 (Рыжая лиса). Переносные значения связаны с денотатом не прямо, а опосредованно, т.е. через посредство прямого (обычно исходного для него) значения. Например, ЛИСА-2 (Ну, ты и лиса!) Таким образом, переносные значения всегда производны и мотивированны (исходным прямым значением). Переносные значения бывают метафорические и метонимические. Чаще всего (особенно в лексикографической практике) переносными считают только метафору, да и то не всякую, а только с так называемой «живой образностью», т.е. с явно осознаваемым образом сравнения (ведь метафора — это свернутое сравнение, образ, основанный на сходстве). Поэтому многие генетически возникшие на основе метафорического переноса значения со временем перестают восприниматься как образные (в таком случае различают образную и безобразную, т.е. с потухшей образностью метафору), т.е. переносные, и такие значения в словарях рассматриваются как прямые. (Например, нос лодки или ствол пушки). Иногда их называют номинативно-производными (В.В.Виноградов) или вторичными номинативными значениями (Л.А.Качаева). Помета «перен.» при таких значениях обычно не ставится, хотя генетически они переносные. С точки зрения сигнификата (понятийной отнесенности слова) подразделяют (Б.П. Головин) значения конкретные и абстрактные (ср.: унылый вид за окном и вид на будущее), а также обиходные и научные (терминологические), т.к. это, скорее всего, не тип ЛЗ, а его характер.

Прагматический аспект лексического значения. Понятие коннотации. Типы лексических значений с точки зрения прагматики.

С точки зрения функционального типа, выполняемой словом функции. ЛЗ могут быть номинативными или неноминативными (сигнальными). Номинативные значения с учетом их коммуникативной функции в речи (коммуникативном акте) подразделяются (Н.Д. Арутюнова) на идентифицирующие (констатирующие факт, называющие объект) и предикатные (признаковые, характеризующие объект, приписывающие ему какие-то свойства). «У предикатных номинаций,- отмечает Н.Д. Арутюнова,- значение определяет и регулирует их употребление (= референцию, т.е. приложимость к тем или другим объектам); у идентифицирующих имен, напротив, употребление (= референция) определяет и формирует их значение». Ср. Человек — это звучит гордо, Этот человек плох и — Вот он — человек! Последние В.В. Виноградов называл предикативно-характеризующими, т.к. характерологическое значение таких слов часто реализуется обычно в функции предиката (сказуемого): Ну, ты и медведь! Он такая лиса. Неноминативные значения подразделяются на подтипы в соответствии с функцией слова: дейктические (указательные) — у местоимений (Ой, что это?), модальные — у модальных слов (Я, пожалуй, знаю это), служебные — у служебных слов (Я знаю, что ты придешь), эмотивные — у междометий (Ой, надо ли?). С точки зрения прагматики значения подразделяются на денотативные и коннотативные. Данная классификация может рассматриваться в рамках номинативных значений: денотативные значения — значения слов, выполняющих номинативную функцию. Однако многие слова совмещают номинативную функцию с характерологической (экспрессивной), т.е. не просто называют предмет или понятие, но и выражают к нему отношение, дают оценку. В.В.Виноградов называл такие значения экспрессивно-синонимическими, т.к. они обычно реализуются через посредство номинативных синонимов. Ср. кляча и лошадь, дрыхнуть и спать и т.п.

Структурный аспект лексического значения. Типы лексических значений с точки зрения парадигматики. Понятие основного значения.

С точки зрения парадигматики выделяют значения синонимические (например, голова, головка, головушка, башка, котелок) и антонимические (голова — ноги как «верх» и «низ»: поставить с ног на голову). Структурное значение является формальной характеристикой свойств лексической единицы, фиксирующей ее место в системе. В его основе лежит отношение знаков друг к другу. Выделяются два типа структурного значения: синтагматическое и парадигматическое. Синтагматическое структурное значение, или валентность, характеризует линейные отношения лексической единицы, ее характерную сочетаемость с другими единицами. Совокупность слов, с которыми может сочетаться лексическая единица, образует ее дистрибуцию. В собственно лексическом плане сочетаемость языковой единицы с другими регулируется законом семантического согласования слов, согласно которому в смысловую связь вступают только те единицы, в значении которых есть общие, повторяющиеся семантические компоненты. Например, в сочетаниях пить воду (чай, кофе, сок) таким повторяющимся, общим семантическим компонентом является `жидкость; он входит в толкование всех этих слов: пить – «проглатывать жидкость», вода – «прозрачная бесцветная жидкость», существительные чай, кофе, сок толкуются через слово напиток – «жидкость для питья» [ср. в этой связи невозможность таких сочетаний, как «пить хлеб (бутерброд, яблоко)». Слова идти, ехать, с одной стороны, и медленно, быстро – с другой, семантически согласуются между собой благодаря общему смысловому компоненту – «скорость», сочетание же «стоять медленно» оказывается невозможным, так как глагол стоять обозначает статическое состояние и не содержит всвоем значении указанного компонента. Синтагматическое структурное значение (валентность) лексической единицы – одна из ее важнейших характеристик, раскрывающая закономерности употребления слов в тексте. Важно знать не только то, что значит слово, но и то, как оно употребляется в языке. Парадигматическое структурное значение характеризует нелинейные отношения лексических единиц, образующих в силу их семантической общности определенный класс (парадигму в широком смысле этого слова). Эту разновидность структурного значения, с помощью которой определяется место данной единицы в парадигме путем ее противопоставления другим единицам класса, называют значимостью. В качестве примеров лексических парадигм могут быть названы синонимический ряд, антонимическая пара (группа), лексико-семантическая группа (например, название частей тела), семантическое поле (обозначение наименований родства, времени, пространства и т. п.). Каждая единица лексики, помимо своего собственно смыслового содержания, характеризуется не только свойственной ей валентностью (сочетаемостью в тексте), но и определенной значимостью в системе. Так, значимость слова утро (=х) определяется его промежуточным положением в парадигме между словами ночь и день: … ночь – утро – день – вечер…, т. е. ночь – х – день; ср. сигнификативное значение этого слова – «начало дня». Парадигматическое и синтагматическое значения лексических единиц оказываются соотнесенными как их взаимосвязанные структурные характеристики. Чем ближе друг другу такие единицы в парадигме, тем больше сходства в их употреблении. Абсолютные или очень близкие по значению синонимы, например, употребляются совершенно или почти одинаково. Структурное значение образует формальный «каркас» лексического значения, который позволяет отождествлять и различать языковые единицы по их валентности и значимости и наполняется конкретным содержанием в ином – отражательном, сигнификативном аспекте.

Типы лексических значений с точки зрения связи с контекстом. Разновидности «связанных» значений.

С точки зрения синтагматики (употребления в контексте, сочетаемости) выделяют значения свободные (не зависимые от контекста) и связанные (обусловленные контекстом). ЛЗ слова обычно реализуется в контексте. Контекст — это словесное окружение данного слова, достаточное для объективации его ЛЗ. Возможность употребления слова в определенном контексте зависит от семантической валентности слова (способности слова вступать в сочетания с другими словами). Таким образом, слово и контекст находятся во взаимообусловленной связи: сама возможность определенного контекста обусловлена семантикой слова (т.н. закон семантического согласования — подробнее об этом будет разговор позже, в следующей главе), в то же время реализация определенной семантики часто обусловлена контекстом, зачастую довольно ограниченном. В последнем случае и говорят о несвободных, или связанных ЛЗ, т.е. обусловленных либо лексически (лексической сочетаемостью) либо грамматически. Впервые довольно подробную классификацию типов связанных (обусловленных) значений дал В.В. Виноградов. Сочетаемость слова, таким образом, может быть относительно свободной (например, можно сказать зеленая трава, зеленые щи, зеленая молодежь, но нельзя — зеленое настроение, зеленое сочинение). ЛЗ слов со свободной сочетаемостью тоже называются свободными (термин В.В. Виноградова). Однако не все слова и значения (ЛСВ) обладают свободной сочетаемостью. Чаще всего это прямые, основные значения слов. Значения же производные, переносные нередко ограничены в свободе сочетаемости самой системой языка, лексическим или грамматическим контекстом. Такие значения называются связанными. Например, в синонимическом ряду слов коричневый, каштановый, карий, гнедой только первое слово обладает свободным ЛЗ и свободной сочетаемостью (коричневые глаза, волосы, платья, туфли; но: карие глаза, каштановые волосы, гнедой конь). Сочетаемость слова может быть лексической (с определенными лексемами в зависимости от их значения) и грамматической (с определенными словоформами и в определенных синтаксических конструкциях, обусловленных грамматическим свойствами слова). В зависимости от того или другого и различаются типы связанных значений.

1. Значения, ограниченные лексической системой языка.

А) Лексически связанные значения. Это лексические значения, реализующиеся в очень ограниченных контекстах: обычно со словами определенной лексико-семантической группы. В толковых словарях при таких значениях ставится ограничительная помета, указывающая на данную группу слов. Например: ЗЕЛЕНЫЙ. 2. Бледный (о цвете лица). 5. Недозрелый (о плодах). ЖУРЧАТЬ. 1. Издавать булькающие звуки (о воде). Б) Фразеологически связанные значения. Эти значения близки предыдущим: их реализация возможна тоже в определенном лексическом контексте. Однако, в отличие от лексически связанных, они реализуются в сочетании лишь с одним определенным словом (или двумя-тремя, его синонимами). Так, фразеологически связанными будут значения слов КАРИЙ «(темно-коричневый»), ПРОЛИВНОЙ («очень сильно льющийся») в сочетаниях: карие глаза (очи), проливной дождь. Связи таких слов обусловлены традицией употребления. Поскольку ограничение сочетаемости приводит к устойчивости употребления, такие сочетания приобретают статус фразеологических (В.В. Виноградов в статье «Об основных типах фразеологических единиц» называет их фразеологическими сочетаниями), фразеологизмов, отсюда и название типа значения — фразеологически связанные: т.е. слова с таким значением оказываются компонентами фразеологических сочетаний (чревато последствиями, расквасить нос, закадычный друг, кромешная тьма и др.) В толковых словарях при таких значениях тоже ставится ограничительная помета, указывающая на слова, с которыми данное слово в указанном значении сочетается. Например: ЗАКЛЯТЫЙ. 1. О враге, противнике: непримиримый, вечный. Заклятый враг. Заклятая противница большого света (Тург.) КАРМАННЫЙ. 3. Обслуживающий ежедневные мелкие нужды (о деньгах, расходах). Карманные деньги. Карманные расходы.

1. Значения, ограниченные грамматической системой языка.

А) Морфологически связанные значения. Такие значения реализуются в специализированном употреблении какой-либо грамматической формы слова (например, формы только множественного числа существительного, только краткой или только полной формы прилагательного и т.п.). Таким образом, это обособившееся значение словоформы. Примеры: Между нами снега, снега, снега (только мн.: «пространства, покрытые снегом»). Богат, хорош собою Ленский (только крат. ф.: «красивый, приятной наружности»). Зеленые щи (только полн.ф.: «сделанный из зелени, ранних овощей»). В данных случаях в толковых словарях ставиться ограничительная грамматическая помета: ВИНОВАТЫЙ. 3. Им. п. крат ф.: виноват, виновата употр. в знач. «извините, простите». Не образумлюсь, виноват (Гриб.) Виновата, исправлюсь. СМОТРЕТЬ. 4. пов. н. Предупреждение о чем-л. Смотри, не упади! В.В. Виноградов, не выделяя эти случаи в особый подтип, рассматривает их в рамках конструктивно обусловленного значения (см. II. Б), приводя пример «Не дать ли капель вам?», где слово КАПЛЯ приобретает особое значение «жидкое лекарство, даваемое по счету капель» только в форме множественного числа. Однако здесь ограничение связано, скорее, с парадигматикой (грамматической парадигмой), а не синтагматикой, хотя реализация обособившегося значения словоформы происходит все равно в контексте. Б) Конструктивно обусловленные значения. Они реализуются в условиях определенной синтаксической конструкции (модели словосочетания). Этот тип значения, по словам В.В. Виноградова, «характеризуется предметно-смысловой неполнотой его раскрытия в формах самого слова: полностью оно реализуется лишь в свойственной ему синтаксической конструкции». В подобных случаях в толковых словарях перед значением ставится ограничительная грамматическая помета, указывающая на возможную для данного значения сочетаемость с помощью местоимений. Например: ДОМ. 4. чего или какой. Учреждение культурно-бытового или торгового назначения. Дом книги. Дом журналиста. Дом культуры. Дом отдыха. Дом ребенка. Детский дом. Торговый дом. Пушкинский дом. Особенно характерны такие значения для глаголов, в связи со спецификой их управления именами существительными: ВЕСТИ. 1. кого-что. Помогать идти, сопровождать. Вести ребенка в школу. 2. что. Управлять движением. Вести машину. 3. чем по чему. Двигать по какой-л. поверхности. Вести смычком по струнам. 4. к чему. Иметь что-л. своим следствием. Ложь к добру не ведет. В) Синтаксически обусловленные значения. Так обычно называют значения, реализующиеся в определенной синтаксической функции (в роли определенного члена предложения). В.В. Виноградов отмечает, что «синтаксические свойства слова как члена предложения здесь как бы включены в его семантическую характеристику». Чаще всего сюда относят значения имен существительных в предикативной (или полупредикативной) функции (сказуемого, приложения, обращения). Примеры: Он настоящий медведь. Ворона, билет потерял. А теперь, душа-девица, на тебе хочу жениться. Как правило, это экспрессивные, оценочные значения (Кони — загляденье! Грибы — объеденье! Молодец, справился), поэтому В.В. Виноградов называет их еще предикативно-характеризующими. Поскольку предикативная функция таких слов вторична, реализация такого значения в непредикативной функции невозможна. Если слова с синтаксически связанным значением все же употребляются в непредикативной функции (подлежащего или дополнения), они обычно сопровождаются определяющим местоимением, которое подчеркивает вторичность номинации: Видел я этого балбеса, Какой-то негодяй додумался свет погасить, Этих петухов не унять.

Моносемия и полисемия. Понятие лексико-семантического варианта, семемы и семантемы. Топологические типы полисемии.

В современном русском языке есть слова, которые имеют одно лексическое значение: бинт, аппендицит, береза, фломастер, сатин и под. Такие слова называются однозначными или моносемантическими (гр. monos — oдин + semantikos — означающий), а способность слов выступать лишь в одном значении называется однозначностью или моносемией. Можно выделить несколько типов однозначных слов.

1. Однозначны прежде всего имена собственные: Иван, Петров, Мытищи, Владивосток. Их предельно конкретное значение исключает возможность варьирования, так как эти слова являются названиями единичных предметов.
2. Однозначны, как правило, недавно возникшие слова, не получившие еще широкого распространения. Так, в словарях-справочниках «Новые слова и значения» большинство приведенных слов однозначны: лавсан, поролон, пицца, пиццерия, брифинг и под. Это объясняется тем, что для развития многозначности необходимо частое использование слова в речи, а новые слова не могут сразу получить всеобщее признание и распространение.
3. Однозначны слова с узкопредметным значением: бинокль, троллейбус, чемодан. Многие из них обозначают предметы специального употребления и поэтому в речи используются сравнительно редко, что способствует сохранению у них однозначности: бидон, бисер, бирюза.
4. Однозначны часто и терминологические наименования: гастрит, миома, существительное, словосочетание. Если термином становится лексическая единица общелитературного употребления, то терминологическое значение обособляется и закрепляется как единственное, специальное. Например, слово затвор имеет несколько значений: 1. ‘Действие по глаголу затворить’. 2. ‘Засов, запор’. 3. ‘Запирающий механизм у разного рода орудий’. 4. ‘Уединенная келья монаха-отшельника’. Но у этого слова есть и специальное лингвистическое значение: в фонетике затвор — ‘плотное смыкание органов речи, образующих преграду струе выдыхаемого воздуха при произнесении согласных звуков’.

Однозначные слова, несмотря на одно присущее им значение, способны к так называемому д е н о т а т и в н о м у (предметному) в а р ь и р о в а н и ю, которое зависит от того, какой конкретный предмет или какую конкретную ситуацию в контексте они обозначают, сохраняя при этом единство понятийного содержания. В этом случае говорят, что однозначные слова могут передавать информацию о разных денотатах; ср.: Белая береза noд моим окном… (Ес.); Береза — красивое дерево; Нельзя не любить русскую березу. Такие денотативные варианты слов называются с л о в о у п о т р е б л е н и я м и. Разные значения слова, как правило, связаны между собой и образуют сложное семантическое единство, которое называется с е м а н т и ч е с к о й с т р у к т у р о й слова. Связь значений многозначного слова наиболее наглядно отражает системный характер языка и, в частности, лексики. Большинство русских слов имеют не одно, а несколько значений. Они называются многозначными или п о л и с е м а н т и ч е с к и м и (гр. poly — много + semantikos — означающий) и противопоставлены словам однозначным. Способность лексических единиц иметь несколько значений называется многозначностью или п о л и с е м и е й. Многозначность слова обычно реализуется в речи: контекст (т. е. законченный в смысловом отношении отрезок речи) проясняет одно из конкретных значений многозначного слова. Например, в произведениях А. С. Пушкина встречаем слово дом в таких значениях: Господский дом уединенный, горой от ветров огражденный, стоял над речкою (дом1 — ‘здание, строение’); Страшно выйти мне из дому (дом2 — ‘жилище’); Всем домом правила одна Параша (дом3 — ‘домашнее хозяйство’); Три дома на вечер зовут (дом4 — ‘семья’); Дом был в движении (дом5 — ‘люди, живущие вместе’). Обычно даже самого узкого контекста бывает достаточно для того, чтобы прояснились оттенки значений многозначных слов; ср.: тихий1 голос — негромкий, тихий2 нрав — спокойный, тихая3 езда — медленная, тихая4 погода — безветренная, тихое5 дыхание — ровное и т. д. Здесь минимальный контекст — словосочетание — позволяет разграничить значения слова тихий. В зависимости от того, на каком основании и по какому признаку название одного предмета присваивается другому, различают три типа полисемии: метафору, метонимию и синекдоху. Мы уже обращали внимание на то, что отдельные значения многозначного слова внутренне связаны, образуют некую иерархию значений, взаимосвязанных и взаимообусловленных, т.е. определенную систему отношений. Однако отметим, что отношения взаимосвязанности и взаимообусловленности возникают потому, что значения плавно «вытекают» одно из другого, являются производными друг от друга или от основного значения. Эти отношения производности можно изобразить схематически.

1. В виде «цепочки» ЛСВ, когда все значения вытекают последовательно одно из другого. Например: ДОМ- 1 (строение для жилья человека, семьи) > ДОМ- 2 (живущие вместе родственники, семья) > ДОМ-3 (связанные родственными узами несколько поколений; род) > ДОМ- 4 (правящий род, династия).

Такая полисемия называется цепочечной.

2. В виде «гнезда» ЛСВ, когда все производные значения вытекают из одного, основного. Например: СТОЛ-1 (предмет мебели в виде горизонтальной плиты для еды) > СТОЛ-2 (еда); СТОЛ-1 > СТОЛ-3 (отдел в учреждении с таким предметом мебели); СТОЛ-1 > СТОЛ-4 (горизонтальная плита ледника).

Такая полисемия называется гнездовой, или радиальной.

3. Если ЛСВ всего два, такую полисемию можно назвать элементарной. Например: МУЖ-1 (мужчина) > МУЖ-2 (супруг; мужчина, состоящий в браке с женщиной).
4. Но чаще всего многочисленные ЛСВ одного слова представляют собой соединение цепочек и гнезд, т.е. полисемия носит смешанный характер и потому так и называется — смешанной. Например, КАМЕНЬ-1 (горная порода), КАМЕНЬ-2 (отдельный кусок такой породы), КАМЕНЬ-3 (могильная плита), КАМЕНЬ-4 (тяжелое чувство), КАМЕНЬ-5 (болезненные образования).

Таким образом, полисемия — явление вторичное, результат лексико-семантического варьирования, или производства (деривации). Поскольку это явление диахроническое, судить о нем можно лишь по его следам, результатам — т.е. реконструируя саму систему смысловой структуры слова. Так, мы спрашиваем: на основе чего у слова ДОМ возникло значение «семья»? На основе того, что в доме обычно живут члены одной семьи, вместе. А на основе чего у слова СТОЛ возникло значение «еда»? На основе того, что за столом прежде всего едят, на него ставят посуду (которую так и называют столовой) и блюда, еду. Такие отношения называются отношениями смежности. А почему у слова СТОЛ возникло значение «горизонтальная плита ледника»? Потому что эта ледниковая плита похожа на крышку обеденного стола. Значит, новое значение возникло на основе сходства. Получается, что новые значения развиваются на основе каких-либо различительных (или потенциальных) сем основного значения, вытекает как бы из них: Одно и то же название, таким образом, переносится на другое понятие, чем-либо близкое предыдущему. Процесс изменения значений, лексико-семантического варьирования, образования новых значений — процесс открытый, т.е. предполагающий дальнейшее развитие и изменение семантической структуры слова (или забвения некоторых значений). Возникновение и изменение значений происходит по-разному, разными способами. Основными способами изменения ЛЗ, семантического производства (семантической деривации) являются: 1. смещение, или родовидовой сдвиг (сужение и расширение значения) и 2. перенос (по сходству или смежности).

1. Родовидовой сдвиг (смещение) семантики слова заключается в том, что значение становится либо более общим (изменение от вида к роду: переход видового понятия в родовое), либо более частным (изменение от рода к виду: переход родового понятия в видовое). В первом случае происходит расширение значения, устраняются видовые, различительные признаки (семы); во втором — его сужение, добавляются видовые, различительные семы (для отличия от другого вида). Это можно выразить с помощью следующей формулы (компонентного состава): A b > A (расширение значения) и A > A b (сужение значения).

Пример расширения значения: БЕЛЬЕ . 1) Изделия из ткани, нижняя одежда (Надеть чистое белье) А b > 2) Изделия из ткани (Стирать белье) А Устраняется видовой компонент («нижняя одежда»), значение расширяется: A b > A Пример сужения значения: ПЛАТЬЕ. 1) Одежда (Магазин готового платья) А > 2) Одежда женская (Сшила дочке летнее платье) A b Здесь добавляется видовой компонент («женская»), значение сужается: A > A b. В некоторых случаях сужение значения происходит в результате семантического стяжения (конденсации) словосочетания и включения значения одного слова в другое: смертная казнь > казнь (в значении «смертная казнь»), нижнее белье > белье (в значении «нижнее белье»), высокая температура > температура (в значении «высокая температура»), драгоценный камень > камень (в значении «драгоценный камень»). Особенно характерно данное явление для разговорной речи, ср.: уже год как сидит (в тюрьме), хорошо готовит (еду), бежали (из заключения) двое и т.п. Сужение и расширение значения — очень активный процесс в русском языке, приводящий нередко к историческому изменению значений и утрате первичного (мотивированного) значения. Например, в современном русском языке произошло сужение значения в словах: ПИВО (первоначально — вообще «питье»), МУЖ (первоначально — вообще «мужчина»), КАЗНЬ (первоначально — вообще «наказание») и др. Расширение значения произошло в слове ЧЕРНИЛА (первоначально — «черная» «жидкость для письма»). При этом следует отметить, что сужение/расширение значения осуществляется в пределах того же самого понятия, в отличие от переноса названия на другое понятие, родовая сема (архисема) не изменяется.

2. Перенос названия — это всегда смена понятия А на понятие В (в отличие от родовидового сдвига, смещения). Например: СТОЛ-1 — «мебель» и СТОЛ-2 — «еда», ДОМ-1 — «здание» и ДОМ-2 — «семья», ЛИСА-1 — «животное» и ЛИСА-2 «человек». В русском языке продуктивны два типа переноса — метафора (перенос на основе сходства понятий) и метонимия (перенос на основе смежности понятий). При этом, как уже говорилось, меняется родовая сема (архисема): А > В.

Метафорический перенос (метафора) осуществляется на основе сходства понятий по какому-либо признаку. Это можно изобразить с помощью формулы: A c > B c. Пример метафорического переноса: ЛИСА 1) животное (хитрое) А (с) 2) человек, хитрый В с В ЛЗ этих ЛСВ есть интегральная (одинаковая) сема — «с» ; второе значение образовано от первого на основе метафорического переноса с А на В (по сходству признака «с» — «хитрость»). Метафорический перенос может происходить на основе сходства: формы (нос лодки, гребень гор, языки пламени), цвета (золото волос), звучания (дождь барабанит, ветер воет), свойства (холодный взгляд, тяжелое чувство, железный характер), действия (открыть мир, играть словами, строить планы), функции (дворник автомобиля) и т.п. — последняя модель называется функциональной метафорой. У одного и того же слова может быть несколько производных значений на основе переноса по сходству разных признаков разных понятий: КАМЕНЬ 1) порода, тяжелая, твердая (бросить камень) 2) чувство, тяжелое (на душе камень) 3) характер, твердый (сердце не камень) ЗОЛОТО 1) металл, желтый, драгоценный (кольцо из золота) 2) предмет, желтый (золото пшеницы) 3) качество, драгоценное (характер — золото) Метонимический перенос (метонимия) осуществляется на основе смежности понятий: пространственной, временной, логической, количественной, ассоциативной и т.п. При этом архисема первого значения становится дифференциальной (или потенциальной) семой второго (или наоборот). Это можно изобразить с помощью формулы: А b > B (a). Пример метонимического переноса: СТОЛ 1) Мебель, для еды A b 2) (Застольная) еда B (а) Метонимический перенос очень продуктивен в русском языке. Особенно часто встречаются следующие модели переноса на основе смежности: место > лицо (светлый класс > дружный класс, просторная аудитория > внимательная аудитория, новая школа > вся школа смеялась); действие > место (выполнить работу > приехать на работу, совершить остановку > выйти на остановке, посылка продуктов > тяжелая посылка); материал > изделие (фарфор и бронза на столе, выставка акварели); дерево > плод (компот из вишни, зеленый виноград, кислая слива); автор > произведение (читать Чехова, взять в библиотеке Блока); часть > целое (голова коровы > в стаде сто голов) и т.п. (Такую модель переноса по смежности называют еще синекдохой). Значение слова описывается (толкуется) в толковых и семантических словарях (см. список толковых и семантических словарей; о способах толкования говорилось в 1.2.2.) Многозначные слова представлены в толковых словарях всей совокупностью лексико-семантических вариантов, которые нумеруются (1, 2, 3 и т.д.). Однако, поскольку процесс лексико-семантического производства диахроничен, новые значения, появившиеся у слова, имеют разную степень самостоятельности, закрепленности их в языке. Поэтому часто наряду с самостоятельным значением некоторые словари выделяют оттенок основного значения (с помощью какого-либо лексикографического знака, чаще всего ||). Например: СТОЛ. 1. Род мебели, на который ставят что-л. при работе, еде.

2. Такой предмет мебели со всем, что поставлено на нем для еды (Собирать на стол, приглашать к столу).

|| То, что подается, ставится гостям для еды, угощенья (Богатый стол. Праздничный стол.) || Прием пищи, еда. (За столом не говорят.) || Столование, питание. (Снять комнату со столом.)

3. Пища, еда, съестное (Расходы на стол.)

|| Вид пищи, еды, режим питания. (Молочный стол.). («Словарь русского языка» АН в 4-х тт. под ред. А.П. Евгеньевой) В кратких словарях (например, в однотомном «Словаре русского языка» С.И. Ожегова) оттенки значения (и некоторые производные значения) не выделяются. Ср.: СТОЛ. 1. Предмет мебели…

2. Еда, пища.

В семантических словарях (например, в «Русском семантическом словаре» под ред. Н.Ю. Шведовой) каждое слово описывается только в его одном ЛСВ. Поскольку данный словарь является еще и тематическим, то ЛСВ оказываются распределенными по разным семантическим полям и ЛСГ. Например, ЛИСА-1 войдет в семантическое поле «животные», а ЛИСА-2 в семантическое поле «человек» на основе разницы их родовой семы (понятие А и понятие В), а ЛСГ объединяются на основе тождества интегральных видовых сем (с), например, «характеристика человека» (ЛИСА-2, ОСЕЛ-2, МЕДВЕДЬ-2 и т.п.). То же и со словом СТОЛ: СТОЛ-1 входит в ЛСГ «мебель», а СТОЛ-2 в ЛСГ «еда». Многозначность слова, таким образом, является результатом лексико-семантического варьирования слова, процесса лексико-семантической производности, или семантической деривации. Первоначально каждое слово однозначно, многозначность — явление вторичное. «Провоцирует» появление новых значений компонентный характер ЛЗ, в котором все компоненты носят как бы потенциальный характер, но каждый из компонентов в зависимости от употребления в речи, контекста либо затушевывается, либо выдвигается на передний план, актуализируется. Например, сравните разные употребления слова ОКНО, значение которого складывается из следующих компонентов (многие из них — потенциальные): «отверстие» (А), «в стене дома» (b), «с рамой» (с) «и «стеклом» (d) , «для пропуска света»(e) «и воздуха» (f), «для связи с внешним миром» (k). В разных ситуациях актуальными оказываются разные семы: в комнате два окна (А b); поставить пластиковые окна (с); разбить окно (d); сядь поближе к окну, а то темно (е); закрой окно, дует (f); выгляни в окно; выброси в окно (k). Таким образом, значение слова оказывается несколько расплывчатым, диффузным, а отдельные компоненты, становясь все более актуальными, могут приобретать самостоятельность и становиться сначала дополнительным оттенком значения, а затем и самостоятельным значением. Так, компонент А спровоцировал появление значения «пробел, пропуск» (окно в расписании), а компонент k — переносное значение «связь с другим миром» (окно в Европу). Обусловленность производных значений первичными делает все значения многозначного слова тесно связанными друг с другом, что позволяет говорить в данном случае о тождестве слова (см. 1.1.3), т.е. об одном и том же, хотя и многозначном слове. Это позволяет отличать полисемию от омонимии, которая иногда (но не всегда) также является следствием лексико-семантического варьирования, но она уже — результат распада полисемии, разрыва внутренней связи между значениями, утраты связующих компонентов значения. Например, значения слова ЛИСТ (лист дерева и лист бумаги) уже утратили внутреннюю связь, державшуюся на сходном образе «тонкой пластинки», и бывшее многозначное слово распалось на два разных слова-омонима. О том, что данное явление диахронично, свидетельствуют и материалы словарей: слово ЛИСТ трактуется в них неоднозначно — в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова ЛИСТ-1 и ЛИСТ-2 омонимы и приводятся в разных словарных статьях, а в «Словаре русского языка» А.П. Евгеньевой ЛИСТ рассматривается как многозначное слово, и ЛИСТ-1 и ЛИСТ-2 — ЛСВ одного слова. Таким образом, при диахроническом подходе к значению выстраивается следующая цепочка связанных друг с другом понятий: МОНОСЕМИЯ —> ПОЛИСЕМИЯ —> ОМОНИМИЯ Моносемия — это потенциальная полисемия, т.к. у однозначных слов могут развиться (и разовьются) новые значения, а полисемия со временем может преобразоваться в омонимию, как это уже случилось со многими словами. Например, слово ДАЧА как отглагольное существительное первоначально обозначало лишь отвлеченное действие «давание». Это значение сохранилось до сих пор как основное (1) (дача показаний). Затем значение конкретизировалось, произошел метонимический перенос по смежности понятий «действие» — «предмет, на который направлено действие», и у слова появилось несколько новых значений, зафиксированных историческими словарями (в частности, «Словарем русского языка XI-XVII вв.»), с интегральной семой «то, что дают»: «подарок, подношение» (2) (чтобы стрельцы на дачи не прельщалися); «участок земли данный в чье-либо владение» (3) (эти места исстари в дачах); «документ на право владения этой землей» (4); «дом, имение, построенное на этом участке» (5); «загородный дом» (6) (у него дача под Москвой); «место за городом для летнего отдыха» (7) (летом детей вывезли на дачу). 16. Изменение лексических значений. Способы семантической деривации (производности).

Ономасиологический аспект изучения слова. Лексика как система. Виды системных отношений в лексике.

Основной аспект изучения слова — семантический, или семасиологический. С ним тесно связан ономасиологический аспект изучения слова — с точки зрения принципов, способов и типов номинации предметов и понятий о них. Соответствующий раздел лексикологии — ономасиология (от греч.: оnoma — имя). Ономасиологический аспект изучения слова — это взгляд на слово в направлении: смысл > знак, т.е. от смысла (ПС) к знаку, имени (ПВ). Семасиология и ономасиология, таким образом, это два подхода к рассмотрению слова: от знака (ПВ) к смыслу (ПС) и наоборот — от понятия (смысла) к его названию (знаку). Последнее предполагает группировки слов по смыслу (тождеству или противопоставлению), т.е. объединение слов по их системным связям (например, синонимии, антонимии и т.п.). Поэтому второй аспект изучения слова можно назвать еще и системным. Системные ономасиологические связи слов рассматриваются и описываются и в особом типе ономасиологических словарей: тематических (идеографических) словарях, словарях синонимов и т.п. Например, в тематическом (или синонимическом) словаре показывается, что понятие «жилье человека» обозначается, кроме слова дом, также и другими именами: жилище, жилье, кров, крыша, обиталище, обитель. Особые группы слов образуют понятия «бедное жилье» (хибара, халупа), «богатое жилье» (дворец, терем, хоромы, чертоги) и т.п. К ономасиологическому аспекту лексикологии (ономасиологии) примыкает и ономастика — раздел об особых лексических единицах — именах собственных, или проприальной лексике. Системный аспект изучения слова тесно связан с предыдущим, семантическим, т.к. опирается в первую очередь на семантические отношения между словами. Что же такое система в лексике? Соотнесем сначала это понятие с понятием системы языка и — шире — с понятием вообще системы. Система — это совокупность элементов, связанных между собой устойчивыми отношениями и образующих внутренне организованное единое целое. Выделим три основных положения в понимании системы: 1) внутренняя организация элементов (иерархия); 2) взаимообусловленность; 3) взаимосвязанность элементов. При этом ясно, что элементов (единиц системы) должно быть несколько (совокупность), как минимум — два. Что же такое — языковая система? Языковая система — это внутренне организованная совокупность его элементов (т.е. языковых единиц), связанных определенными инвариантными (= устойчивыми) отношениями. Системные отношения пронизывают каждый языковой уровень: фонетический, грамматический, в том числе и лексический, но лексическая система стала разрабатываться и описываться относительно недавно, во второй половине XX века, хотя высказывания относительно того, что лексика — это тоже система, существовали и раньше. Например, академик М.М. Покровский еще в 1895 г. в работе «Семасиологические исследования в области древних языков» писал: «Слова и их значения живут не отдельной друг от друга жизнью, но соединяются (в нашем сознании) в различные группы, причем основанием для группировки служит сходство или прямая противоположность по основному значению». Через полвека другой академик, В.В. Виноградов, напишет: «Всякий раз, когда новое значение включается в лексическую систему языка, оно вступает в связи и во взаимоотношение с другими элементами сложной и разветвленной структуры языка» (см. его работу «Основные типы лексических значений слова»). Спустя еще несколько десятилетий стали появляться работы, специально посвященные системным отношениям в лексике. В них наметилось два подхода к изучению лексики как системы: 1) как совокупности слов, противопоставленных по каким-либо признакам (например, по происхождению или сфере употребления), т.е. подход классификационный, или стратификационный (распределительный), который мы рассмотрим позднее; 2) как систему семантических взаимоотношений, с которой мы и познакомимся. Наиболее подробно этот аспект лексикологии описан в работах Д.Н. Шмелева, Л.А. Новикова, Ю.Д. Апресяна, Э.В. Кузнецовой, А.И. Стернина и др. Единицей лексической системы языка в обоих смыслах является слово в одном из своих значений (ЛСВ), ЛЗ которого (семема), в свою очередь, представляет собой совокупность, множество элементарных смыслов (сем). Таким образом, элементарной единицей лексико-семантической системы языка является сема. Взаимосвязанность и взаимообусловленность таких элементарных смыслов можно показать на примере следующего диалога (из популярной книги Л. Сахарного «К тайнам мысли и слова»): — Что означает слово СТУЛ? — То, на чем сидят. — Но то же — ТАБУРЕТ? — СТУЛ — предмет мебели со спинкой. — А КРЕСЛО? — СТУЛ — предмет мебели для сидения, со спинкой, без подлокотников. — А ДИВАН? СКАМЕЙКА? ЛАВКА? — СТУЛ — предмет мебели для сидения, со спинкой, без подлокотников, для одного человека. Как видим, для того чтобы точнее определить значение слова, надо сопоставить его с другими, близкими по смыслу словами, т.е. надо знать его место в системе — топос. В результате такого сопоставления и выявляются дифференциальные (различительные) и интегральные (объединяющие) признаки (семы), т.е. противопоставленность и тождественность элементов системы. Следовательно, все отношения в лексической системе и основаны на противоположности и тождестве ее элементов или на положении каждого элемента относительно другого, иначе на оппозиции или позиции слова. В языке существуют определенные типы связей, которые объективны, стереотипны. Например, при проведении лингвистического эксперимента (на слово-стимул нужно получить ответное слово-реакцию: первое пришедшее в голову слово) на вопрос «часть лица», «поэт», «фрукт» большинство дает традиционный ответ: НОС, ПУШКИН, ЯБЛОКО. Это свидетельствует о том, что между данными словами устанавливаются определенные устойчивые (стереотипные) связи, характерные для русского языкового сознания и выработавшиеся в практике языкового общения. Такие связи называют ассоциативными. Ими определяются центральные и периферийные связи и — более — центр и периферия лексической системы в целом. Есть понятия более и менее важные. Есть элементы (семы) более и менее значимые. Ассоциативные связи позволяют включать каждое слово в определенное ассоциативное поле, складывающееся из различных видов связей слов. Эти поля могут быть объективными (общенародными) и субъективными (индивидуальными) — они могут зависеть от ситуаций, возраста, профессии и т.п. человека (вспомним «ближайшее» и «дальнейшее» значение А.А. Потебни). Общенародные ассоциативные поля (по крайней мере их центр) довольно стабильны (это язык), а периферия может быть размыта, индивидуальна (это речь). Ассоциативные поля к тому же национально окрашены, т.е. могут быть специфичными в разных языках (подробнее о национально-культурной специфике лексики будет сказано ниже, в отдельной теме). Ассоциативные связи можно рассматривать в широком и узком смысле. В узком смысле — это один из видов связей, основанный на свободных, случайных ассоциациях (свободные ассоциативные связи). В широком смысле — это обобщающее понятие, включающее и другие виды связей, которые весьма разнообразны. Например, в «Словаре ассоциативных норм русского языка» (А.А. Леонтьев, 1976 г.) к слову-стимулу ДРУГ приведены такие слова — ответы информантов (в порядке частотности ответов): товарищ, враг, верный, хороший, мой, недруг, близкий, настоящий, старый, брат, дорогой, надежный, преданный, приятель, закадычный, лучший, любимый, собака, дружок. Закономерность ответов налицо. Из данного примера видно, что ассоциативные связи слова ДРУГ с другими словами различны. Условно их можно разделить на два типа (или даже три). 1) Одни слова позволяют объединить их в какие-то группы на основе близости значений (ДРУГ — товарищ, приятель, ДРУГ — недруг, ДРУГ — брат, ДРУГ — дружок). Такая группировка единиц языка на основе тождества, близости и/или противопоставленности смыслов называется парадигмой, а тип связи — парадигматическим (парадигматикой). Сюда, как мы видим, включаются синонимические, антонимические и другие аналогические связи. Слово как элемент определенной парадигмы называют словом-ономатемой. 2) Другие слова связаны со словом-стимулом ДРУГ на основе логической смежности понятий и, следовательно, их сочетаемости друг с другом (ДРУГ — верный, хороший, мой, близкий, настоящий, старый, дорогой, надежный, преданный, закадычный, лучший, любимый). Такие связи называются синтагматическими (синтагматикой). При этом ясно, что многие слова приведены как результат стереотипной сочетаемости (Ср.: пословицу «Старый друг лучше новых двух» или фразеологизм «закадычный друг» и др. типичные для русского языка словосочетания). Слово как элемент словосочетания называют словом-синтагмой. 3) Можно выделить (из 1-го) и третий тип (ДРУГ — дружок): это не просто синонимия, а еще и связь на основе лексической производности, словообразования. Такие связи называют деривационными (дериватикой, деривацией). Выделение последнего типа как самостоятельного признается не всеми, и тогда дериватика (деривация) рассматривается в рамках парадигматики. Деривация в языке может быть, в свою очередь, двух типов: лексическая (деривационные отношения между словами, отношения лексической производности: дом > домик, дом > домовой) и семантическая (деривационные отношения между ЛСВ, отношения семантической производности, приводящие к многозначности: дом-1 > дом-2, дом-2 > дом-3). Семантическую деривацию иногда рассматривают как особый тип внутрисловных (в отличие от предыдущих межсловных) семантических отношений, называемых эпидигматикой (Д.Н. Шмелев). Таким образом, слово может рассматриваться либо как элемент определенной микросистемы (парадигмы), т.е. группы слов, объединенных семантическими отношениями на основе тождества и противоположности их значений, либо как элемент словосочетания с точки зрения его семантической валентности, т.е. способности слова вступать в сочетания с другими словами на основе его семантического потенциала. Схематически парадигматические и синтагматические отношения обычно обозначают с помощью двух пересекающихся осей координат: вертикальной и горизонтальной, где вертикаль — это парадигматика (зрительно как образ столбика, списка слов), а горизонталь — синтагматика (как образ линейной связи, письма, строки). Парадигматические и синтагматические связи слов тесно связаны друг с другом (т.е. также взаимосвязаны и взаимообусловлены). Так, синтагматические связи (контекст) часто предопределяют ЛЗ слова, а следовательно, накладывают отпечаток на отношения ЛСВ с другими (внутрисловную парадигму). В то же время то, что слово является членом определенной парадигмы, накладывает отпечаток на характер ЛЗ, его объем, определяет его смысловую структуру и лексическую сочетаемость. При этом здесь играют роль как лингвистические, так и экстралингвистические (неязыковые) факторы.

Парадигматические связи в лексике. Типы формально-семантических оппозиций в парадигматике.

Парадигматика (греч. paradigma — образец) в широком смысле слова — это рассмотрение языковых единиц как совокупности структурных элементов, связанных отношениями сопоставления и противопоставления. Например: О / А / Ъ — фонетическая парадигма, ДОМ / (у) ДОМА / (в) ДОМ / (к) ДОМУ / (перед) ДОМОМ / (в) ДОМЕ — грамматическая парадигма, ДОМ /ДОМИК / ДОМОВОЙ / ДОМАШНИЙ — словообразовательная парадигма. На этой же основе строится и лексическая парадигма: ДОМ / ЖИЛИЩЕ, ДОМАШНИЙ /ДИКИЙ — т.е. объединения слов, сопоставленных и противопоставленных по какому-то признаку. Отличие лексической парадигмы от грамматической в том, что в грамматической парадигме мы имеем дело только с грамматическим варьированием, ЛЗ остается неизменным (ДОМ /ДОМА -ед. и мн. ч.). Члены лексической парадигмы имеют свои ЛЗ (ДОМ / ЖИЛИЩЕ / ЗДАНИЕ / СТРОЕНИЕ). Лексические парадигмы многоступенчаты. Это значит, что они могут включаться одна в другую (или вычленяться одна из другой). Поэтому многие слова являются одновременно членами разных лексико-семантических парадигм в зависимости от компонентного состава, организующего эти парадигмы. Например, слово РЕКА (пример Д.Н. Шмелева) обозначает 1) «естественный водоем», 2) «для стока воды», 3) «значительный по размерам». Все вместе они образуют лексико-семантическую группу «водоем»: РЕКА, ПРУД, РЕЧКА, БОЛОТО, ОЗЕРО, КАНАЛ, РУЧЕЙ, но каждый из трех смысловых компонентов включает слово в разные парадигмы: 1) РЕКА, РУЧЕЙ, БОЛОТО («естественный водоем» — в противоположность «искусственным водоемам» ПРУД, КАНАЛ), 2) РЕКА, ОЗЕРО, ПРУД («большой водоем» в противоположность «маленьким водоемам» РУЧЕЙ, РЕЧКА), 3) РЕКА, РУЧЕЙ («водоем для стока воды» — в противоположность «стоячим водоемам» ОЗЕРО, ПРУД, БОЛОТО). Понятие лексической парадигмы основано на оппозиции элементов парадигмы, т.е. слов, вернее ЛСВ. Единицей (элементом, членом) такой парадигмы является ЛСВ слова (семема), структурной семантической единицей (элементарной), позволяющей установить тождество или противоположность ЛСВ, являются семы (интегральные — отождествляющие и дифференциальные — различающие, противопоставляющие). Поэтому при рассмотрении тех или иных парадигм удобно пользоваться методикой компонентного анализа. Например, СТУЛ — ТАБУРЕТ: СТУЛ — мебель, для сидения, одного человека, со спинкой: A b c d ТАБУРЕТ — мебель, для сидения, одного человека, без спинки: A b c d` Отношения близости и противопоставленности семантики логически сводятся к четырем типам оппозиций: нулевая, привативная, эквиполентная и дизъюнктивная (терминология Ю.Н. Караулова). В каждой из них — свой вид семантических отношений: отношения тождества, включения, пересечения или исключения (терминология Л.А. Новикова). Некоторые авторы (например Э.В. Кузнецова) рассматривают данные оппозиции не только с точки зрения ПС (плана содержания), но и с точки зрения ПВ (плана выражения). Вслед за ней мы также будем рассматривать А) семантические оппозиции и Б) формальные оппозиции.

1. Нулевая оппозиция. В ней находятся слова, тождественные А) в ПС (ЛЗ) или Б) в ПВ, т.е. между ними отношения тождества ПС (плана содержания) или ПВ (плана выражения): A = B. Схематически такой вид отношений иногда рассматривают как полное наложение двух окружностей А и В, каждая из которых символизирует отдельный элемент оппозиции:

А) Семантическая нулевая оппозиция. В такой семантической оппозиции обычно находятся полные синонимы: в толковых словарях тождество их семантики обычно выражается с помощью т.н. отождествляющего толкования («то же что»). ПС таких слов совпадает, ПВ нет: ГЛАЗА — орган зрения ОЧИ — то же, что глаза Б) Формальная нулевая оппозиция. В такой формальной оппозиции находятся омонимы, ПВ которых тождествен, а ПС разный: СВЕТ (1) — лучи, сияние (лунный свет) СВЕТ (2) — земля, мир (объехать весь свет).

2. Привативная оппозиция. В такой оппозиции обычны отношения включения (смыслового или формального). Схематически ее изображают как одну окружность внутри другой: А > В.

А) Семантическая привативная оппозиция. Она характерна для слов в родовидовых семантических отношениях, когда значение одного слова как бы включает в себя другое. Такие слова называются гипонимы. ДЕРЕВО — растение, имеющее ствол и крону ЕЛЬ — хвойное ДЕРЕВО (растение, имеющее ствол и крону). Аналогичные отношения возможны и у полисемантов (ЛСВ одного многозначного слова), если они связаны родовидовыми связями, т.е. образованы путем сужения или расширения значения. Например, СТОЛ-2 («питание») и СТОЛ-3 («вид питания»). Таким образом, этот вид оппозиции является не только межсловным, но и внутрисловным (в отличие, например, от нулевой оппозиции, которая может быть только межсловной). Б) Формальная привативная оппозиция. Она характерна для слов, одно из которых формально включается в ПВ другого: СТОЛ / СТОЛИК, т.е. для дериватов. Правда, при этом включенным оказывается и ПС (СТОЛИК — маленький СТОЛ). Так что чисто формальная привативная оппозиция вряд ли возможна, если не учитывать фонетического включения типа СТОЛ — СТОЛБ, УХА — УХАБ.

3. Эквиполентная оппозиция. В ней реализуются отношения пересечения, т.е. частичного (неполного) совпадения, неполной эквивалентности ПС или ПВ: А ~ В. Схематически этот вид отношений изображается в виде пресекающихся окружностей (см. рисунок 3):

А) Семантическая эквиполентная оппозиция. Она характерна для нескольких типов близких по смыслу слов: неполных синонимов (которые различаются оттенками значения): ВЫСОКИЙ — ДЛИННЫЙ, паронимов (близких по звучанию и значению): АБОНЕНТ — АБОНЕМЕНТ, антонимов (противоположных, но сопоставимых, т.е. близких по смыслу): ВЫСОКИЙ — НИЗКИЙ, согипонимов (видовых названий одного рода): СТУЛ — ТАБУРЕТ. Такие отношения возможны и в полисемии, между разными ЛСВ одного слова, у которых есть интегральные (совпадающие) семы: А с — В с: ЗОЛОТЫЕ кольца (изделия, драгоценные) — ЗОЛОТЫЕ руки (качество, драгоценное). Б) Формальная эквиполентная оппозиция. Она характерна для однокоренных слов (у них совпадает формально и семантически корневая часть), например: ВОДНЫЙ — ВОДЯНОЙ, в том числе для паронимов (которые близки не только по значению, но и по форме, звучанию), а также для слов с омонимичными корнями (ВОДА — ВОДИТЬ).

4. Дизъюнктивная оппозиция. Это отношения несовпадения, исключения (семантического или формального). В них находятся слова, не имеющие ничего общего в ПС или в ПВ.

А) Семантическая дизъюнктивная оппозиция встречается в омонимии, когда ПВ тождествен (формально это нулевая оппозиция, см.), а ПС не совпадает: СВЕТ (1) — лучи, сияние; СВЕТ (2) — мир, земля. Б) Формальная дизъюнктивная оппозиция характерна для любых разных в ПВ слов, даже синонимов, например: МИР — СВЕТ, ГЛАЗА — ОЧИ. Таким образом, четыре вида оппозиций — это результат совпадения или несовпадения полного или частичного ПВ и/ или ПС различных слов. Одно и то же слово может включаться в разные типы оппозиций (семантических и формальных). Например: МИР (1) / СВЕТ (2) — нулевая семантическая оппозиция, дизъюнктивная формальная оппозиция, МИР (1) / ВСЕЛЕННАЯ (эквиполентная семантическая оппозиция, дизъюнктивная формальная оппозиция), МИР (1) / МИР (2) — дизъюнктивная семантическая оппозиция, нулевая формальная оппозиция, МИР (1) / МИРОК — привативная семантическая и формальная оппозиции, МИР (2) — ВОЙНА — эквиполентная семантическая оппозиция, дизъюнктивная формальная оппозиция.

Лексико-семантические и тематические группы слов. Понятие семантического поля. Идеографические словари русского языка.

Один из центральных вопросов лингвистики — вопрос о системности языка, которая проявляется в совокупности элементов, связанных внутренними отношениями. Лексический состав языка не составляет исключения. Он представляет собой не совокупность разрозненных единиц, а совокупность взаимосвязанных отношений, традиционно представляемых в двух ракурсах: парадигматическом и синтагматическом. Благодаря этому он состоит из смысловых групп с различными видами отношений. Взгляд на лексику как на систему оформился, таким образом, в т.н. теорию семантического поля или лексико-семантических группировок. С ними согласуются и два подхода к изучению лексики: семасиологический (от слова к понятию) и ономасиологический (от понятия к слову), которые дополняют друг друга и являются основными в построении семантического поля. Результатом описания лексики, направленного на выявление ее системных связей, является ее классификация, т.е. выделение различных лексико-семантических групп лексики. Само понимание лексико-семантической группы (ЛСГ) неоднозначно. Лексико-семантической группой (в широком смысле) обычно называют группу слов, «достаточно тесно связанных между собой по смыслу». Однако такое понимание довольно расплывчато, так как под него подходят разные смысловые группировки: и синонимы, и даже антонимы, и паронимы, и собственно ЛСГ, и тематические поля, и т.п. — т.е. все, что имеет смысловую близость. Поэтому следует определиться в понятиях. Под лексико-семантической группой (ЛСГ) в узком смысле будем понимать группу слов, объединяемых общностью категориально-родовой семы (архисемы) и общностью частеречной отнесенности. Например: сосна, дуб, ель, береза… (ЛСГ «деревья»), красный, желтый, зеленый, синий… (ЛСГ «цвет»), бежать, мчаться, лететь, плыть… (ЛСГ «передвигаться) и т.п. Рассмотрим подробнее последний пример на основе компонентного анализа семантики входящих в ЛСГ слов: БЕЖАТЬ — «быстро» «передвигаться» «по земле» «ногами» ЛЕТЕТЬ — 1)«быстро» «передвигаться» «по воздуху» «крыльями» 2) «очень» «быстро» «передвигаться» ПЛЫТЬ — «передвигаться» «по воде» «руками и ногами» ПОЛЗТИ — 1)«передвигаться» «по земле» «телом» 2) «очень» «медленно» «передвигаться» МЧАТЬСЯ — «очень» «быстро» «передвигаться» Мы видим, что в ЛСГ есть общая родовая сема «передвигаться», но характер передвижения и скорость — различны. При тождестве этих сем слова будут синонимами: БЕЖАТЬ, ЛЕТЕТЬ-2, МЧАТЬСЯ. При противоположности каких-то признаков называемых понятий (например скорости) слова будут антонимами: ПОЛЗТИ-2 — ЛЕТЕТЬ-2 (или МЧАТЬСЯ). Таким образом, в ЛСГ включаются более частные смысловые группы или ряды): синонимы и антонимы. Все члены ЛСГ по отношению друг к другу будут согипонимами (или когипонимами), т.к. называют видовые понятия одного рода (ПЕРЕДВИГАТЬСЯ). Родовое слово по отношению к каждому члену ЛСГ будет гиперонимом. А родовидовые пары (типа БЕЖАТЬ — ПЕРЕДВИГАТЬСЯ) — гипонимы. Так что в ЛСГ наблюдается еще несколько видов отношений: тождества, противопоставления, пересечения, включения (см. типы оппозиций в 2.2.2.). Да и сами ЛСГ могут включаться друг в друга, как матрешки: «движение» — «передвижение» — «передвижение человека», т.е. могут быть «микро-» и «макро-». В ЛСГ слова объединены преимущественно на основе парадигматики (оппозиций). Более широкие объединения слов — тематические группы (ТГ): это группы слов разных частей речи, объединенных общностью темы (отсюда и название). В ней наблюдаются различные виды связи: как парадигматические, так и синтагматические. Например, ТГ «спорт» (футбол, гол, забить, футбольный, стадион, болельщик и т.п.) или «торговля» (торговать, торговаться, рынок, магазин, покупатель, продавец, продажа, продавать и т.п.). В ТГ входят разные ЛСГ. Например, ЛСГ «торговые заведения» (магазин, лавка, киоск, бутик, супермаркет), синонимы (приобретать, покупать), антонимы (дорогой — дешевый), гипонимы (магазин — гастроном), конверсивы (купля — продажа) и т.п. в ТГ «торговля». Иногда ТГ называют тематическим полем, однако термин «поле» употребляется и в сочетании «семантическое поле» (часто как синоним тематического). Под семантическим полем (СП), или лексико-семантическим полем (ЛСП), обычно понимается «группа слов одного языка, тесно связанных друг с другом по смыслу» (Ю.Н. Караулов) или «иерархическая структура множества лексических единиц, объединенных общим (инвариантным) значением и отражающая в языке определенную понятийную сферу» (Л.А. Новиков). ЛСП — более широкое объединение, чем ЛСГ и даже чем ТГ, хотя и близкое последнему. Оно также включает несколько ЛСГ и других семантических объединений парадигматического и синтагматического типа: например, поле «цвет» включает и ЛСГ прилагательных «цвет» (зеленый, красный, синий), и ЛСГ глаголов «проявлять цвет» (синеть, краснеть, желтеть), и существительные «цвет» (краснота, синь, желтизна). Или ЛСП «время» включает ЛСГ «отрезки времени» (час, минута, секунда), и ЛСГ «части суток» (утро, вечер, полдень), и ЛСГ «время года» (весна, лето, осень) и т.п. Впрочем, четкого разграничения указанных понятий пока не сложилось. Например, лексическую группировку «родство» называют и лексико-семантической группой, и тематической группой, и семантическим полем, т.к. она очень обширна и включает разные виды лексики и даже словосочетания типа двоюродный брат. Поэтому каждый употребляет указанные термины в меру своего понимания. Мы будем придерживаться указанного разграничения ЛСГ и ТГ, а также ЛСП. Последние различаются как категории предметно-логическая (ТГ, отражающая членение самой картины мира, ее фрагментов) и семантическая, понятийная (СП, отражающее понятийные сферы и отношения). Семантическое поле (например, в теории Ю.Н. Караулова) имеет имя поля (его название), ядро (ключевые слова: обычно синонимы и антонимы, а также типовые сочетания) и периферию (слова, связанные с ядром менее тесно семантически или стилистически). В лингвистике выделяют различные виды семантических полей: лексико-семантические поля (ЛСП, рассмотренные выше), ассоциативно-семантические поля (АСП, составляемые на основе ассоциативного эксперимента), а также функционально-семантические поля (ФСП, включающие лексические и грамматические значения). Например, СП «время» как ЛСП будет включать слова час, год, минута; прошлое, настоящее, будущее и др., в АСП в результате ассоциативного эксперимента могут войти еще, например, и слова вперед, деньги (как реализация прецедентных текстов «время — вперед» и «время — деньги»), а в ФСП войдут и грамматические формы выражения времени: ходил, хожу, пойду. Основной единицей семантического поля (его именем) является, как уже говорилось, слово в одном из его значений (ЛСВ). Каждый ЛСВ слова включается в три вида смысловых отношений: парадигматические, синтагматические и ассоциативно-деривационные. И вокруг каждого образуется свое микрополе. Например, в СП ЗЕМЛЯ-1 («почва») войдут слова почва, песок, глина (парадигматика), рыть, копать, пахать (синтагматика), земляной, землистый, землекоп (дериватика); ЗЕМЛЯ-2 («суша») — суша, вода, море; увидел, открыл; земной, подземный, земноводный; ЗЕМЛЯ-3 («страна») — страна, родина, отчизна; родная, чужая, приморская; земляк, чужеземец. Однако, будучи связаны друг с другом как ЛСВ одного слова, эти СП войдут и в общее СП ЗЕМЛЯ. Т.е. в поле войдут и эпидигматические отношения между ЛСВ. Таким образом, с точки зрения ономасиологии весь лексический состав языка представлен как система взаимодействующих семантических полей, которые образуют сложную и специфичную для каждого языка языковую картину мира: наименования времени, пространства, движения, степени родства, цвета, растений, животных, человека и т.п. В основе организации СП родовидовые (гипонимические) отношения. Семантические поля и другие группировки лексики описываются в специальных идеографических (тематических) словарях, см., например, «Тематический словарь русского языка» под ред. В.В. Морковкина или «Русский семантический словарь» под ред. Н.Ю. Шведовой, в котором слова распределены по смысловым группам. Отдельные лексические категории описываются в специальных (семонимических) словарях: синонимов, антонимов, омонимов, паронимов.

Понятие лексической категории. Виды формальных и семантических категорий.

Однородные по смыслу единицы объединяются в лексико-семантические группы (элементарные микрополя) и другие лексические категории (синонимы, антонимы и т.д.). Под лексической категорией (ЛК) понимается «единство обобщенного лексического значения и соответствующих форм выражения» (Л.А. Новиков) — по аналогии с грамматической категорией. Лексические категории распределяются по двум аспектам: семасиологии и ономасиологии. В семасиологическом аспекте рассматриваются такие категории, как полисемия (внутрисловная категория). В ономасиологическом — такие категории, как синонимия и антонимия (межсловные категории). Лексические категории определяются на основе той или иной оппозиции, семантической или формальной. В зависимости от учета ПС или ПВ слова (или того и другого) ЛК можно разделить на три типа: 1) семантические (выделяемые на основе ПС, тождества, сходства семантики, смысла) — к ним относятся синонимия и антонимия, а также гипонимия и конверсия; 2) формальные (выделяемые на основе только ПВ, тождества формы) — омонимия; 3) формально-семантические (выделяемые на основе сходства ПВ и ПС) — это паронимия. По этому принципу можно построить определение каждой из ЛК: Полисемия — это семантические отношения внутренне связанных семем, формально выраженные тождеством лексемы (ПС + ПВ +): ДОМ-1/ ДОМ-2. Синонимия — это отношения тождественных (или близких) семем, формально выраженные разными лексемами (ПС + ПВ -): ГЛАЗА/ ОЧИ. Антонимия — это отношения противопоставленных, но пересекающихся семем, формально выраженные разными лексемами (ПС + ПВ -) : ДА / НЕТ. Гипонимия — это отношения родовидового включения, формально выраженные разными лексемами (ПС + ПВ — ): ДОМ / СТРОЕНИЕ. Паронимия — это отношения сходных, но не тождественных семем, формально выраженные сходными, но не тождественными лексемами (ПС + ПВ +): ФАКТ / ФАКТОР. Конверсия — это семантически обратные отношения, формально выраженные разными лексемами (ПС + ПВ — ): КУПЛЯ / ПРОДАЖА. Омонимия — это отношения внутренне не связанных семем, формально выраженные тождественными лексемами (ПС — ПВ +): КЛЮЧ (1) / КЛЮЧ (2).

Омонимия и ее разновидности. Отличие лексических омонимов от смежных явлений. Типы лексических омонимов. Понятие функциональных омонимов. Словари омонимов.

Омонимия (греч.: omos — «одинаковый» и onyma — «имя») — это звуковое совпадение двух или более языковых единиц (слов, морфем, словоформ, словосочетаний, фразеологизмов). Т.е. омонимия возможна на любом языковом уровне: фонетическая (косить луг [л у к] — репчатый лук [л у к], словообразовательная (-ист- в значении «лицо по профессии»: таксист, пианист, тракторист и -ист- в значении «признак множества чего-н»: костистый, ветвистый, речистый), морфологическая (молодой человек — к молодой девушке), лексическая (ЛУК-1 — «оружие» и ЛУК-2 — «растение»). В лексикологии изучаются только лексические омонимы. Лексические омонимы, или просто омонимы — это два или более слова одной части речи, звуковые оболочки которых тождественны во всех формах или большинстве форм при полном отсутствии их семантической связи с синхронной точки зрения. Например: Девушка спустилась под откос С золотой косой густых волос. Под косынку косу убрала, На стальную косу налегла… (Л. Яшин) Здесь употреблены два слова-омонима: КОСА-1 — «вид прически из заплетенных прядей волос» и КОСА-2 — «сельскохозяйственное орудие для срезания травы в виде остро отточенной узкой стальной полосы, насаживаемой на длинную ручку». Есть в русском языке еще и третий омоним, КОСА-3 — «узкая песчаная отмель» («Песчаные косы, перемытые речной водой, были выбелены солнцем». М. Шолохов). Лексические омонимы, таким образом, следует отличать от явлений омонимии другого типа, реализуемых в слове, т.е. от фонетической, грамматической и т.п., или от «смежных явлений» (В.В. Виноградов). К ним относят: 1) омофоны — слова, совпадающие только в звучании, устной речи — фонетическая омонимия (на письме они различаются, омонимии нет) пруд — прут, гриб — грипп, полоскать — поласкать, развеваться — развиваться, бачок — бочок; сидеть — седеть, компания — кампания и т.п.; 2) омографы — слова, совпадающие только в написании, в письменной речи (в устной речи омонимии нет, слова различаются произношением, ударением: замок — замок, козлы — козлы, парить — парить, атлас — атлас); 3) омоформы — совпадение слов только в отдельных словоформах (обычно разных частей речи — поэтому в других формах совпадения и быть не может): три (глаг.) — три (числ.), ср. в других формах: трут, трешь, тереть и трех, тремя (кстати, у этих слов совпадает еще одна словоформа: трем — трем). Другие примеры этого типа: залив (деепричастие) — залив (сущ.), пасть (сущ.) — пасть (глаг.), печь (сущ.) — печь (глаг.), мой (мест.) — мой (гл.). Возможна и омоформия слов одной части речи: посол (послу) — посол (посолу). Часто омоформия и омофония (или омография) проявляются вместе: графа — графа — это и омоформы (граф, графа в И.п.), и омографы (различаются ударением) одновременно; века — веко — и омофоны [ в е к ъ], и омоформы (век, веко в И.п.) Таким образом, все это явления речевые, в языке в отношениях формального тождества находятся только лексические омонимы, или просто омонимы. Лексические омонимы следует отличать и от полисемии (многозначности), т.к. в речевом употреблении они похожи: разные значения, но одинаковая форма. Существует несколько критериев разграничения омонимии и полисемии, о которых речь пойдет позднее, скажем только, что главный из них — семантический. Лексические омонимы, в отличие от полисемии, находятся в дизъюнктивной семантической оппозиции, т.е. между их значениями нет никакой связи, в то время как полисемия — результат лексико-семантического варьирования слова. Как лексическая категория омонимия — это отношения семантически несопоставимых семем, формально выраженных тождественными лексемами. Однако вопрос о разграничении полисемии и омонимии не случаен, т.к. многие омонимы — результат распада полисемии, и нередко процесс этого распада еще не завершен. Поэтому в разных толковых словарях некоторые слова (например, ЛИСТ дерева и ЛИСТ бумаги) представлены то как ЛСВ одного слова (Словарь русского языка в 4-х тт.), то как омонимы, в разных словарных статьях (Словарь Ожегова). Лексические омонимы в языке возникают по разным причинам. В зависимости от этого различаются и типы лексических омонимов:

1. Простые (непроизводные) омонимы — случайное звуковое совпадение разных по происхождению слов:

а) в результате заимствования одного из омонимов: БРАК-1 («недоброкачественное изделие» — заимствовано из немецкого brack) и БРАК-2 («супружество» — иконное, от глагола брать); б) в результате параллельного заимствования из разных языков: ГРИФ-1 («птица», — из греч.) — ГРИФ-2 («оттиск»: бумага с грифом министерства, из франц.) — ГРИФ-3 (часть струнного музыкального инструмента: гриф гитары — из нем.); в) в результате различных фонетических изменений внутри языка: ЛУК-1 (оружие) и ЛУК-2 (растение) совпали после утраты носовых гласных, один из который был в первом слове. Морфологическая и семантическая структура таких омонимов в современном языке осознается как непроизводная.

2. Производные омонимы, возникшие в результате процесса деривации (словообразовательной или семантической).

2.1. Словообразовательные омонимы, возникшие в результате процесса словообразования. О.С. Ахманова называет их омонимами «с выраженной морфологической структурой» и подразделяет на несколько подтипов: а) омонимия основ: ГРАНАТОВЫЙ-1 (сок) и ГРАНАТОВЫЙ-2 (браслет) — произошли от омонимичных основ ГРАНАТ-1 (фрукт) и ГРАНАТ-2 (минерал); б) омонимия аффиксов: ДЕРЖАТЕЛЬ-1 (акций) и ДЕРЖАТЕЛЬ-2 (для бумаг) — образованы от основы одного и того же глагола ДЕРЖАТЬ, но с помощью омонимичных суффиксов -тель-1 («лицо») и -тель-2 («предмет»); в) функциональная омонимия — переход одной части речи в другую: ПЕЧЬ-1 (глаг.) и ПЕЧЬ-2 (сущ.), РОДНЫЕ-1 (прил.) и РОДНЫЕ-2 (сущ.), ЯСНО-1 (крат. прил.) и ЯСНО-2 (нареч.). 2.2. Семантические омонимы, возникшие в результате семантической деривации и последующего распада полисемии: БЮРО-1 (вид мебели: бюро красного дерева) и БЮРО-2 (организация, учреждение: бюро инвентаризации); ДАЧА-1 (дача показаний) и ДАЧА-2 (загородный дом: купили дачу). В обоих случаях бывшее многозначное слово распалось на два разных, уже не связанных друг с другом по смыслу. Чаще всего так бывает, когда семантическая деривация осуществлялась как перенос на основе смежности, метонимии, а потом отношения смежности понятий утрачивались. Так, в слове ДАЧА исторически существовало несколько промежуточных значений («подарок, подношение»; «подаренная государем земля»; «документ на право владения землей»; «поместье, построенное на этой земле»), зафиксированные в Словаре русского языка XI-XVII вв., которые были утрачены позднее, и связь между приведенными ЛСВ (действие по глаголу «давать» и «загородный дом») порвалась. В результате возникли два слова-омонима. Так же возникли омонимы ЗАВОД-1 и ЗАВОД-2, ПАРК-1 и ПАРК-2, СВЕТ-1 и СВЕТ-2 и другие. Последний тип омонимов и создает проблему разграничения полисемии и омонимии. Как уже говорилось, основным критерием такого разграничения служит семантический, состоящий в установлении системной семантической связи между ЛСВ многозначного слова и отсутствия таковой у омонимов. Например, СВЕТ-1 и СВЕТ-2 или МИР-1 и МИР-2. Первое слово имеет несколько связанных между собой значений (по смежности или сходству): СВЕТ-1. 1) Лучи какого-л. источника, делающие все видимым (свет луны). 2) Источник освещения (выключить свет). 3) Освещенное место (поставить на свет). 4) Источник знаний (ученье — свет). 5) Ласковое обращение (свет мой!). Основные компоненты ЛЗ: «лучи», «источник», «освещение» (A, b, c) То же самое можно сказать и о втором слове: СВЕТ-2. 1) Земля, вселенная (объехать весь свет). 2) Люди, населяющие землю (всему свету известно). 3) Общество (выйти в свет). 4) Избранное общество (высший свет). Основные компоненты: «земля», «люди» (D, e). Связи между значениями внутри каждого слова налицо, но между самими словами семантической связи нет: нет общих компонентов ЛЗ. То же можно сказать и о паре: МИР-1 (вселенная) и МИР-2(отсутствие войны). Однако в ряде случаев этот критерий может оказаться спорным, тогда прибегают к ряду вспомогательных. Обычно это следующие критерии: а) синонимический — наличие разных, непересекающихся синонимических рядов у слов-омонимов что, показывает глубину (или чистоту омонимии) и подтверждает семантическое расхождение. Так, у наших омонимов различные синонимические ряды: СВЕТ-1 — сияние, освещение; СВЕТ-2 — земля, вселенная, мир; МИР-1 — вселенная, земля, свет; МИР-2 — покой, спокойствие, тишь; б) словообразовательный — расхождение словообразовательных рядов (производных слов) у омонимичных слов: СВЕТ-1 — светлый, СВЕТ-2 — светский; МИР-1 — мировой, мирской; МИР-2 — мирный; в) морфологический — расхождение морфологических парадигм у омонимичных слов (которое, кстати, наблюдается не всегда): например, у омонимов СВЕТ -1 и СВЕТ-2 парадигма склонения одинакова (оба не имеют форм множественного числа). А в паре омонимов МИР-1(свет, земля) и МИР-2 (покой) парадигмы разные: второе слово не имеет форм множественного числа. Омонимия более глубокая. г) синтаксический — расхождение сочетаемости. Так, СВЕТ-1 употребляется в конструкции с Р.п. (свет луны, солнца, фонаря, звезд), а у омонима СВЕТ-2 такая сочетаемость невозможна, но для него типична сочетаемость с местоимением (этот, тот, весь свет), которой нет у первого слова. Аналогично расхождение сочетаемости и в паре МИР-1 (мир звезд, растений, животных) и МИР-2 (такой конструкции нет, но есть другие: борьба за мир). Таким образом, омонимы неодинаковы по степени глубины омонимии. Омонимию, подтверждаемую разными критериями, О.С. Ахманова называет «выраженной». Разнообразны функции омонимов как стилистического средства. Они используются для усиления выразительности, экспрессии, часто лежат в основе языковой игры: Ты белых лебедей кормила, Откинув тяжесть черных кос… Я рядом плыл; сошлись кормила; Закатный луч был странно кос. Вдруг лебедей метнулась пара… Не знаю, чья была вина… Закат замлел за дымкой пара, Алея, как поток вина… (В. Брюсов) Описанием омонимии, в первую очередь лексической, занимаются словари омонимов. Первым и самым значительным словарем омонимов явился «Словарь омонимов русского языка» О.С. Ахмановой (1974), в котором была разработана и теоретическая трактовка, и классификация омонимов, и критерии разграничения (словообразование, сочетаемость, перевод). «Словарь омонимов русского языка» Н.П. Колесникова (1976, переиздан в 1995) включает не только лексические омонимы, но и омоформы, омофоны и омографы).

Синонимия. Понятие синонимического ряда и доминанты. Типы синонимов. Узкое и широкое понимание синонимии. Квазисинонимы. Словари синонимов.

Говоря о межсловных системных связях, следует различать такие понятия, как парадигматика и синтагматика. Парадигматические связи выражаются в отношениях слов внутри различных смысловых (лексико-семантических) групп, например БЕЖАТЬ, ЛЕТЕТЬ, ПЛЫТЬ, ПОЛЗТИ, МЧАТЬСЯ, НЕСТИСЬ, объединенных семой (архисемой) «передвигаться». Однако некоторые из слов (или ЛСВ) в этой ЛСГ связаны более тесно: БЕЖАТЬ, ЛЕТЕТЬ-2, МЧАТЬСЯ, НЕСТИСЬ — у них совпадают и дифференциальные семы: «быстро», «с большой скоростью» («по земле», «с помощью ног»), ср. Лошади бежали дружно. По улице летел рысак. Мчится вихрем корнет молодой. Нестись стрелой. Такие слова обычно называют синонимами (греч. sinonymia — одноименность): тождественные или (предельно) близкие по значению (но разные по звучанию) слова одной части речи, обозначающие одно и то же понятие. Таким образом, если исходить из системных связей, то синонимы — это особые, более тесные смысловые подгруппы внутри ЛСГ. Не менее важным в определении синонимов является указание не только на тождество, но и на различие, т.е. на то, что «это слова, отличающиеся друг от друга либо оттенками значения (близкие), либо стилистической окраской (тождественные), либо обоими этими признаками» (А.П. Евгеньева). При этом несовпадающие элементы семантики настолько незначительны, что данные слова становятся взаимозаменяемыми. Например, АРТИСТ (исполнитель произведений искусства на сцене) — АКТЕР (исполнитель ролей в театре): К нам приехали московские артисты — в основном актеры театра и кино. Однако подобная взаимозаменяемость не обязательна, более того в речи такая нейтрализация часто устраняется, а несовпадающая сема становится даже основой для противопоставлении. Ср.: Нет, я артист, а не актер, прошу различать. Актеру — венки и пошлые рукоплескания, а мне — лишь потрясение души (А. Толстой. Трагик). Здесь подчеркивается, что АКТЕР — это всего лишь профессия (тот, кто играет), а АРТИСТ — это еще и мастер (тот, кто играет и вкладывает в это мастерство), — не случайно на базе этой несовпадающей потенциальной семы у слова АРТИСТ развилось переносное значение «мастер своего дела» (он артист в своем деле) и производное слово АРТИСТИЧЕСКИ (= МАСТЕРСКИ). Такую потенциальную возможность противопоставления взаимозаменяемых в языке слов очень чутко улавливают мастера слова, контекстуально противопоставляя языковые синонимы. Ср.: У Ули не глаза, а очи (А. Фадеев). У жены твоей — очи. И не губы — уста… (Р. Казакова). Он теперь не жил, а только изо дня на день существовал (И. Бунин). Религиозно кушаете, Алиночка. Даже и не кушаете, подобно нам, смертным, а причащаетесь (М. Горький). Если исходить из понятия лексической категории, то синонимия — это семантические отношения тождественных или предельно близких по смыслу единиц (семем), формально выраженные разными лексемами. Синонимические отношения, таким образом, основываются на тождестве (полном или частичном) основных семантических компонентов слова. Если исходить из свойственных парадигматике типов оппозиций, то в синонимии наблюдаются следующие их виды: семантическая — нулевая (или эквиполентная) оппозиция, формальная — дизъюнктивная (или эквиполентная): ГЛАЗА, ОЧИ, ГЛАЗКИ, ГЛАЗЫНЬКИ (ГЛАЗОНЬКИ), ГЛАЗИЩА, ГЛАЗЕНАПЫ, ГЛЯДЕЛКИ, БУРКАЛЫ. При нулевой семантической оппозиции синонимы тождественны в денотативном значении, хотя и могут различаться стилистически (Смотрю в глаза, как в зеркало живое. Где ж вы, где ж вы, очи карие? Очаровательные глазки, очаровали вы меня), что обычно подчеркивается в отсылочных и отождествляющих словарных толкованиях, иногда со стилистическими или экспрессивными пометами типа: ОЧИ — высок., поэтич. То же, что глаза. ГЛАЗКИ — разг., ласк. к глаза. ГЛЯДЕЛКИ — прост. То же, что глаза (Гляделки отверни!). ГЛАЗЕНАПЫ — прост., неодобрит. или шутл. То же, что глаза. (Глазенапы мои). В эквиполентной семантической оппозиции находятся синонимы, отличающиеся периферийной семой: ГЛАЗИЩА — большие глаза (Ну и глазища! Как блюдца.) БУРКАЛЫ — неодобрит., прост. Невыразительные или вытаращенные глаза (Не глаза, а буркалы какие-то). Формальная оппозиция у синонимов обычно дизъюнктивная (разные по звучанию слова: ГЛАЗА — ОЧИ), но возможна и эквиполентная (частично совпадают в звучании) у однокорневых синонимов: ГЛАЗА — ГЛАЗКИ. В связи с этим выделяются и разные типы синонимов (по смыслу или по форме). По смыслу выделяют следующие типы синонимов: полные (абсолютные) и неполные. Абсолютные (полные) синонимы, или дублеты (ничем не различающиеся, полностью взаимозаменяемые) встречаются редко, в основном в области терминологии (СЛОВО, ЛЕКСЕМА; ЯЗЫКОЗНАНИЕ, ЛИНГВИСТИКА). Обычно же синонимы всегда чем-либо различаются: стилистической или экспрессивной окраской (коннотациями), оттенками лексического (денотативного) значения (периферийной семой), сочетаемостью и т.п. В этом случае можно уже говорить о неполной синонимии (хотя она не всеми понимается одинаково). Неполные синонимы, в свою очередь, подразделяются на подтипы в зависимости от того, чем различаются: А) Стилистические синонимы различаются только стилистической окраской. Например: ГЛАЗА, ОЧИ, высок. (И впился комар как раз тетке прямо в правый глаз. Но жалеет он очей старой бабушки своей.); АРХИТЕРТОР, ЗОДЧИЙ (высок.); СПАТЬ, ПОЧИВАТЬ (высок.), ДРЫХНУТЬ (снижен.). Б) Экспрессивные синонимы различаются экспрессивно-оценочной окраской, Например: ГЛАЗА, ГЛЯДЕЛКИ, БУРКАЛЫ. Первое слово выполняет только номинативную функцию: называет орган зрения и не содержит коннотаций. Второе служит еще и выражением пренебрежительно-презрительного отношения к предмету речи. Третье содержит еще и определенную негативную оценку: так можно назвать лишь маловыразительные глаза (Где синие очи? Повыцвели буркалы! А.Вознесениский). Экспрессивная окраска обычно совмещается со стилистической (т.к. за счет нее снижается или повышается и стиль употребления), поэтому данные подгруппы обычно рассматриваются вместе как экспрессивно-стилистические синонимы. Например: ГОЛОВА, ГЛАВА (высок.), ГОЛОВУШКА (нар.-поэт.), ГОЛОВКА (ум.-ласк., разг.), БАШКА (прост., груб.), КОТЕЛОК (презрит., прост.), ТЫКВА (груб., прост.). В нашем примере таковыми оказываются все синонимы приведенного ряда. В) Смысловые (понятийные, идеографические, семантические, оттеночные) синонимы различаются оттенками смысла: МОЛОДОСТЬ (В наши дни молодость можно продлить до сорока лет и старше — молодое, свежее состояние организма) — ЮНОСТЬ (Вот и кончилась юность моя — период жизни между детством и взрослостью). Ср. также: БУРЛИТЬ, КЛОКОТАТЬ, БУШЕВАТЬ; НЕКРАСИВЫЙ, БЕЗОБРАЗНЫЙ и мн. др. Различия между синонимами обусловлены, таким образом, разными функциями, которые они выполняют в речи: функцию замещения (Лексемы СПАТЬ и ПОЧИВАТЬ по смыслу идентичны, такие слова называют синонимами), уточнения, или градации (Сияло солнце, блестела трава в бриллиантах дождя и золотом сверкала роса. М. Горький), или экспрессивно-стилистической окраски (Я думал — ты всесильный божище, а ты недоучка, крохотный божик. В. Маяковский; Сквозь легкое лицо проступит лик. М. Цветаева; И прежний сняв венок, они венец терновый, увитый лаврами, надели на него. М. Лермонтов). С точки зрения ПФ (формы) синонимы бывают разнокорневыми (ДОМ, ЗДАНИЕ) и однокорневыми (ДОМ, ДОМИК, ДОМИШКО). В речи, особенно художественной, в синонимические отношения могут вступать слова, которые в системе языка синонимами не являются. Такие синонимы называют индивидуально-авторскими (окказиональными), или контекстуальными (в отличие от общеязыковых, или узуальных). Например: Все то, что было сердцу мило, Уж отцвело, отговорило, откуковало, отошло (А. Кулешов). Окказиональные синонимы иногда называют квазисинонимами (термин Ю.Д. Апресяна), к ним относят также неточные, приблизительные синонимы и даже иногда гипонимы, например: ДЕНЬ — СУТКИ (Апресян, Кобозева), некоторые относят к ним вообще все неполные синонимы (Кабузан). Так что критерии синонимии не имеют однозначного решения. Синонимические отношения объединяют обычно целый ряд (или группу) слов, который так и называется синонимическим рядом. Синонимический ряд — это исторически сложившаяся синхроническая группировка слов, связанных синонимическим отношениями. Количество синонимов в таком ряду не ограничено, т.е. синонимический ряд — это открытая система, он может пополняться новыми синонимами (или расставаться с некоторыми старыми). Синонимический ряд обычно состоит из синонимов разного типа и потому является смешанным (хотя могут быть и синонимические ряды стилистического или идеографического типа). Во главе каждого синонимического ряда стоит слово-доминанта, которое наиболее полно содержит в своей смысловой структуре то общее, что объединяет все слова ряда (т.е. семантически наиболее емкое), и является стилистически нейтральным. Например, в приведенном ранее синонимическом ряду с общим значением «верхняя часть тела человека» доминантой является слово ГОЛОВА. Остальные слова располагаются по мере изменения (снижения) стилистической и экспрессивной окраски. Синонимические связи слов описываются в словарях синонимов. В русской лексикографии синонимические словари — один из первых, самых древних типов словарей. По сути дела первые словари-азбуковники были уже в какой-то мере словарями синонимов, т.к. объяснение слов осуществлялось в них подбором синонимов (или, как их тогда называли, сословов). Одним из первых специальных словарей синонимов был «Опыт российского сословника» Д.И. Фонвизина (1873 г.). Ряд словарей синонимов выходит в течение XIX — начала XX века, однако синонимы в них подбирались довольно-таки произвольно. Примером может служить, в частности, интересный «Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений» Н. Абрамова (1900 г.), который затем неоднократно был переиздан. Неоднократно переиздавался и популярный «Словарь синонимов русского языка» З.Е. Александровой (впервые вышел в 1968 г.). Оба словаря содержат только синонимические ряды без их толкований и иллюстраций. В ХХ веке наиболее значимыми являются два словаря синонимов под редакцией А.П. Евгеньевой (один академического, другой — справочного типа): «Словарь синонимов русского языка» в 2-х тт. (1970-1971 гг.) и «Словарь синонимов» (справочное пособие) 1975 г., в которых представлено наиболее строгое (узкое) понимание синонимии. Заслуживают внимания и учебные словари синонимов, в частности первый среди них — «Краткий словарь синонимов русского языка» В.Н. Клюевой (1956 г.), а также «Учебный словарь синонимов русского языка» Л.П. Алекторовой и В.И. Зимина (1994) и «Русский синонимический словарь» К.С. Горбачевича (1996). В конце ХХ — начале XXI века был создан совершенно иной по принципам составления «Новый объяснительный словарь синонимов русского языка» под ред. Ю.Д. Апресяна (в 3-х выпусках: 1997, 2000, 2203 гг.), где синонимический ряд описан подробно и всесторонне: по богатству и глубине информации о синонимах он несопоставим ни с одним из предшествующих словарей. В нем представлен наиболее узкий взгляд на синонимы. Приведем фрагмент словарной статьи этого словаря: ДОМ-1, ЗДАНИЕ, СТРОЕНИЕ-2, ПОСТРОЙКА-2, КОРПУС-4 «наземное сооружение, имеющее внутри помещения, которые занимают большую часть его объема». Сам дом новый, но хозяйственные постройки сохранились с прошлого века; Это здание построено по моему проекту; Ветхие строения необходимо снести; Эта лаборатория находится в другом корпусе. Синонимы отличаются друг от друга по следующим смысловым признакам: 1) вид сооружения, его размер, материал (постройка обычно небольшая, иногда деревянная, здание обычно большое, каменное); 2) преимущественная функциональная предназначенность (дом чаще всего жилой, постройка — хозяйственная); 3)соотношение с другими аналогичными объектами (корпус — всегда один из ряда, строение может быть и изолированным); 4) связь с нынешним временем (корпус — обычно современный объект) и т.д. (далее очень подробно описывается семантика каждого из синонимов, их сочетаемость, приводятся многочисленные иллюстрации).

Антонимия. Понятие антонимической пары. Типы антонимов. Квазиантонимы. Словари антонимов.

Если синонимия основана на тождестве ЛЗ слов (т.е. их различительных признаков, сем), то антонимия — на их противоположости. Это явление противопоставления слов по значению было подмечено очень давно, но рассматривалось обычно как способ риторического определения, как художественный прием и называлось антитезой (греч. antithesis — противопоставление). В сущность противоположности пытались проникнуть древние философы. Народ построил не контрасте многие пословицы, отразившие житейскую мудрость: «Из черного не сделаешь белое»; «Глупый осудит, а умный рассудит»; «Мягко стелет, да жестко спать»; «Не отведав горького, не узнаешь и сладкого». Термин антоним (от греч. anti — «против» и onyma — «имя») впервые употребил А.М. Пешковский в 1927 г. Традиционно антонимы и определяются как «слова с противоположными значениями»: ПРАВДА — ЛОЖЬ, ЛЮБИТЬ — НЕНАВИДЕТЬ, СИЛЬНЫЙ — СЛАБЫЙ. Подобное противопоставление, казалось бы, тоже должно быть основано на противопоставлении дифференциальных признаков: ВЫСОКИЙ — имеющий большую протяженность снизу вверх НИЗКИЙ — имеющий маленькую протяженность снизу вверх. Однако исследователи давно отмечали в антонимах необычный, казалось бы, для них признак: сходство, близость их значений (как у синонимов). Эта близость основана на том, что только один из дифференциальных признаков антонимов противопоставляется, остальные же (не говоря уже об архисеме) — совпадают: МЧАТЬСЯ — передвигаться очень быстро – ПОЛЗТИ — передвигаться очень медленно. Эти сходные (тождественные) признаки являются как бы основой противопоставления, т.к. противопоставленными могут быть не любые положения, а только сопоставимые. Не являются антонимами, например, слова ТЯЖЕЛЫЙ (вес) и МАЛЕНЬКИЙ (размер), т.к. противопоставление их по указанным в скобках признакам нелогично. По выражению известного лингвиста Трубецкого, не могут быть противопоставлены друг другу две вещи, не имеющие основания для сравнения, или, иными словами, не обладающие ни одним общим признаком (например, чернильница и свобода воли). Поэтому лексическими антонимами точнее назвать слова, выражающие логически противоположные, но совместимые понятия. Определение антонимии как лексико-семантической категории строится как «семантические отношения противоположных, но внутренне сопоставимых единиц (семем), формально выраженных разными лексемами». Антонимы, таким образом, предполагают общее для них (инвариантное) значение: это значение может подразумеваться (утро — вечер), а может быть зафиксировано в языке словом (день — ночь: сутки). В последнем случае антонимы вступают и в гипонимические отношения с родовым словом-гиперонимом. Таким образом, антонимы находятся в семантической оппозиции пересечения, т.е. эквиполентной, а формально — в дизъюнктивной. Поэтому по плану выражения — это обычно разные слова одной части речи (разнокорневые антонимы): БЫСТРО — МЕДЛЕННО; ЛЕГКИЙ — ТЯЖЕЛЫЙ; СВЕТ — ТЬМА; ЗА — ПРОТИВ и т.п. Однако могут противопоставляться и однокоренные слова (однокорневые антонимы): ВОЙТИ — ВЫЙТИ, ВБЕЖАТЬ — ВЫБЕЖАТЬ, ВХОД — ВЫХОД, ТУДА — ОТТУДА, ПОДЗЕМНЫЙ — НАДЗЕМНЫЙ, антонимия которых осуществляется преимущественно за счет противоположного значения приставок. В связи с этим возникает вопрос, являются ли антонимичными слова с отрицанием НЕ- по отношению к производящему слову. Он решается по-разному: некоторые исследователи считают, что приставка НЕ- не противопоставляет признак, а лишь отрицает его. Однако это не всегда так. Например, в паре БЕЛЫЙ — НЕБЕЛЫЙ второе слово действительно не противоположно по смыслу первому, т.е. не является антонимом (как, например, БЕЛЫЙ — ЧЕРНЫЙ), т.к. НЕБЕЛЫЙ — это любой цвет, не обязательно черный. Но в других случаях отрицание может иметь и противоположный смысл, например: БОЛЬШОЙ — НЕБОЛЬШОЙ (т.е. «маленький»), ср. БОЛЬШОЙ — МАЛЕНЬКИЙ; или СТАРЫЙ — НЕСТАРЫЙ (т.е. «молодой»); МОЛОДОЙ — НЕМОЛОДОЙ (= «старый»). В плане содержания (по семантике и характеру противопоставления) антонимия тоже разная. Обычно выделяют (Л.А. Новиков) следующие типы антонимов: 1) Контрарные (градуальные) антонимы. Они выражают крайние симметричные члены какого-либо упорядоченного множества (обозначающего различные ступени, грани проявления чего-либо, т.е. представляющего собой некий градационный ряд): ХОЛОДНЫЙ — ГОРЯЧИЙ (крайние точки градационного ряда, в котором есть еще промежуточные понятия о степени тепла: «прохладный», «теплый» и др.); ср. также: НАЧАЛО — КОНЕЦ (есть промежуточное понятие «середина»); ЛЕГКИЙ — ТЯЖЕЛЫЙ (есть промежуточное понятие «средней степени тяжести») и т.п. 2) Комплементарные (дополнительные) антонимы. Они как бы дополняют друг друга до единого целого (родового) понятия: ЖИВОЙ — МЕРТВЫЙ, ДА — НЕТ, ВРОЗЬ — ВМЕСТЕ, СВОБОДНО — ЗАНЯТО. Здесь нет градационного ряда, поэтому нельзя и предположить промежуточного понятия. 3) Векторные антонимы. Они представляют собой противоположность направлений: ТУДА — СЮДА, ВВЕРХ — ВНИЗ, ВОСХОД — ЗАХОД, ПОДНИМАТЬСЯ — ОПУСКАТЬСЯ. Анализ семантики антонимов показывает иногда и более частные их группировки. Так, некоторые антонимы могут выражать наличие — отсутствие признака (движение — покой, спать — бодрствовать). При истолковании значений в них обнаруживается различие в смысловом компоненте «не» (влажный — «содержащий влагу», сухой — «не содержащий влаги»). Другие антонимы выражают большую — малую величину признака (высокий — низкий, тяжелый — легкий, быстро — медленно). В значении антонимов этого типа присутствует интуитивно ощущаемый смысловой компонент «норма» (антонимы как раз и отражают отношение к норме: больше — меньше нормы). Некоторые антонимы (глаголы) выражают начало — прекращение действия (включить — выключить) и т.п. Поскольку антонимы выражают взаимоисключающие понятия, то, в отличие от синонимов, они образуют, таким образом, не ряд, а пару (антонимическая пара). Именно так они представлены в словарях антонимов. При этом большую роль играет, конечно, традиция употребления. Например, антонимом слова СВЕТ традиционно считается слово ТЬМА (это противопоставление закреплено и в пословице: «Ученье — свет, а неученье — тьма»), а не его синонимы ТЕМНОТА, ТЕМЕНЬ, МРАК. Поэтому, при менее строгом подходе к антонимам, некоторые словари все же представляют их как ряд (или как гнездо). Так же, как и синонимы, антонимы могут быть неполными, неточными, контекстуальными — т.е. квазиантонимами. Квазиантонимы различаются не одним, а несколькими признаками. Например: глубокий — мелкий (большой — малой глубины) антонимы, а бездонный — мелкий — квазиантонимы, т.к. слово бездонный обозначает еще и очень высокую степень признака, а в слове мелкий этого компонента нет. Многозначные слова могут входить различными своими ЛСВ сразу в несколько антонимических пар (как и синонимических рядов), например: ЛЕГКИЙ (1) — ТЯЖЕЛЫЙ (груз), ЛЕГКИЙ (2) — ТРУДНЫЙ (экзамен), ЛЕГКИЙ (3) — ПЛОТНЫЙ (ужин); СВЕЖИЙ (1) — СТАРЫЙ (журнал), СВЕЖИЙ (2) — ГРЯЗНЫЙ (воротничок), СВЕЖИЙ (3) — ТЕПЛЫЙ (ветер), СВЕЖИЙ (4) — ЧЕРСТВЫЙ (хлеб). В отношениях противопоставления могут оказаться, поэтому даже ЛСВ одной лексемы, такое явление называют энантиосемией: например — ПРОСЛУШАТЬ («выслушать до конца») — ПРОСЛУШАТЬ («пропустить, не услышав»); БЕСЦЕННЫЙ («очень ценный») — БЕСЦЕННЫЙ («совсем не ценный»). И еще одно свойство антонимов следует отметить: отраженные в них понятийные сферы довольно разнообразны, но не безграничны. Так, чаще антонимия распространена среди слов, выражающих абстрактные отношения, пространственные, качественные, размерные и т.п. Т.е. основой антонимии является наличие в значении слова качественного признака, который может возрастать или убывать и доходить до противоположного. Поэтому антонимические отношения в наибольшей степени свойственны прилагательным и наречиям (далекий — близкий, далеко — близко, передний — задний, спереди — сзади). Особенно много антонимов среди прилагательных, обозначающих качество (хороший — плохой), ощущения (мокрый — сухой), размер (большой — маленький), объем (толстый — тонкий), вес (легкий — тяжелый), форму (острый — тупой), протяженность (высокий — низкий), оттенок (белый — черный, светлый — темный), время (ранний — поздний), оценку (веселый — грустный), возраст (молодой — старый) и др. Реже, но тоже встречаются антонимы среди существительных (свет — тьма, день — ночь), глаголов (радоваться — горевать), местоимений и служебных слов (все — ничего, в — из, к — от). Слова же с конкретным предметным значением антонимов не имеют. Велика стилистическая роль антонимов. На их основе строится, например, такая стилистическая фигура, как антитеза: «Мы зрячие — они слепые» (А. Толстой), «Полюбил богатый — бедную, Полюбил ученый — глупую, Полюбил румяный — бледную, Полюбил хороший — вредную: Золотой — полушку медную» (М. Цветаева). На антонимии построен и оксюморон (сочетание противоположных по смыслу слов: умный дурак, сладкая боль и т.п.: «Но красоты их безобразия я скоро таинство постиг» (Лермонтов). Нередко на антитезе и оксюмороне основано название произведения: «Живой труп» (пьеса Л.Н. Толстого), «Далекое близкое» (роман А. Герцена), «Живые и мертвые» (роман К. Симонова), «Толстый и тонкий» (рассказ А.П. Чехова). Антонимы тесно связаны с синонимами. Достаточно сказать, что и те, и другие — часть ЛСГ, о чем уже говорилось (см. пример с глаголами передвижения). Антонимические и синонимические связи перекрещиваются: если к членам антонимической пары привести синонимы, то последние окажутся между собой тоже в антонимических отношениях, например: ВЫСОКИЙ, РОСЛЫЙ — НЕВЫСОКИЙ, НИЗКИЙ, НИЗКОРОСЛЫЙ. Получаются, таким образом, антонимичные синонимические ряды. Антонимы описываются в специальных словарях антонимов. Первые словари антонимов появились поздно, лишь в 70-е годы ХХ века (до этого антонимы иногда приводились в словарях синонимов). Это «Словарь антонимов русского языка» Л.А. Введенской (1971) и «Словарь антонимов русского языка» Н.П. Колесникова (1972). Позднее вышел «Словарь антонимов русского языка» М.Р. Львова под редакцией и с теоретическим введением Л.А. Новикова (1978), несколько раз переиздававшийся. Это наиболее полный словарь антонимов, но в нем отсутствует толкование значений слов, которое приведено, однако, в «Школьном словаре антонимов» того же автора (1981). Близки антонимам (и даже иногда квалифицируются как тип антонимов) конверсивы. Однако эта группа слов только примыкает к антонимам, т.к. представляет собой довольно своеобразное явление — выражение обратных отношений, как бы взгляда на одно и то же с разных (противоположных) сторон: ПОБЕДА — ПОРАЖЕНИЕ (немцы одержали победу над французами — французы потерпели поражение от немцев), КУПИТЬ — ПРОДАТЬ (сосед продал дом мне — я купил дом у соседа), ИМЕТЬ — ПРИНАДЛЕЖИТЬ (он имеет дом — дом принадлежит ему). С одной стороны, они близки антонимам, с другой — представляют самостоятельную категорию (Ю.Д. Апресян выделяет их как самостоятельную категорию — конверсию, т.е. как семантически обратные отношения, выражаемые разными лексемами). В таком случае сюда относят и словоформы, и синтаксические конструкции МОЛОЖЕ — СТАРШЕ (брат моложе сестры — сестра старше брата), СТРОИТЬ — СТРОИТЬСЯ (рабочие строят дом — дом строится рабочими).

Паронимия. Отличие паронимов от синонимов и омонимов. Типы паронимов. Словари паронимов.

От явлений синонимии и омонимии следует отличать паронимию. Паронимия (греч. para — «возле») — это семантические отношения сходных, но не тожественных семем, формально выраженных сходными, но не тождественными лексемами. Из определения видно, что семантически и формально паронимы близки однокорневым синонимам (близкие по значению и по форме), а по форме — еще и омонимам (близкие по форме, по звучанию и написанию). Однако паронимы отличаются от тех и других тем, что эта близость в ПС и / или в ПВ никогда не переходит в тождество, семантическое, как у синонимов, или формальное, как у омонимов. Поэтому паронимы образуют самостоятельную языковую категорию, члены которой находятся в эквиполентной формальной и семантической оппозиции. Поэтому и категория считается формально-семантической, в отличие от формальной (омонимии) и семантической (синонимии). Традиционно паронимы — это близкие по значению и звучанию слова одной части речи (как правило, однокоренные): СОСЕДНИЙ (дом — «находящийся по-соседству») — СОСЕДСКИЙ (кот — «принадлежащий соседям»); ЗЕМНОЙ (шар — «относящийся к земле») — ЗЕМЛЯНОЙ (пол — «сделанный из земли»), НЕВЕЖА — НЕВЕЖДА, АБОНЕНТ — АБОНЕМЕНТ и т.п. Из примеров видно, что паронимы (в отличие от синонимов) соотносятся с разными, хотя и близкими понятиями: АБОНЕНТ — лицо, АБОНЕМЕНТ — документ. Их смысловые различия можно подчеркнуть подбираемыми к ним синонимами и антонимами: СЫТЫЙ — неголодный, наевшийся (человек) — противоп.: голодный СЫТНЫЙ — плотный, калорийный (ужин) — противоп.: скудный, легкий. Однако близость паронимов к синонимам иногда бывает очень явной, не всегда позволяющей эти явления разграничить (АПЕЛЬСИННЫЙ — АПЕЛЬСИНОВЫЙ, ОДЕТЬ — НАДЕТЬ). Это свидетельствует о том, что паронимы бывают нескольких типов и по смыслу, и по структуре. О.П. Вишнякова выделяет следующие типы паронимов: 1) полные (истинные, абсолютные, максимальные) — однокоренные слова с ударением на одном слоге, относящиеся к одной части речи и одной ЛСГ, различаются они только аффиксами: ЗЕМНОЙ — ЗЕМЛЯНОЙ, ВРЫТЬ — ВЗРЫТЬ, МЕЛОДИЯ — МЕЛОДИКА; 2) неполные — бывшие синонимы, еще не до конца размежевавшиеся семантически: ИРОНИЧНЫЙ — ИРОНИЧЕСКИЙ, ТУРИСТСКИЙ — ТУРИСТИЧЕСКИЙ, АПЕЛЬСИННЫЙ — АПЕЛЬСИНОВЫЙ; 3) частичные (приблизительные, квазипаронимы) — однокоренные слова, различающиеся ударением, но совпадающие в сочетаемости: ДОЖДЕВОЙ — ДОЖДЛИВЫЙ, ШУМНЫЙ — ШУМОВОЙ, ГРОЗНЫЙ — ГРОЗОВОЙ. С точки зрения структуры различаются паронимы суффиксальные (ЦВЕТАСТЫЙ — ЦВЕТИСТЫЙ, ЧЕРЕПАХОВЫЙ — ЧЕРЕПАШИЙ), префиксальные (ОПЕЧАТАТЬ — ОТПЕЧАТАТЬ, ПРЕДСТАВИТЬ — ПРЕДОСТАВИТЬ) и корневые (НЕВЕЖА — НЕВЕЖДА, ВОСКРЕСАТЬ — ВОСКРЕШАТЬ). Паронимы сопоставляются только в форме одного числа (ед. или мн.): ОСТАНКИ — ОСТАТКИ (нельзя: ОСТАТОК — ОСТАНКИ). В художественной речи паронимы используются как важное стилистическое средство, когда их смысловые различия сознательно подчеркиваются автором. Например: «Меня тревожит встреч напрасность, что и ни сердцу, ни уму, и та не праздничность, а праздность, в моем царящая дому» (Е. Евтушенко). Паронимия соотносится с парономазией (парономасией) — стилистическим приемом нарочитого сближения созвучных слов (и не только паронимов) в целях образности, эмоционального воздействия на читателя: «Там, за горами горя солнечный край непочатый» (В. Маяковский). В.П. Григорьев называет такой прием паронимической аттракцией. Смысловая и формальная близость паронимов, незнание из значений или их тонких смысловых различий нередко приводит к речевым ошибкам — смешению паронимов: «Мне выдали абонент в бассейн» (следует: абонемент) или «Приехали командировочные» (следует: командированные). Чтобы избегать подобных ошибок, в целях повышения культуры речи и создаются словари паронимов (обычно учебные). Первый словарь паронимов вышел в 1971 году (автор Н.П. Колесников), в котором паронимия понимается широко, т.е. паронимами считаются не только однокоренные, но и просто созвучные слова (например КАРТОН — КОРДОН, ЩЕКОЛДА — ЩИКОЛОТКА). В «Словаре паронимов русского языка» О.В. Вишняковой представлены только однокоренные паронимы, исходя из ее трактовки этой категории. В нем показано значение и сочетаемость паронимов, их синонимы и антонимы. В 1994 г. вышел «Словарь паронимов русского языка» Ю.А. Бельчикова и М.С. Панюшева, который является расширенным переизданием более раннего словаря этих авторов «Трудные случаи употребления однокоренных слов русского языка» (1968). Прием паронимической аттракции описан в «Материалах к словарю паронимов русского языка» В.П. Григорьева, Н.А. Кожевниковой и З.Ю. Петровой (1992).

Гипонимия. Гипонимы, гиперонимы и когипонимы (согипони ы).

От синонимов следует отличать гипонимы — слова, которые находятся в оппозиции не нулевой, как синонимы, а привативной, т.е. в отношениях включения, рода и вида: ВОЛК (вид) — ЗВЕРЬ (род), ДУБ (вид) — ДЕРЕВО (род), КОРЬ — БОЛЕЗНЬ, СТУЛ — МЕБЕЛЬ и т.п. Как лексическая (семантическая) категория гипонимия — это родовидовые семантические отношения, формально выраженные разными лексемами. Эти отношения называют еще гиперо-гипонимическими, при этом родовое слово называется гиперонимом, а видовое — гипонимом (ДОМ — гипоним, видовое слово, по отношению к гиперониму СТРОЕНИЕ, родовому слову). Гипонимические отношения, по сути дела, и образуют ЛСГ слов, о которых уже говорилось: МЕТАЛЛЫ — ЗОЛОТО, МЕДЬ, СЕРЕБРО, ЖЕЛЕЗО; СОБАКИ — ДОГ, ОВЧАРКА, ПУДЕЛЬ, ЛАЙКА; ПОВОЗКИ — КИБИТКА, ПРОЛЕТКА, САНИ, КАБРИОЛЕТ, СТРОЕНИЯ — ДОМ, САРАЙ, ГАРАЖ и т.п., которые, в свою очередь, уже являются элементарным семантическим полем, объединенным общим значением (родовой семой). Видовые слова по отношению друг к другу будут согипонимами (или когипонимами): ВОЛК, МЕДВЕДЬ, ЛИСА, ЗАЯЦ, — но не синонимами, т.к. их объединяет только родовая сема, а у синонимов тождественны и видовые (различительные) семы. Тем не менее, синонимы могут быть частью ЛСГ: ВОЛК, БИРЮК. Таким образом, синонимы и гипонимы — понятия хотя и близкие, но разные.

Синтагматические отношения в лексике. Понятие валентности слова, лексической и грамматической сочетаемости. Закон семантического согласования. Словари сочетаемости.

Синтагматические отношения (синтагматика) в лексике (греч. sintagma — нечто соединенное) реализуются, как уже говорилось, в возможности сочетаемости, или валентности слова. Слова здесь вступают в соотношения (соединения) друг с другом на основе семантических и синтаксических свойств, на основе правил их сочетаемости друг с другом (валентности), употребления в контексте. Валентность — один из основных признаков слова (см. 1.1.1.) — это потенциальная возможность (способность) слов сочетаться (соединяться) друг с другом. Сочетаемость слова — это конкретная сочетаемость слов в определенных грамматических формах и синтаксических конструкциях и с определенными словами (лексико-семантическими вариантами). Слова вступают в сочетания друг с другом на основе их семантических и / или грамматических свойств, поэтому сочетаемость (валентность) и подразделяют на лексическую и грамматическую (синтаксическую). Правила сочетаемости слов, основанные на их семантических свойствах, называются лексической сочетаемостью (валентностью). В отношения лексической сочетаемости вступают слова, если между реалиями, которые они называют, есть отношения логической смежности (предметно-логические и ассоциативные связи): дом — строить (строить дом) стул — сидеть (сижу на стуле), нож — резать (резать ножом), ветер — дуть (дует ветер). Если предметно-логической связи нет, слова сочетаться друг с другом не могут (строить — нос). В семантике таких слов, следовательно, должны быть смежные, соотносительные, «согласованные» семы: ВЕТЕР — «колебательные движения воздуха», ДУТЬ — «заставлять двигаться воздух» (т.н. закон семантического согласования). Лексическая сочетаемость, таким образом, тесно связана с парадигматикой (сочетаемость со словами определенных лексико-семантических парадигм), с иерархией сем в семеме (ведь сам состав компонентов значения, как мы уже отмечали, обусловлен парадигматически и синтагматически). Так что отношения эти взаимообусловлены. Грамматическая сочетаемость имеет более обобщенный характер: это отношения типа «предмет» — «признак предмета» (высокий рост, спелое яблоко), «действие, направленное на предмет» — «предмет, на который направлено действие» (читать книгу, смотреть телевизор), «действие» — «орудие действия» (писать ручкой, резать ножом), «действие» — «признак действия» (хорошо сидим, ловко работает), «часть» — «целое» (ножка стула, ручка двери) и т.п., в том числе при этом учитываются различные формы слова. Грамматическая сочетаемость слов рассматривается в грамматике. Она формальна и отвлечена от конкретного ЛЗ (можно сказать и «глокая куздра», но нельзя «глокий куздра», тогда уж «куздр»). В лексикологии рассматривается только лексическая сочетаемость, хотя учитывается и грамматическая. Надо сказать, что понятие лексической сочетаемости относительно. Относительно определенного языка (выражение «водить за нос», например, нельзя перевести), относительно времени (сочетаемость может измениться со временем, например, раньше невозможно было сказать умная машина или стеклянная сковородка, но возможно было начались классы в значении «уроки»), относительно условий реализации (возможно индивидуально-авторское или ситуативное, шутливое и т.п. словоупотребление: например «съесть галоши» у К. Чуковского или «зеленая тоска» у С. Есенина), т.е. возможно и расширение и сужение лексической сочетаемости. Обусловленность лексической сочетаемости слов их ЛЗ объясняется тем, что слово в том или ином значении может вступать в связь только с определенным кругом слов (определенным их семантикой). Так, слово ЛЕНТА («узкая полоска ткани, служащая для стягивания волос, украшения или отделки») предполагает определенный круг сочетаемости этого слова: с определением- прилагательным (грамматическая сочетаемость), указывающим на: 1) размер (широкая, длинная, узкая, короткая… лента); 2) материал (атласная, шелковая, бархатная… лента) — причем, не любой материал, а дорогой, нарядный (т.к. «для украшения»), нельзя сказать рогожная, холщовая лента*; 3) цвет (алая, синяя, голубая… лента) и т.п. Таким образом, слова сочетаются друг с другом избирательно. Если слово «лента» можно соединять с прилагательными по перечисленным признакам, то нельзя по другим признакам, не обусловленным предметно-логически (т.е. денотативно), например «вкус» — нельзя кислая лента. Лексическая сочетаемость — это сочетаемость смыслов, значений слов. Разного рода нарушения лексической сочетаемости ведут к речевым ошибкам (типа «кавалькада велосипедистов», «одержать рубежи», «приложить мастерство» и т.п.). Однако не нужно думать, что в языке все слова сочетаются на основе предметно-логической связи. Во многих случаях язык «накладывает запрет» на ту или иную сочетаемость, хотя с точки зрения предметно-логической она была бы вполне возможна (вспомним лексически и грамматически связанные значения типа карие глаза (нельзя сказать карие волосы) или — мебель красного дерева (нельзя сказать мебель красных деревьев). Таким образом, сочетаемость слов (как лексическая, так и грамматическая) может быть относительно свободной, широкой (хотя и ограниченной предметно-логически) и узкой, ограниченной языковой системой (лексическим или грамматическим контекстом, определенной формой слова или синтаксической функцией). Попытка широкого показа лексической сочетаемости в толковом словаре была предпринята в 17-томном «Словаре современного русского литературного языка». Показ сочетаемости представлен в специальном «Словаре сочетаемости слов русского языка» под ред. В.В. Морковкина. Частичная сочетаемость (только существительных с прилагательными) дана в «Словаре эпитетов» К.С. Горбачевича и. Е.П. Хабло (1979 г.). Современные словари уделяют большое внимание демонстрации синтагматических отношений слова. Например, в «Новом объяснительном словаре синонимов» (Ю.Д. Апресян и др.) лексическая сочетаемость подробно анализируется при характеристике значения каждого слова-синонима (по сути, они и различаются сочетаемостью) и невозможные сочетания отмечаются знаком *, означающим «нельзя» (например: «здание крытого бассейна ), кроме того, сочетаемость (лексическая и грамматическая) выносится в определенную зону словарной статьи за знаком «С». Приведем фрагмент из словарной статьи ДОМ-2, ЖИЛИЩЕ, ЖИЛЬЕ этого словаря (вып. 1, 1997 г.): «С» Дом ассоциируется с семьей, бытом, традициями, поэтому для этого слова типичны определения родной, семейный, приличный. В локативных конструкциях все синонимы, кроме слова жилплощадь, сочетаются с предлогом в + ПРЕДЛ или ВИН; синоним жилплощадь требует предлога на: проживать на жилплощади, прописать на жилплощадь. Аналогично: выехать из дома, но с жилплощади. Для синонимов жилье и жилище характерно употребление в качестве зависимых при глаголе строить. Для слов жилье и жилплощадь типичны контексты глаголов покупать, распределять, наследовать… Синонимы по-разному сочетаются со словами, обозначающими длительное пребывание: в доме живут, в жилище живут или, скорее, обитают, на жилплощади проживают. По-разному обозначается при синонимах и субъект проживания. Можно говорить об обитателях, владельцах жилища, но только о хозяевах дома, причем хозяин дома предполагает определенный тип поведения. Хозяин жилища сказать можно, но это значит то же, что владелец». Кроме того, в этом словаре приводится большое количество иллюстраций (в зоне «И»), наглядно демонстрирующих реальное словоупотребление синонимов. Понятие сочетаемости тесно связано, таким образом, с понятием контекста, а также нормой контекста, его типом и позицией слова в контексте, т.к. синтагматические отношении построены на позиционных, а не на оппозиционных (как парадигматика) отношениях. Контекст — это словесное окружение, или законченный в смысловом отношении отрезок текста, дающий возможность точно установить значение каждого входящего в него слова. В широком смысле контекст — это и условия употребления данной языковой единицы (языковое окружение, речевая ситуация и т.п.). Различают понятия узкий контекст (= словосочетанию) и широкий (все, что больше словосочетания: фраза, предложение, текст). Существует еще и понятие сверхконтекста — это контекст целого произведения или даже эпохи (например, смысл названия романа Гончарова «Обрыв» можно понять только из контекста всего произведения, а название журнала Герцена «Колокол» только в контексте эпохи). Под нормой контекста подразумевается его достаточность для реализации значения слова, т.е. для понимания определенного смысла включенного в контекст слова. Чаще всего для понимания смысла слова достаточно простого словосочетания (вымыть пол, построить дом, детский дом). Но иногда словосочетания (т.е. только одного слова) недостаточно, т.к. может возникнуть двузначность (купить землю — «почву» или «участок»?), тогда следует прибегнуть к более широкому контексту: Надо купить землю, пересадить цветок или Он купил землю под Москвой. В тех случаях, когда реализация значения осуществляется в условиях ограниченной сочетаемости, контекст называется постоянным (чревато последствиями, трескучий мороз), но это уже область фразеологии. Слово в контексте, таким образом, находится в определенной позиции по отношению к другим словам (слову) контекста. Позиция, в которой поддерживаются основные признаки ЛЗ слова, т.е. значение реализуется полностью, называется сильной (копать землю, рассыпать землю). Позиция, в которой основные компоненты ЛЗ не поддерживаются, возникает двузначность (двусмысленность), называется слабой (открыть землю, купить землю, родная земля). Поскольку в синтагматике слово всегда рассматривается в контексте, как элемент словосочетания, то единицей лексической синтагматической системы будет слово-синтагма (а не слово-ономатема, как в лексической парадигматической системе), а основным объектом рассмотрения будут синтагматические функции слова. В зависимости от того, какой тип значения вступает в соотношения с другими словами в пределах словосочетания (т.е. условий, факторов, определяющих сочетаемость), различают три типа синтагматических функций слова-синтагмы: лексическую, лексико-грамматическую и лексико-синтаксическую. 1) Лексико-семантическая функция. Здесь ЛЗ одного слова соотносится с ЛЗ другого, т.е. сочетаются лексические значения: зеленый — лист, трава, деревья, резать — бумага, ткань, кожа, пить — вода, квас, молоко. 2) Лексико-грамматическая функция. Здесь ЛЗ одного слова соотносится с ГЗ другого, т.е. соединяются лексические и грамматические значения: играть во что — в футбол, в карты, в хоккей; играть на чем — на скрипке, на гитаре, на рояле; играть кого — Гамлета, Отелло, Ивана Грозного. 3) Лексико-синтаксическая функция. Здесь ЛЗ слова связано с его синтаксической функцией, т.е. с ролью в предложении, т.е. соединяются лексическое и синтаксическое значения: Ср. Ему не везет (безл.) или Вы, сударь, камень, сударь, лед (сказ.). Однако эти три функции разграничиваются лишь теоретически, т.к. в реальной речи они все соотносятся друг с другом одновременно, имеют единый лексико-грамматический характер. Например, ЛЗ глагола ВЕЗТИ (об удаче) предопределено не только лексико-синтаксической функцией (главный член безличного предложения Мне всегда не везет), но и лексико-грамматической (определенной падежной конструкцией «кому в чем»: Кому в карты не везет, тому в любви везет) и, конечно, лексико-семантической: обычно в сочетании со словами группы «занятие», «отношение» («в работе, в выборе пути, в сердечной смуте»). Хотя одна из функций в разных случаях выступает в качестве ведущей. Таким образом, ЛЗ слова (его структура) представляет собой как бы особым образом организованный блок знаний (фрейм), фиксируемый посредством определенной языковой (фонетической и грамматической) формы. Это предполагает включенность слова не только в определенный лексический фрагмент языковой картины мира (парадигматику), но в определенную ситуацию употребления слова в речи (синтагматику), т.к., по словам В.Н. Телии («Русская фразеология»), лексическое значение — это «пусковой механизм, включающий слово в текст». Традиционная лексикология до последнего времени не включала синтагматический компонент в структуру ЛЗ. Но при коммуникативном подходе к описанию лексики как системы, к теории ЛЗ — это один из главных организующих его компонентов: он как бы синтезирует, интегрирует (объединяет) содержание всех остальных компонентов, а они эксплицируются (проявляются, реализуются) в синтагматике, получают в ней реальное воплощение. Только полное описание ЛЗ, включающее совокупность приемов, демонстрирующих все слагаемые ЛЗ (денотат и сигнификат, прагматику и коннотации, парадигматику и синтагматику) может адекватно соответствовать природе ЛЗ. Такое полное описание ЛЗ характерно для современных словарей нового направления, в частности для создающегося «Интегрального словаря русского языка», в котором лексические и грамматические (в том числе и парадигматические и синтагматические свойства слова) описываются всесторонне. Наличие внутренней системности в лексике находит отражение в практике использования ее в речи: как отмечает Ю.С. Степанов, «не будь ее, мы не могли бы легко и быстро отыскивать в своей памяти нужные слова и обороты». Взгляд на лексику как на систему оформился, таким образом, в теорию семантического поля или лексико-семантических группировок лексики.

Словарный состав языка и его специфика. Основные тенденции развития словарного состава. Понятие основного словарного фонда. Словарный состав русского языка на современном этапе и отражение языковых изменений конца ХХ века в словарях.

Слово в лексикологии изучается в трех аспектах: семасиологическом, ономасиологическом и социолингвистическом. В первом случае предметом изучения является семема (ЛЗ слова), во втором — лексема (способ выражения значения), а в третьем — лексика. Лексика — это совокупность всех слов языка, или его словарный состав. Именно он и является предметом изучения лексикологии в социолингвистическом аспекте. В социальном аспекте слово рассматривается как общественный знак, как элемент словарного состава (лексики) языка, отражающего общественную, социальную природу языка как средства общения. В нем рассматриваются те стороны слова, которые обусловлены не только лингвистическими (языковыми) факторами, но и экстралингвистическими (внеязыковыми), в первую очередь факторами социально-исторического характера. В его задачи входит рассмотрение вопросов формирования словарного состава языка, исторических изменений, происходящих в нем, социального и функционально-стилистического расслоения — т.е. тех явлений в слове, которые отражают социальную обусловленность языка. Р.А. Будагов писал, что социальная природа языка обнаруживается во всевозможных экстралингвистических факторах: в условиях развития языка, в способах влияния на язык «социальных институтов» и т.п. Но важнее этого и другое: сам язык — социальный феномен, т.е. социальная природа обнаруживается и в самом языке как средстве общения. В чем же обнаруживается социальная природа самого языка? Т.е. почему существуют разные языковые стили, нормы, сферы употребления слова? Потому что язык не безразличен к социальным, профессиональным, возрастным, даже половым и прочим «членениям» самого общества как коллектива людей, говорящих на данном языке, использующим его как инструмент общения, но в то же время и творящих его. Потому что социальная природа языка обусловлена его назначением, его функцией, его ролью в обществе. Этим и занимается социолингвистика, именно в этом аспекте и рассматривается лексика, т.к. социальная обусловленность языка при анализе лексики еще очевиднее. Итак, социолингвистический подход к изучению лексики предполагает разграничение собственно языковых закономерностей, по которым происходит формирование и развитие словарного состава языка, и социальных факторов, влияющих на ход этих процессов, определяющих природу «социальной дифференциации языка» (Л.П. Крысин). Этот раздел лексикологии обычно и называют собственно лексикологией (в узком смысле термина), или даже лексикой, в отличие от семасиологии и ономасиологии, изучающих слово с точки зрения номинаций и внутренних смысловых закономерностей, организующих языковую систему. Однако было бы неверно думать, что данный аспект исследования лексики не связан с системными отношениями вовсе. Социальность и системность языка неразрывно связаны и образуют как бы два направления в развитии слов, словарного состава языка, две тенденции его развития — системообразующую и системоразрушающую. Первая организует лексику в определенную лексическую систему, где у каждого слова свое законное место. Вторая эту систему постоянно расшатывает и разрушает. Обе тенденции обусловлены основными специфическими признаками словарного состава: его неоднородностью и изменчивостью. Неоднородность словарного состава проявляется в том, что его компоненты (слова, лексика) чрезвычайно неодинаковы по своим языковым (лексико-семантическим и лексико-грамматическим) и неязыковым (социальным) свойствам (происхождению и употреблению). Это позволяет (скорее заставляет) как-то словарный состав упорядочивать, группировать по тем или иным противопоставлениям, признакам и свойствам — т.е. систематизировать. В этом смысле под системностью лексики и понимают (в широком смысле) ее систематизацию, или стратификацию (распределение по указанным признакам): по происхождению (исконная и заимствованная лексика), по сфере употребления (общеупотребительная и необщеупотребительная лексика), по активности употребления (лексика активного и пассивного запаса), по стилистической дифференциации (нейтральная лексика и стилистически окрашенная). Такая неоднородность, позволяющая систематизировать лексику, обусловлена, в свою очередь, второй чертой словарного состава — его изменчивостью, т.е. его постоянным изменением и обновлением. Словарный состав — это открытая, проницаемая система, обусловленная изменениями в самой реальной действительности. Например, появление новых реалий вызывает появление новых слов, их названий. Утрата реалий, напротив, ведет к забвению их названий. Ср. луноход и конка (конный трамвай), батник и чухлавка (рубашка, сорочка), нейлон и посконина (грубая домотканая льняная ткань). В результате в словарном составе языка различают активный и пассивный фонд: в первый входят слова, понятные всем говорящим на данном языке и находящиеся в постоянном употреблении, во второй — слова, понятные большей части говорящих, но не употребляемых в обычном речевом общении. Взаимодействие наций и народов ведет к заимствованию иностранных слов. Развитие общества, науки и культуры ведет к обособлению книжного, литературного языка от живой разговорной речи, городского просторечия и диалектов. В результате получается, что «под одной крышей» уживаются как «свои», так и «чужие» по происхождению слова, которые со временем становятся своими (табу, манго, меню, турне, атташе, рандеву, вояж); наряду с активно употребляющимися — явно устаревшие (алтын, ланиты, лепота, зело), наряду со старыми — новые (видеоклип, блейзер, маркетинг, дилер, киллер, спонсор), наряду с литературными, книжными — диалектные (стерня, рушник, пимы, векша, мшары), жаргонные (балдеж, клёво, ништяк, отпад) и просторечные (гулеван, фотка, жигуль, брезентуха) и т.п. Лексика современного русского языка, таким образом, представляет собой сложную систему, образуемую различными по происхождению, сфере употребления, стилистической значимости группами слов. Так, в него входят исторически сложившиеся исконно русские слова и заимствованная из разных языков лексика, в него входят и областные слова, употребление которых первоначально ограничивалось отдельными территориальными говорами. Различается лексика современного русского языка и в функциональном отношении: основу словаря составляет лексика нейтральная, но часть словаря ограничена определенными типами речи, определенными условиями общения (функциональными стилями): специальная научно-техническая терминология, официально-деловая, разговорная и просторечная лексика. Некоторые слова воспринимаются как устаревшие, другие — напротив — как новые. Язык — функционирующая система, неразрывно связанная со всеми сторонами общественной жизни. Поэтому особенности функционирования языка не могут не получить отражения в объеме и характере его словарного состава. И то и другое учитывается при составлении словарей. Несмотря на то, что большинство современных словарей русского языка (имеются в виду толковые словари) относятся, как уже отмечалось, к словарям нормативным, неоднородность и изменчивость словарного состава на данном этапе в них учитывается. Первая показывается с помощью специальных лексикографических помет разного типа, указывающих на происхождение, активность, сферу употребления и стилистическую окраску слова. Вторая — с помощью изменения в характере помет и словнике словаря. Например, если сравнить первые и последние издания «Словаря русского языка» С.И. Ожегова (с 1949 по 1999 г.), то мы обнаружим немало изменений, происшедших в словарном составе языка за этот период — полвека: появилось много новых слов, многие слова устарели, изменился функциональный статус многих слов. Изменения в словарном составе конца ХХ века показаны в специальном «Толковом словаре русского языка конца ХХ века: Языковые изменения » (2001). Таким образом, словарный состав языка, как никакой другой языковой уровень, показывает, что язык не стоит на месте, а находится в состоянии непрерывного, хотя не сразу заметного изменения и развития. Изучая лексику современного русского языка, ее современное состояние, мы тем самым соотносим ее с прежними ее состояниями и можем свидетельствовать о совершенствовании языка (или его упадке), можем даже прогнозировать его будущее, выявляя замеченные в нем тенденции. Неоднородность и изменчивость словарного состава не свидетельствует, однако, о его нестабильности, аморфности. Основу словаря составляет так называемый «основной словарный фонд», который является лексическим ядром национального языка, — «очень устойчивый, сохраняющийся в течение ряда эпох, определяющий и обуславливающий общенародный характер языка, взаимопонимание всех членов коллектива и — в соответствии с этим — единство языка в его историческом развитии» (В.В. Виноградов. «Об основном словарном фонде и его словообразующей роли в истории языка»). Основной словарный фонд — это устойчивая, но исторически развивающаяся лексическая база языка, которая служит основой для образования новых слов и новых значений, базой для обогащения всего словарного состава языка.

Стратификация лексики, основные параметры: динамический, генетический, социальный, функциональный.

Словарный состав языка представляет собой сложную и разветвленную систему, классифицировать которую можно по следующим традиционно сложившимся параметрам: 1) генетическая стратификация — с точки зрения происхождения (исконно русская и заимствованная лексика); 2) динамическая стратификация — с точки зрения динамики, изменения словарного состава, активности употребления (активный и пассивный словарь: устаревшие и новые слова); 3) социальная стратификация — с точки зрения социальной дифференциации общества или сферы употребления лексики (общеупотребительная и необщеупотребительная, ограниченного употребления лексика: диалектная, профессиональная, жаргонная); 4) стилистическая стратификация лексики — с точки зрения функционально-стилистической маркированности лексики (лексика нейтральная, лексика высокая, книжная или сниженная, разговорно-обиходная, просторечная).

Лексика русского языка с точки зрения происхождения. Исконно русская лексика и ее разновидности. Этимологические словари.

Словарный состав русского языка с точки зрения его происхождения разнороден. Однако эта неоднородность не сразу бросается в глаза, т.к. заимствованная лексика в составе русского языка не так многочисленна (порядка 10 %) и в большинстве случаев давно и хорошо освоена, поэтому как заимствованная даже не воспринимается (слова типа карандаш, свекла, собака, тетрадь, котлета и т.п.). Поэтому приходится решать вопрос об исконности или заимствованности лексики только этимологически, прибегая к диахроническим методам. Выяснение истории слов тесно связано с историей русского народа, с его культурными, политическими и экономическими связями, со становлением русского государства и самого русского языка. По происхождению вся лексика русского языка подразделяется на исконную (исконно русскую) и заимствованную. Под исконно русским словом понимается такое слово, которое либо возникло в самом русском языке (тем или иным словообразовательным способом), либо унаследовано русским языком из более древнего, предшествующего русскому языку языка-источника, т.е. праславянского (общеславянского) языкового фонда или древнерусского языка. Т.е. к исконной лексике русского языка относится вся лексика, возникшая в один из его исторических периодов: от праславянского до современного русского. Национальный русский язык, сформировавшийся к XIV веку (этим веком датируется начало русского государства), унаследовал из предыдущих эпох лексический состав древнерусского (восточнославянского) языка VII-XIII веков, общего для современных русских, украинцев и белорусов (как и два других восточнославянских языка: украинский и белорусский). А древнерусский язык, в свою очередь, унаследовал лексику общеславянского языка (общего для родоначальников всех славян, существовавших в V-VI веках). Общеславянская лексика до сих пор употребляется во всех славянских языках (См. примеры в этимологических словарях: вдова — укр.: вдова, болг.: вдовея, пол.: wdowa, чеш.: vdova; ворчать — укр.: ворчати, болг.: връча, пол.: warczec, чеш.: vrceti; высокий — укр.: високий, болг.: висок, пол.: wysoki, чеш.: vysoki), а восточнославянская — во всех восточнославянских языках: украинском, белорусском и русском (например: веревка — укр.: вiрьовка, белорус.: вяроука; верховой — укр.: верховий, белорус.: верхавы; вилять — укр.: виляти, белорус.: виляць). Таким образом, исконно русская лексика генетически (по происхождению) тоже неоднородна. В нее входят следующие группы лексики: 1) собственно русская лексика — появившаяся в русском языке после XIV века и характерная (из всех славянских языков) только для русского языка, например: грустный (ср. в укр.: сумний, в белорус.: сумны), очень (ср. в укр.: дуже, в белорус.: вельми), нужно (ср. в укр.: потрiбно, в белорус.: потрэбна); 2) восточнославянская (древнерусская) лексика (VI-XIV вв.) — т.е. общая для русского, белорусского и украинского языков (восточнославянской группы славянской языковой семьи — с генетической классификацией языков вы познакомились в курсе «Введение в языкознание»), например: ковш (ср. в укр.: ковш, в белорус.: коуш, но в болг. — кинче, а в пол. — kubel); 3) общеславянская (праславянская) лексика (до VI в.) — общая для всех (или большинства) языков, относящихся к славянской семье: не только восточнославянской, но и западно- и южнославянской группы, например: вода (ср. в укр., белорус. и болг.: вода, в словен., чеш. и словац.: voda, в пол., в.- и н.- лужиц.: woda) или отец (ср. укр. отець, болг. отец, польск. оjcies) При сравнении конкретных примеров словообразования исконно русской лексики обращает на себя внимание факт тесной преемственности различных этапов существования русского языка в развитии современного словарного состава: так, многие древнерусские слова образуются от общеславянских корней или с помощью общеславянских словообразовательных средств, то же — при образовании собственно русских слов. Например, от общеславянской основы -коло- («круг») в восточнославянском были образованы слова кольцо, кольчуга, колобок. К той же основе восходит и собственно русское слово двуколка. Но вспомним, что славянские языки входят в индоевропейскую семью языков. Поэтому иногда к исконной (общеславянской) лексике относят и группу индоевропейской лексики — т.е. слов, унаследованных общеславянским языком (как и другими индоевропейским языками) из более древней языковой общности. О том, что такая общность существовала, свидетельствуют многочисленные примеры лексического сходства разных индоевропейских языков. Это наиболее древние слова, например, многие термины родства, ср. брат: в древнерус., ст.-сл., — братъ, в словен., пол. — brat, чеш., в.-луж. — bratr, др.-прус. — brati, лит. — brotere, др.-инд. — bhrata, лат. — frater, ирл. — brathir, англ. — brather, нем. — Bruder и др.). Разумеется, исконная лексика более древних периодов претерпевала не только фонетические, но и семантические изменения: приобретала новые значения и/или утрачивала старые. Например, слово колено стало многозначным, а слово опять употребляется теперь только в переносном значении «снова», первоначальное его значение «назад» утрачено (ср. этимологически родственные слова пятка, пятиться, вспять). Однако в большинстве случаев общеславянская лексика, как и восточнославянская, сохранились в неизменном виде. Исконно русская лексика составляет основу русского языка, именно она создает своеобразие и самобытность русской речи. Общеславянскими по происхождению (иногда восходящими к индоевропейским) являются многие термины родства (сын, мать, отец, дочь, дед, баба, кум), названия частей тела (борода, волосы, голова, грудь, горло, зубы, лоб, нос, плечо, рука), названия животных и птиц (бык, волк, овца, ворона, воробей, орел, петух), растений (дуб, верба, ель, клен, липа, репа, рябина, сосна, черемуха, ясень), продуктов питания (каша, квас, кисель, масло, молоко, мука, мясо, сало, сыр), жилища и его частей (сени, пол, кров, изба, дом, крыша, крыльцо, труба, печь), орудий труда (соха, борона, серп, коса, грабли), явлений природы (буря, ветер, вода, гроза, гром, дождь, звезды, камень, лед, свет, солнце, туча) и многие др. К общеславянской лексике относятся и многие числительные (один, два, три, четыре, пять), местоимения (ты, я, он, мы, наш, твой), глаголы (жить, ходить, дышать, слышать, расти, рубить), предлоги и союзы. Восточнославянскими являются многие термины второстепенного родства (дядя, племянник, падчерица, пасынок), названия предметов обихода (багор, веревка, клюка, ковш, лукошко, самовар), единиц счета и отрезков времени (сорок, девяносто; сегодня, после, теперь) и др. Собственно русскими являются многие названия профессий (бетонщик, возчик, гонщик, каменщик, летчик, наладчик), отвлеченных понятий (итог, обман, осторожность, вежливость, отсылка, остановка, воровство, мотовство), цветов (коричневый, бурый, сизый), оценочная лексика (бестолковщина, похабщина), сложные слова (долгосрочный, однозвучный, золотоискатель, молотобоец) и др. Собственно русские слова нередко можно узнать по словообразовательным элементам: существительные с суффиксом -щик-/-чик- (наборщик, укладчик) или -ств- (кумовство, хвастовство), прилагательные с суффиксом -чат- (клетчатый, бревенчатый), приставочно-суффиксальные глаголы (вжиться, разбежаться) и т.п. Как видим, определить происхождение того или иного слова, его этимологию можно с помощью этимологического словаря. Наиболее популярны «Краткий этимологический словарь русского языка» (1964, переиздан в 1975, авторы Н.М. Шанский, В.В. Иванов и Т.В. Шанская) и «Этимологический словарь русского языка» Н.М. Шанского и Т.А. Бобровой (1994), а также «Школьный этимологический словарь русского языка» тех же авторов (2000). Достаточно долго справочным пособием по этимологии русских слов служил «Этимологический словарь русского языка» А.К. Преображенского, не потерявший актуальности до сих пор. То же можно сказать и о четырехтомном «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера (1958, переиздан в 1986), сыгравшем значительную роль в развитии отечественной этимологической лексикографии. Следует отметить также «Историко-этимологический словарь современного русского языка» П.Я. Черных (1993), а также более подробный «Этимологический словарь русского языка» МГУ (продолжающееся издание с 1963 г., вып. 1-8, под ред. Н.М. Шанского).

Заимствованная лексика, причины заимствования. Пути и формы заимствования. Адаптация иноязычной лексики. Типы иноязычных слов. Словари иностранных слов.

Под заимствованием (иноязычной лексикой) понимается всякое слово, пришедшее в русский язык из другого языка, даже близкородственного, в любую из эпох его развития. При этом следует иметь в виду, что не будут относиться к заимствованиям слова, образованные в русском языке от иноязычных основ: например, собственно русское слово идей-н-ый, образованное с помощью русского суффикса -н- от иноязычного слова идея или собственно русское слово спонсор-ск-ий, образованное с помощью русского суффикса -ск- от иноязычного слова спонсор. И наоборот, внешняя знакомость слова еще не свидетельствует о его исконности: слово могло быть заимствовано из близкородственного славянского языка: например, слово мудрость заимствовано из старославянского языка, а вольность из польского. Таким образом, исконно русская и заимствованная лексика противопоставляются по принципу: откуда появилось слово в данном языке. Заимствование из другого языка может быть непосредственным (непосредственно из какого-л. языка) и опосредованным (через посредство другого языка). Например, по свидетельству этимологического словаря Н.М. Шанского, слово гастроном («гурман») заимствовано не непосредственно из греческого (gastronomin), а через посредство французского языка (gastronom). Непосредственными заимствованиями в русском языке являются слова омлет (фр. omelette), ринг (англ. ring), шпиль (нем. spille) и др. Опосредованными заимствованиями являются слова карта (греч. chartes через лат.-итал. charta и пол. karta), кимоно (япон. kimono через фр. kimono), инженер (нем. Ingenier через фр. ingenieur и польск. inzynier) и др. Следует обратить внимание на то, что термин заимствование применяется лишь к прямому лексическому заимствованию. Кроме него существуют еще так называемые кальки, которые создаются в русском языке по иноязычному образцу (калькирование). Так что калька — это слово одновременно и исконное (создается в самом языке, на базе его словообразующих элементов), и заимствованное (заимствуется структура слова как образец). Классическим примером являются слова русского языка алфавит и азбука, из которых первое является древнерусским лексическим заимствованием из греческого (alphabetos — сложение названий двух первых букв греческого алфавита alpha и beta), а второе — словообразовательной калькой с него: сложение древнерусских названий первых букв русского алфавита азъ и букы — первоначально азбукы > азбука). Такие кальки называются словообразовательными, т.к. в них копируется словообразовательная структура слова. Это обычно слова с выраженной словообразовательной структурой (сложные, суффиксальные, префиксальные), например: насекомое (словообразовательная калька с лат. insectum), созвучие (словообразовательная калька с греч. symphonia — «созвучие»; ср. и более позднее прямое лексическое заимствование симфония — из итал. simfonia, восх. к тому же греч.), иносказание (словообразовательная калька с греч.: allegoria — «иносказание», есть и прямое заимствование аллегория) и мн. др. Таким образом, словообразовательная калька — это по сути поморфемный перевод иноязычного слова на русский язык. Кроме словообразовательных, существуют и семантические кальки, в которых копируется смысловая структура иноязычного слова (обычно заимствуется переносное значение), например: плоский (перен. «пошлый» из фр. plat), потолок (перен. «предельная высота чего-л.» из фр. plafond), введение (семантическая калька с фр.: introduction — «предисловие») и др. Существуют и полукальки — копирование только части слова. Например: гуманность — полукалька с нем. Humanitat — «гуманность» (образовано путем заимствования корневой части Human- в виде основы прилагательного гуманный и перевода немецкого суффикса -itat русским суффиксом -ость). Таким образом, под иноязычной (заимствованной) лексикой понимаются только целые слова, пришедшие в русский язык из языков других народов. Заимствование слов из других языков — явление нередкое. Так происходило, происходит и будет происходить всегда, независимо от отношения общества к этому процессу. В результате культурно-экономических, политических и др. связей между народами лексический состав контактирующих языков пополнялся и пополняется новыми словами с древнейших времен и до наших дней. Занимаясь подсчетом заимствованных слов, ученые смогли получить интересные данные. Так, в немецком языке заимствованных слов лишь несколько десятков тысяч, в английском — более половины его словарного состава. Такое явление не было чуждо и древним языкам: в латинском языке, например, более 7000 заимствований из греческого. Древнерусский язык получил очень большой процент заимствований из старославянского языка. Тем не менее, в современном русском языке (если не считать производных слов), по мнению специалистов (например, Ф.П. Филина), как уже говорилось, всего около 10 % иноязычных слов. Каковы же причины заимствований? Прежде всего их следует разделить на экстралингвистические и внутрилингвистические. К экстралингвистическим (неязыковым, внешним причинам заимствований) относятся следующие: 1) Контакты народов (исторические и географические). Так, в русском языке много заимствований из тюркских языков по определенным историческим и географическим причинам (соседство, торговые связи, столкновения, завоевания и т.п.), например, такие давно привычные слова, как бадья, базар, балаган, балбес, барсук, башка, башлык, башмак, буран и мн. др. Живое общение с нашими северными соседями (норвежцами, шведами, финнами, датчанами) привело к заимствованию слов, связанных с рыбным промыслом, столь важным для северян: сельдь, килька, камбала, корюшка, навага. Оттуда же пришли и такие слова, как нарты, тундра, пурга. Многие заимствования из языков стран Западной Европы осуществлялись в русский язык посредством польского — языка пограничной страны: карета, карта (игр.), карлик, католик, квартира, клавиш, колония, комиссар, контракт и мн. др. Через посредство того же польского и других европейских языков в русский язык проникли слова из «мертвых» ныне языков — латинского (через греческий) и древнегреческого. В основном, это слова из области науки и культуры, терминологии, в том числе и лингвистической, которые стали интернациональными (международными): конспект, лекция, лексика, лингвистика, формула, диктатура, культура, грамматика, демократия, диалог, монолог, хрестоматия, эпоха и мн. др. 2) Необходимость номинации новых предметов и понятий. Так, если бы «второй хлеб» — картофель произрастал раньше в России, он имел бы и исконно русское название, однако он был «импортирован» в XVIII веке, а с ним и название картофель (трансформировавшееся потом в разговорной речи в собственно русское картошка) — из итальянского tartufolo через немецкое Tartuffel > Kartoffel. Так же были заимствованы и названия многих других продуктов, ставших на Руси обыденными и даже любимыми (бисквит, бифштекс, борщ, бублик, бульон, вафля, желе, колбаса, компот, котлета, кофе, крендель, лимонад, макароны, паштет, сардины, соус, суп, торт, шашлык и мн. др.). 3) Приоритет нации в какой-либо сфере деятельности. Например, в Петровскую эпоху было заимствовано много слов военно-морской и промышленно-экономической тематики из голландского и немецкого языков: армия, бакен, балласт, биржа, брандспойт, бриг, гавань, генерал, директор, карта (геогр.), картечь, квитанция, китель, клапан, клинок, койка, кок, команда, комендант, конгресс, контора, лоцман, матрос, мундир, мундштук, патент, рейд, рея, руль, слесарь, такса, флаг, флот, шлюпка, шпион, шрифт, штамп, штурман и мн. др. Позднее (с XVIII в.) из французского и итальянского языков было заимствовано много слов из сферы моды и искусства: актер, ария, афиша, балет, балкон, бюро, браво, браслет, виолончель, гардероб, дирижер, жакет, жилет, жонглер, костюм, либретто, медальон, новелла, пьеса, пианино, режиссер, суфлер, сюртук, тенор, фраза и др. Помните, как сетовал по этому поводу Пушкин в «Евгении Онегине»: «Но панталоны, фрак, жилет, Всех этих слов на русском нет…» 4) Авторитетность страны языка-источника или языковая мода. Например, обилие заимствований из английского языка (особенно американизмов) в период перестройки (конец XX века) обусловлено в немалой степени увлечением США. То же самое наблюдалось в XVIII веке в связи с увлечением Францией — весь «высший свет» говорил по-французски (читайте «Войну и мир» Л. Толстого), и немало французских слов «осело» в этот период в русском языке. 5) Исторически обусловленное увеличение определенных социальных слоев, принимающих иноязычное слово. Таким социальным слоем в уже упоминавшемся XVIII веке было русское дворянство, которое и привнесло в русский язык массу французских заимствований. К внутрилингвистическим (языковым) причинам заимствований относятся следующие: 1) Отсутствие в родном языке эквивалентного слова для нового предмета или понятия (плейер, гамбургер, скотч, хоспис, блейзер, мониторинг и др.). 2) Тенденция к использованию одного (хотя бы и заимствованного) слова вместо описательного оборота родного языка (гостиница для автотуристов — мотель, пресс-конференция для журналистов — брифинг, фигурное катание на лыжах — фристайл и т.п.: турне, круиз — путешествие по круговому маршруту, кемпинг — лагерь для автотуристов, снайпер — меткий стрелок). Заимствование в данном случае позволяет «экономить» языковые средства, выражать мысль более кратко. 3) Потребность в детализации, уточнении соответствующего значения, разграничения близких понятий, их смысловых оттенков путем прикрепления их к разным словам (уют — комфорт, убийца — киллер, образ — имидж, госпиталь — хоспис, модельер — кутюрье, варенье — джем и т.п.). 4) Тенденция к пополнению экспрессивных средств, ведущая к появлению иноязычных стилистических синонимов (обслуживание — сервис, ограничение — лимит, творческий — креативный, представление — презентация и т.п.). 5) Повышение престижности иноязычных слов по сравнению с исконными или давно освоенными заимствованными — ложная «красивость» (путана, эксклюзивный, шоп-тур, педикулез, суицид, плюрализм и др.). Заимствуемое слово редко сохраняется в заимствующем языке в неизменном виде. Попадая на новую почву, иноязычное слово приспосабливается к другому языку фонетически, грамматически и семантически и, следовательно, видоизменяется. Так, происходит приспособление иноязычного слова к фонетическому строю русского языка: оглушение, смягчение, редукция, утрата долготы или краткости, устранение групп согласных и т.п. Приспособление к грамматическому строю русского языка — приобретение или смена рода, числа, добавление русских формообразующих аффиксов и т.п. Изменение словообразовательной и семантической структуры слова (морфологическое опрощение, семантическое сужение и т.п.). Например, кекс в русском языке — единственного числа, в английском — множественного и имеет много значений (лепешка, плитка, таблетка); галстук в русском — мужского рода, в немецком — среднего и т.п. Этот процесс приспособления к другому языку носит название адаптации (ассимиляции). Степень этих изменений зависит от времени заимствования и от сферы его употребления. Так, давние заимствования, обозначающие обиходные понятия, давно «обрусели», и порой в них трудно признать «иностранцев». Например, такие слова, как тетрадь, парус или карандаш, базар, халат, свекла, или те же «русские» личные имена — Андрей, Виктор или Елена, Мария не отличаются от исконно русских слов ни произношением, ни словоизменением (склоняются по тем же типам склонения), от них в русском языке образована масса производных: тетрадка, парусный, карандашный, базар- 2 (в значении «шум, гвалт»), халатный, свекольник, Андрюшка, Витенька, Аленка, Маша. Тем не менее, некоторые заимствования сохранили «следы» иноязычного происхождения, приметы, по которым их можно узнать. 1) Фонетические : например, начальные «а», «э» (агент, эпоха), звук и буква «ф» ( фонарь); сочетания «ке, ге, хе; кю, гю, пю, бю; гя», не свойственные русскому языку (кегль, герб, схема, кювет, гюйс, пюре, бюст, гяур); сочетания гласных (пианино, поэт, дуэт, театр, геология, виадук, туалет); удвоенные согласные (ванна, касса, пресс, босс, тонна, балласт); некоторые группы согласных «кс», «кз», «чт», «шп», «шт» и др. (бокс, рюкзак,, мачта, шпиг, штаб) и т.п. При этом многие фонетические приметы характерны для заимствований из определенных языков: например, начальное «шт» характерно для слов из немецкого языка (штурм, штрих, штольня), а сочетание «дж» — словам из английского языка (джаз, джем, джемпер, коттедж). Любопытной фонетической приметой тюркизмов является, например, т.н. сингармонизм, т.е. гармония гласных, повторение одного и того же гласного, обычно «а» или «у» (базар, сарафан, карандаш, карман. сундук, тулуп). 2) Орфоэпические: например, «твердое» произношение перед «е» (темп, тент, стенд, шинель, шрапнель) или отсутствие редукции безударных (сонет, поэт) и др. 3) Грамматические: несклоняемость (пальто, кашне, безе, кепи, бюро, пари, тире, кимоно и др.). Обычно она связана с фонетической особенностью: конечными ударными гласными, характерными для французского языка. 4) Словообразовательные (морфологические): некоторые общеизвестные иноязычные аффиксы: латинские и греческие приставки (ре-, анти-) и суффиксы (-ум, -ус, -ция, -тор, -ент, -ура): регресс, антипатия, пленум, корпус, авиация, оратор, доцент, агентура; английские и французские суффиксы (-инг и -ер): митинг, прессинг, лидер, дирижер, шофер и др.. 5) Семантические: некоторые иноязычные слова содержат в своей семантике экзотический национально-культурный компонент, т.к. называют понятия «чужой культуры», не имеющие эквивалентов в русской культуре и русском языке. Такие иноязычные слова поэтому так и называются — экзотизмы. Чаще всего это названия денежных единиц других стран (иена, экю, песо, сольдо), духовных лиц (лама, епископ, кюре), национальной одежды (сари, кимоно, чалма, чадра), посуды (пиала), построек (сакля, юрта, яранга, фазенда), кушаний (консоме, шурпа, лаваш, чурек, самса), «заморских» фруктов (киви, манго) и других понятий и явлений (сафари, гранд, мотель и т.п.). Таким образом, степень освоенности иноязычной лексики различна. Совершенно неосвоенные, неадаптированные заимствования часто даже передаются с помощью графики языка-источника (обычно латиницей) или транслитерируются. Такие слова считаются не заимствованными, а просто иноязычными вкраплениями, или варваризмами. Например, у А.С. Пушкина: «В конце письма поставить vale» или «Пред ним roast-beef окровавленный» («Евгений Онегин»). Как уже говорилось, в русском языке есть заимствованная лексика из разных языков: западноевропейских (английского, немецкого, французского и др.), славянских, тюркских. Есть редкие заимствования из японского и китайского языка. Происхождение слов, в том числе из старославянского языка, можно узнать, как уже говорилось, из этимологических словарей. Иноязычные слова, в особенности недавно пришедшие в русский язык и еще не освоенные или мало освоенные, описываются в специальных словарях иностранных слов. Наиболее популярными из них считаются «Словарь иностранных слов» под ред. И.В. Лехина и Ф.И. Петрова (1939), неоднократно переиздававшийся, «Словарь иноязычных слов и выражений» А.М. Бабкина и В.В. Шендецова, тоже неоднократно переизданный (по сути это словарь варваризмов). Есть и «Школьный словарь иностранных слов» (1893), дважды переизданный (последнее переиздание 1993 г.). В последние годы появилось много современных словарей иностранных слов толково-этимологического типа: «Большой толковый словарь иностранных слов» в 5 томах (1995), «Словарь новых иностранных слов» Н.Г. Комлева (1995: с переводом, этимологией и толкованием), «Словарь иностранных слов» И.А. Васюковой (1998), «Новейший словарь иностранных слов и выражений» (2001) и др. Особенно интересен «Толковый словарь иноязычных слов» Л.П. Крысина (1999), включающий освоенные заимствования не только из «иностранных» языков, но и из языков народов бывшего СССР. Л.П. Крысин неоднократно обращался к проблеме иностранных заимствований в современном русском языке, поток которых буквально хлынул в конце ХХ века в связи с политическими и экономическими событиями, произошедшими в стране. Это засилие иностранных слов сравнивается многими с экологической катастрофой. Познакомиться с мнением ученых по этому поводу можно в популярной книге Л.П. Крысина «Экология слова, или Поговорим о культуре русской речи», а также в монографии «Русский язык конца ХХ столетия».

Старославянизмы в русском языке, их приметы. Типы старославянизмов.

Особую группу представляют древние заимствования из старославянского языка — старославянизмы, или просто славянизмы, как называл их Г.О. Винокур, посвятивший им статью «О славянизмах в современном русском литературном языке» (1947). Старославянизмы — это заимствования, т.к. были «приняты» древнерусским, или восточнославянским языком (еще во времена Киевской Руси) из языка другой славянской ветви, старославянского, или древнеболгарского, принадлежащего к южнославянской группе. Л.П. Якубинский, известный русский лингвист, хорошо сказал, что старославянский язык для русского был «языком чужим, но не совсем чуждым»: ведь в течение ряда веков эти языки «сотрудничали» и взаимодействовали. Старославянский язык стал литературным (письменным) языком славян с легкой руки основателей славянской письменности братьев-болгар Кирилла и Мефодия, переведших богослужебные книги с греческого на славянский (старославянский) язык. Поскольку он использовался первоначально преимущественно для нужд церкви, на русской почве этот язык получил название церковнославянского. Но потом он стал применяться гораздо шире и оказал влияние и на деловую письменность, и на литературу, и даже на устную речь. Старославянизмы до сих пор сохраняют свои приметы, отличающие их от эквивалентных русских слов: 1) фонетические — неполногласие: сочетания -ра-, -ла-, -ре-,- ле- между согласными (врата, стража, мрак, нрав, враг), соответствующие русским полногласным сочетаниям -оро-, — оло-, -ере-, -еле- (ворота, сторож, морока, норов, ворог); начальные ра-, ла- (растение, ладья, равный) на месте русских ро-, ло- (рост, лодка, ровный); сочетание жд и звук щ (невежда, чуждый, мощь) на месте русских ж и ч (невежа, чужой, мочь) и др.; 2) словообразовательные — некоторые приставки (из- вместо русской вы-, воз- в соответствии с русской за-, низ-/нис-, соответствующая русской приставке с-, пре-, пред-, чрез- и др.) и суффиксы со значением отвлеченности: -ствие, -знь, -ыня (избрать, возгореться, ниспадать, преступить, чрезмерный, суесловие, жизнь, странствие, гордыня ); сложные слова с компонентом благо-, добро- и под. (благолепие, благодетель, добронравие, добродетель); 3) семантические — многие старославянизмы отличаются особым значением, связанным с религией. Например, господь, серафим, ангел, пророк, святой и т.п. Основная масса старославянизмов вошла в русский язык с принятием христианства (конец X-XI век) и в период т.н. второго южнославянского влияния (конец XIV-XV век) из письменных текстов. В течение нескольких столетий в русской письменности существовало своеобразное «двуязычие»: древнерусского и старославянского языков. За время функционирования в русском языке старославянизмы претерпели семантические преобразования, в большинстве случаев утратив свойственное многим из них прежнее «религиозное» содержание. При этом некоторые из них вытеснили из употребления древнерусские эквиваленты (например, слово благо — исконно русский корень сохранился только в топониме Бологое), либо разошлись с ними в значении (ср. гражданин и горожанин), либо стали стилистическими вариантами русских слов (глас — голос). В современном русском языке, т. обр., старославянизмы оказались различными по употреблению. Г.О. Винокур в указанной статье классифицировал их именно с этой точки зрения. Вкратце данная классификация сводится к трем типам: 1) Старославянизмы, которые активно употребляются в русском языке как нейтральная, стилистически не окрашенная лексика, т.е. они утратили книжный характер (плен, бред, влага, время, храбрый, пещера, сладкий, среда), вытеснив в пассив соответствующие исконно русские слова (полон*, беред*, волога*, веремя*, хоробрый *, печера*, солодкий*, середа*). Назовем эти «обрусевшие» старославянизмы генетическими (т.е. осознаваемыми такими лишь по происхождению). 2) Старославянизмы, которые также широко употребляются в русском языке (хотя и с некоторым налетом книжности) наряду с соответствующими исконно русскими словами, с которыми они несколько разошлись в значении. Например, страна (ср. русское сторона), невежда (ср. исконное невежа), гражданин (ср. исконное горожанин), краткий (ср. короткий), власть (ср. волость), нрав (ср. норов), прах (ср. порох) и т.п. Назовем их семантическими старославянизмами, т.к. они отличаются от соответствующих им исконно русских слов своей семантикой (например: глава книги — «раздел», но голова болит — «часть тела»). Заметим, что подобные славянизмы имеют более отвлеченное значение, чем соответствующие русизмы (ср.: излить желчь и вылить воду, оградить от неприятностей и огородить участок, краткая речь и короткая веревка и т.п.). 3) Старославянизмы, которые активно не употребляются, будучи вытесненными соответствующими исконными русскими словами. Например, младой, глас, злато, нощь, брег, чреда, град, древо (ср. исконные молодой, золото, голос, ночь, город, берег, череда, дерево). Они встречаются лишь иногда — в художественной речи, как стилистическое средство, сохранились во фразеологизмах и пословицах, носят окраску устарелости, книжности. Назовем их поэтому, вслед за Г.О. Винокуром, стилистическими старославянизмами. Примеры употребления старославянизмов в языке и речи: А) во фразеологизмах: и стар и млад; глас вопиющего в пустыне; денно и нощно; древо познания; притча во языцех; бразды правления; кладезь премудрости и др.; Б) в поэзии: там царь Кощей над златом чахнет; на брег песчаный и пустой; чредой из вод выходят ясных; град на острове стоит; перстами легкими, как сон; там погружались в хладный сон; над ним сидит орел младой; красуйся, град Петров, весны моей златые дни и т.п. Очень много их в стихотворении А.С. Пушкина «Пророк».

Дифференциация русской лексики с точки зрения сферы употребления. Диалектная лексика. Профессиональная лексика и ее разновидности. Жаргонная лексика и ее разновидности.

Социальная дифференциация лексики предполагает ее деление с точки зрения сферы употребления, т.е. в определенных социальных группах общества. Традиционно здесь выделяется общенародная (общеупотребительная) лексика, употребляемая всеми русскими, независимо от профессии, возраста, социального положения, места жительства. Это основная группа лексики литературного русского языка, носителем которой являются все русские. Хотя представители различных сфер деятельности владеют этим языком по-разному (профессор и шофер, москвич и нижегородец или сибиряк и т.п.), но тем не менее литературный язык представляет собой коммуникативную подсистему национального языка, на которую ориентируются все говорящие. Общеупотребительной лексике противопоставлена лексика ограниченных сфер употребления. Эта лексика не является всенародной, а характеризует круг лиц (довольно узкий), определенный говорящий коллектив, объединенный тем или иным условием: территориально или социально (профессией, возрастом, родом деятельности и т.п.). Таким образом, национальный русский язык неоднороден: в нем выделяется нормированный, обработанный литературный язык (включающий и разговорную речь) и т.н. диалекты — территориальные и социальные. Диалект в этом смысле слова — это нелитературная разновидность языка, которая используется как средство непосредственного общения в коллективе, находящемся на определенной ограниченной территории или связанном социально. Не следует смешивать понятие диалект (и диалектная лексика) и группу ограниченной лексики (диалектизмов по происхождению) в составе литературного языка. В литературный язык проникают (через разговорную речь, просторечие, художественную литературу) лишь немногие слова из диалектов (как территориальных, так и социальных), которые обычно и попадают в словники толковых словарей с соответствующими пометами. Для всех типов нелитературной лексики существуют специальные словари. Литературный язык обязателен для всех: это язык школы, науки, СМИ и т.п. Диалекты необязательны, но они отражают социальное и территориальное расслоение общества. Это небольшая группа слов, проникающая в литературный язык через обиходную речь: т.н. диалектизмы, жаргонизмы, просторечия и т.п. Диалектизмы — это слова из территориальных диалектов, или территориальных говоров, т.е. русского языка той или иной определенной территории, употребление которых ограничено жителями преимущественно сельской местности. Они не входят в общеязыковую лексическую систему, а являются принадлежностью одного или нескольких говоров. О них обычно говорят: так говорят «там-то» и «там-то» — например, «на Орловщине» или «на Псковщине». Такие слова сродни заимствованиям, только заимствуются они литературным языком не из языков других стран, а из территориальных диалектов своего родного языка. Например, всем широко известна такая ягода, как красная смородина, именно так она называется в литературном языке. Однако в разных местах России ее называют по-разному: во Владимирской области она известна как жостыль, в Архангельской — кислица, в Псковской — киселка, в Новгородской и Вологодской — княжиха, в Тверской — лядуница, в Смоленской — поречка, в Карелии — сестреница, или сестрянка. Подобных примеров неодинакового именования одних и тех же предметов в разных местах распространения русского языка можно приводить очень много. Важнейшим отличительным признаком всех местных языковых особенностей является, таким образом, территориальная ограниченность их распространения и бытования, их необщерусский характер. Недаром старинная русская поговорка гласит: что ни село, то говор. Каковы же причины разных местных названий одного и того же в одном языке? Чаще всего потому, что люди, живущие в разных местах, называя окружающие предметы, видят в них разные признаки и по разным признакам и называют. Например, гриб подосиновик в некоторых местах называют красноголовиком или толстокоренником, цветок подснежник называют пролеском, а птицу дятла — желной. Другими причинами могут быть разные пути происхождения слова (в одном говоре исконно русское название, в другом заимствование, перенятое из иного языка, бытовавшего в этой же местности), динамика словаря (в одной местности сохраняется древнее название, в другой получает распространение новое название). Например, сельский дом в средних и северных говорах называется изба, а в южных — хата, это название заимствовано из украинского языка. Иногда местные различия обусловлены использованием разных словообразовательных средств (ср. ранее приводимые названия ягоды красной смородины кислица и киселка). Территориальный, или местный диалект характеризуется, однако, не только географическим членением языка (село, деревня, север, юг, Псковщина, Рязанщина, Сибирь, Дальний Восток), но и социальным: его носители — крестьяне старшего поколения, а сфера употребления — устное общение (в семье, с односельчанами). Речь же среднего и молодого поколения жителей современной деревни подвержена сильному влиянию литературного языка или других форм «городской» речи (просторечия, жаргона). В повести В. Астафьева «Последний поклон» есть такие строчки: «Мы проходили середину реки, самую стремнину. Называют ее стрежнем, селезнем, зёрлом, стрелкой, струной и еще как-то, не вспомню, но слова-то все какие — одно другого звучнее». Нельзя не согласиться с писателем. Слова, действительно, звучные, яркие, образные, самобытные. Но они либо вовсе не встречаются в толковых словарях (зёрло), либо встречаются совсем в другом значении (селезень, стрелка, струна). Это слова, характерные для говора данной территории, т.е. диалектные. В произведениях писателя встречается и много других диалектных слов, характерных для севера России: поскотина (место, где пасется скот), ботало (большой колокольчик на шее коров, чтоб не заблудились), заплот (забор возле дома), стайка (хлев для мелкого скота), жалица (крапива) и т.п. Земляки М. Шолохова до сих пор используют в своей речи слова, неизвестные северянам и несвойственные литературному языку: вечерять (ужинать), гутарить (говорить), баз (двор), кочет (петух), зараз (сейчас) и др. Их употребляют и персонажи «Тихого Дона». Донские говоры настолько своеобразны, что описаны в специальном «Донском словаре» А.В. Миртова. Своеобразны и рязанские говоры, и немало рязанских слов мы встречаем в стихах С. Есенина: драчена (яичница), дежка (кадка), махотка (горшочек) и др. Диалектные слова очень древние по происхождению, они нередко хранят то, что было когда-то свойственно общенародной речи. Например, в наречии дотла, немотивированном с современной точки зрения, этимологически выделяется древний корень существительного тло (дно), которое уже ушло из литературного языка, а вот в тамбовских говорах встречается до сих пор. На севере еще можно услышать слова солодкий (сладкий), беремя (бремя), веред (вред), вытесненные в литературном языке старославянизмами. Диалектизмы могут быть: 1) лексическими (вышел из куреня); 2) семантическими (людей там богато, т.е. много); 3) фонетическими (вострый нож); 4) словообразовательными (певень, пеун, петун — петух); 5) грамматическими (у мене, с города, дочка устроивши). Особую группу диалектизмов составляют т.н. этнографизмы — слова, называющие предметы и понятия, характерные только для данной территории, например, панева (вид юбки), шушун (вид верхней женской одежды) — характерны для юга России, и их названия встречаются только в южнорусских говорах. Вспомним, в стихотворении С. Есенина «Что ты часто ходишь на дорогу в старомодном ветхом шушуне» (поэт был родом из Рязани и хорошо знал рязанские говоры). А у другого поэта, О. Фокиной, есть такие строки: «Здравствуй, печка-матушка, в прежнем, не новом опечке бордовой, с голбцем-лежанкой, мягкой, нежаркой…». Здесь мы встречаем названия предметов, характерных для крестьянской избы севера России: опечек (печное основание, фундамент под печью в виде высокого деревянного сруба), голбец (дощатая пристройка к одной из боковых стенок печи как место для отдыха и обогрева, под ней обычно дверь в погреб). Диалектизмы часто используются в художественной речи для создания местного колорита, речевой характеристики персонажей (вспомним произведения М. Шолохова, Ф. Абрамова, Е. Носова и др.): «Уж я редко гутарю, да метко» (М. Шолохов); «Ах, какой это был дом! Одних только жилых помещений в нем было четыре: изба-зимовка, изба-летница, вышка с резным балкочиком, горница боковая…» (Ф. Абрамов); «Касьян задержался в дверях, глядя как мать, засучив рукава, тискала кулаками тесто, поочередно снимала с кистей белые шматы, шлепала ими в дежу…» (Е. Носов). Обычно они вводятся в текст с «переводом» или толкованием незнакомых широкому читателю местных слов, т.к. злоупотребление диалектизмами затемняет смысл. Приведем примеры: «Все вечера, а то и ночи сидят они у огончиков, говоря по-местному, и пекут опалихи, то есть картошку» (Ф. Абрамов) Таким образом, сфера употребления диалектов чрезвычайно сужена. Сами носители диалекта осознают свою речь как ненормативную («мы серо говорим»), поэтому в других сферах общения (в городе, клубе, на собрании) стараются говорить на олитературенном диалекте, или т.н. полудиалекте — смеси литературного языка и диалекта. Именно через него диалектизмы и попадают в литературный язык (косовица, глухомань, зимник, показуха, жатка, затемно, нехватка и др.). Близко к полудиалекту и т.н. городское просторечие. Это речь не очень образованного (т.е. не вполне овладевшего литературным языком) городского населения (часто бывших крестьян, переселившихся в город). Оно реализуется в узкой сфере общения (семья, двор, рынок, улица, очередь и т.п.) и устной форме. Просторечие чрезвычайно разношерстно, т.к. пополняется словами из диалектов, жаргона (профессионального и группового) и т.п. По времени в нем выделяют (Л.П. Крысин) два пласта: 1) Старшая разновидность (в основном на базе диалектов): пущай, страм, ндравится, ейный, скидавай, какава, пиянина, колидор, транвай, пекешь, ездию, в роту, от соседев, у сестре, кажись, нагинаться, отпущать, сродственники, ужасть, теперича, обымать и т.п. В них ярко выраженный характер носят отклонения от литературной нормы. 2) Младшая (поздняя) разновидность — сравнительно новые языковые средства: ненормативные обращения (папаша, дедуля, шеф, дама, мужчина, женщина), неуместные ласкательные формы (Огурчиков покушаете? Колбаски нарезать? Подбородочек, височки поправим?), слова из арго (балдеть, доходяга, подсуетиться, втихаря) и др. Городское просторечие следует отличать от просторечной (стилистически сниженной) лексики другого типа. Просторечие, как и диалектизмы, используются в художественной литературе как яркое стилистическое средство. Ярким примером могут служить рассказы М. Зощенко. Ср. один из примеров: «Как я есть приехадши из города, так нельзя ли собрание собрать?». В толковых словарях диалектная и просторечная лексика снабжается специальными пометами: «обл.» (областное слово) и «прост.» (просторечие). Например: Городьба. Обл. Деревянная ограда, забор. Бирюк. Обл. Волк-одиночка. Понарошку. Прост. То же, что нарочно. В некоторых словарях (например, словаре В.И. Даля, в котором диалектная лексика представлена особенно полно) используются географические пометы, указывающие на конкретный говор: «пск.» (псковское), «орл.» (орловское), «тмб.» (тамбовское) и т.п. Например: Глумной. Орл. Глуповатый. Глумкой. Пск. Простофиля. Глумиться. Нвг. Чудится, мерещится, видится. Глумянный. Твр. Умный, мудрый, рассудительный. Существует и много специальных диалектных, или областных словарей: А) отдельных говоров, например, «Псковский областной словарь» (1967-1997), «Архангельский областной словарь» (1980-2001), «Иркутский областной словарь» (1973-1979), «Новгородский областной словарь» (1992-1995) и т.п.; Б) группы говоров какой-либо области, например, «Словарь русских говоров Приамурья» (1982), «Словарь говоров Подмосковья» А.Ф. Ивановой (1969), «Словарь русских говоров Белоруссии» (1989), «Словарь Брянских говоров»(1976-1988) и мн. др.; В) говора одного села, например «Словарь говора Добринки» В.Г. Маслова (1993), «Словарь говора деревни Акчим Красновишерского района Пермской области» (1984-1995), «Словарь современного русского народного говора деревни Деулино Рязанской области» (1969); Г) всех русских говоров, например «Словарь русских народных говоров», под ред. Ф.П. Филина и Ф.П. Сороколетова (1965-2002). К лексике социальных диалектов относятся слова, употребление которых ограничено не территорией, а социальными группировками: возрастными, профессиональными и т.д. Таким образом, различают лексику специальную (профессиональную) и жаргонную. Жаргон — это социальная (и профессиональная) разновидность речи, т.е. речь определенной социальной группы (прослоек), поставленных в особые, обособленные условия жизни и общения. Это не особые языки, а особый словарь — лексика и фразеология, возникшие на базе общенационального языка в определенные исторические условия, в силу разных причин, основанных на социальной обособленности людей. Л.П. Крысин выделяет следующие разновидности жаргона: 1) арго, или групповой жаргон; 2) сленг, или жаргон в более широком смысле, жаргонная лексика; 3) профессиональный жаргон. Термины жаргон и арго (а также сленг) употребляются иногда как синонимы, но иногда различаются (как общее и частное). В последнем случае под арго понимают узкопрофессиональный или корпоративный язык какой-либо социальной группы. Сюда относится тайный (условный) корпоративный язык для посвященных: А) старых русских бродячих торговцев-коробейников, или офеней; Б) ремесленников-отходников; В) тюремно-лагерный жаргон; Г) воровское арго (феня). Иногда под арго понимают только последний вид — уголовный жаргон. Таким образом, жаргон — это условный (профессиональный) язык, возникший в среде деклассированных элементов, своеобразный речевой «пароль» (арго). В более широком смысле — это сленг, язык молодежи (студентов, школьников, рабочей молодежи, солдат и матросов). Относительная языковая замкнутость обусловлена здесь только определенной социальной общностью и возрастом. Языковая суть его — игра словами. Основная группа жаргонизмов — общенародные слова, искаженные или со специфическим значением (блеск, железно, чётко, круто, слабо, предки, корешки, шнурки, деды), реже — новые слова (клёво, балдёж, студяги). Обычно это вторичные обозначения, актуальные в молодежной среде (вот, например, только обозначения человека или девушки, женщины: чувак, фраер, хмырь, кадр; чувиха, кадра, телка, мочалка, тетка, герла). Характерная черта жаргонизмов — неустойчивость, быстрая сменяемость, большая синонимия и многозначность и т.п. (баксы, зелень, капуста — доллары). Он пополняется за счет профессионального и уголовного жаргона (арго). Профессиональный жаргон (который тоже иногда называют сленгом) близок к последнему: это жаргон, принятый у людей определенной профессии, имеющий строго определенную, ограниченную среду. Он отличается от других подсистем своеобразным «двуязычием» — его носители владеют и какой-либо другой подсистемой (литературным языком, диалектом), но профессионализмы используют для специального, профессионального общения («внутреннего употребления»). Носители его — люди, владеющие данной профессией в течение длительного времени (железнодорожники, медики, металлурги, журналисты, наборщики, летчики, сыщики, актеры и т.п.), например, такие специфически «шоферские» слова, как баранка (руль), загорать (стоять), кирпич (знак запрета стоянки), ухаб (кювет), стручок, крючок (гаишник) и т.п. Одно и то же слово в разных профессиональных жаргонах может иметь разное значение. Так, моряки называют свое судно коробкой, а строители коробкой называют остов строящегося здания, во время войны танкисты называли коробкой, коробочкой свой танк. Яркой чертой его является метафорическое переосмысление общеупотребительных слов. Вот, например, слова из профессионального жаргона типографских наборщиков: бык, козел (пропуск строки), муха (неразборчивое место), блоха (ошибка), покойник (дважды набранное место), извозчик (корректура на полях) и т.п. Элементы арго (арготизмы) переходят в другие системы русского языка, например, слово жулик из воровского арго перешло (за 150 лет) в просторечие, а затем и в литературный язык. Вообще ни в терминологии (арго, сленг, жаргон), ни в определении состава типов жаргона нет единства, т.к. все они имеют много общего и потому объединяются под общим названием жаргон, который включает «общебытовой словарь» (экспрессивную лексику обиходного общения) и «производственное ядро» (профессиональную лексику, связанную с общими занятиями, родом деятельности и т.п.). Лексика различных разновидностей жаргона неустойчива, хотя и обладает яркой экспрессией, совпадает во многих жаргонах (т.н. интержаргон — общий молодежный сленг). Очень активно в последнее время молодежный жаргон (сленг) пополняется элементами уголовного, воровского жаргона (арго), а также англицизмами (пипл — люди, спич — речь, фэйс — лицо, флэт — квартира, фэн — фанат, баксы — деньги, доллары и т.п.). Вот некоторые слова из словаря молодежного жаргона: въезжать, врубиться — понимать, шланг, лох, Алеша — придурок, предки, шнурки, черепа — родители, тачка, лайба — автомобиль, прикид, упаковка — одежда (прикинутый, упакованный — хорошо одетый) и т.п. Жаргонная лексика обычно не кодифицирована, и традиции фиксировать жаргон в лексикографии не было (если не считать офенского языка в словаре В.И. Даля), но в последнее время (с 90-х гг.) появилось много словарей жаргонизмов. Среди них заслуживает особого внимания «Словарь московского арго» В.С. Елистратова (1994), переизданный в 2000 г. с большими дополнениями под названием «Словарь русского арго». В качестве приложения в нем приводится специальное исследование «Арго и культура». Теоретическое исследование предваряет и интересный словарь М.А. Грачева «Язык из мрака. Блатная музыка и феня» (1992). Жаргонную лексику 60-90-х гг. охватывают словари И. и Ф. Югановых «Русский жаргон» (1994) и «Словарь русского сленга» (1997). Опубликованы также словари: «Русская феня» В. Быкова (1992), «Словарь блатного воровского жаргона» Д.С. Балдаева (1997), «Словарь арго ГУЛАГа» (Бен-Якоб Б., 1982), «Слова, с которыми мы все встречались. Толковый словарь русского общего жаргона» (под ред. Розиной Р.И., 1999), «Словарь морского жаргона» Н.А. Каланова (2002), «Словарь русского военного жаргона» В.Н. Коровушкина (2000), «Словарь компьютерного жаргона» В.Д. Мещерякова (1999), «Толковый словарь молодежного сленга» Т.Г. Никитиной (2003), «Большой словарь русского жаргона» В.М. Мокиенко и Т.Г. Никитиной (2001) и др. От профессионального жаргона, сфера употребления которого преимущественно устная речь определенных социальных групп, следует отличать другой тип профессиональной (специальной) лексики, относящейся к литературному языку, но в то же время не являющейся общеупотребительной. Профессиональная (специальная) лексика — это слова и выражения, которые называют понятия, относящиеся к различным сферам трудовой деятельности человека, к различным областям знания, и не являются общеупотребительными, а замыкаются в речи узкого круга лиц, связанных одной профессией, специальностью, родом деятельности (моряков, физиков, актеров, медиков, геологов, математиков и т.п.). Профессиональная (специальная) лексика не является общеупотребительной и потому обычно не входит в толковые словари русского литературного языка. Однако незначительная часть ее все-таки попадает в общие словари: Это наиболее часто употребляемые и понятные не только специалистам термины, которые, тем не менее, относятся к определенной области знания. Такие слова получают в словарях помету «спец.» (специальное) или конкретную помету, указывающую на область применения данного слова: «муз.» (музыкальный термин), «геол.» (термин геологии) и т.п. Например: Вердикт (юр.). Решение, приговор суда присяжных. Оправдательный вердикт. Верительный (дипл.) Свидетельствующий о поручении кому-л. чего-л. Верительные грамоты. Дактиль (лит.) Двусложная стопа с ударением на первом слоге. Темпера (живоп.) Минеральные краски на яичном желтке. При этом профессионализмы могут быть как лексическими (специальным термином является все слово), так и семантическими (специальным является только одно из значений). Например: Клинкер (спец.). Прочный огнеупорный искусственный камень. Горка. 4.(спец.) Одна из фигур высшего пилотажа. Следовательно, мы видим, что к профессиональной лексике относятся термины (слова, называющие понятия определенной области знания), содержание которых известно лишь узким специалистам. При этом иногда понятия специальная и профессиональная лексика (терминология) различаются. Специальная лексика — более широкое понятие, охватывающее не только узкопрофессиональные, но и общеизвестные термины (например, философии и других общественных наук). К профессиональной лексике тогда относят только узкопрофессиональные термины (медицины, математики, лингвистики и т.п.).

Терминологическая лексика и ее специфика. Словари терминов.

В лингвистике нет единого мнения по вопросу о месте терминов в лексической системе языка. Одни считают их частью лексики литературного языка, другие выводят за пределы литературного языка, относя их к социальным диалектам, третьи считают терминологию особой функциональной разновидностью литературного языка — языка науки (Даниленко). Действительно, термины специфичны уже в своем лексическом значении: они связаны не с обиходным понятием, а с научным, поэтому их ЛЗ выражает чистое понятие. Термины чаще всего однозначны (допускается лишь сужение и расширение понятия), т.к. выражают определенное понятие. Они не вступают в синонимические и антонимические связи, а только предметно-логические, родовидовые. Термины лишены какой-либо оценочности или образности. Даже если термин образовался в результате образного переноса (шапка горы, подошва горы, горный хребет, водная артерия) или имел субъективную окраску (куколка насекомого, ползунок машины), он эту образность или экспрессивную окраску утрачивает. Хотя все термины ограничены определенной сферой употребления, все же степень их распространенности не одинакова. Есть узкопрофессиональные термины, известные только специалистам (например, лингвистические термины метатеза, эпентеза, аккомодация, фонема, лексема, семантема и т.п.). Есть термины, которые известны достаточно широкому кругу носителей языка (хотя бы благодаря школьному образованию, телевидению, популярным передачам, рекламе): общефилософские и общеполитические, математические и медицинские и т.п. (например, конус, прямоугольник, круг, площадь, треугольник; диагноз, вакцина, грипп, ангина, наркоз, скальпель, хирург и т.п.). Научный стиль не обходится без употребления терминологии, особенно узкоспециальной, в отличие от других стилей литературного языка. Терминология определенной области знания (например лингвистики) является своеобразным метаязыком и образует свою определенную замкнутую терминосистему, не пересекающуюся обычно с другими терминосистемами. Общепонятные термины часто используются в художественной литературе как средство стилизации, «профессионального колорита»: при описании жизни моряков, врачей, геологов и т.п. Терминологическая лексика описывается обычно в специальных словарях терминов, в которых описание ЛЗ термина приближено к энциклопедическому. Такой же способ описания терминов заимствуют и общие толковые словари, когда включают их в словник. Словари лингвистических терминов представляют в систематизированном виде метаязык языкознания. Наиболее известным, хотя и несколько устаревшим, является «Словарь лингвистических терминов» О.С. Ахмановой (1966). Дополняет отсутствующую в словаре О.С. Ахмановой новую терминологию «Краткий словарь лингвистических терминов» (авторы Н.В. Васильева, В.А. Виноградов и А.М. Шахнарович, 1995). Пользуется популярностью «Словарь-справочник лингвистических терминов» Д.Э. Розенталя и М.А. Теленковой (1985), рассчитанный на учителей-словесников. Некоторые авторы относят к профессиональной лексике не только термины, но и разговорную и просторечную лексику представителей определенных профессий, т.н. собственно профессионализмы (Н.С. Гаранина), в том числе и уже рассмотренный профессиональный жаргон. В отличие от терминов, которые являются единственным наименованием предметов и понятий какой-либо сферы деятельности и потому не имеют (или в основном не имеют) общеупотребительных синонимов, профессионализмы имеют синонимы среди общеупотребительной лексики, т.к. являются чаще всего семантическими профессионализмами, т.е. общеупотребительными словами в другом, специальном значении (краб, баранка, посудина, мотор, колбаса, кирпич и т.п.). Их объединяет стилистическая сниженность и экспрессивность, в отличие от терминологической лексики научного книжного стиля, даже если это только специальное значение (язык — как лингвистический термин, стол — геологический, стул — медицинский).

Лексика русского языка с точки зрения динамики ее развития. Понятие активного и пассивного словарного запаса. Устаревшая лексика и ее разновидности: архаизмы и историзмы. Словари устаревших слов. Исторические словари.

Несмотря на изменчивость и неоднородность словарного состава, основная часть его остается неизменной. Эта часть словаря является для всех привычной и широко употребительной, т.е. лексикой повседневного и постоянного общения. Такую часть словаря и называют лексикой активного употребления, или активным словарем. Например, это такие слова, как дом, самолет, ладонь, видеть, глаза и т.п. Ей противопоставляется в словарном составе русского языка другой лексический пласт, наличие которого и обусловлено происходящими в языке изменениями, динамикой, движением: лексика, не являющаяся предметом широкого повседневного употребления — в силу того, что она либо по тем или иным причинам уже уходит из активного употребления в пассив, либо еще не вошла в активное употребление и только осваивается языком. Этот лексический пласт, находящийся в движении, называют пассивным словарем, или пассивным словарным запасом. Таким образом, пассивный словарь — это та часть словарного состава языка, которая мало употребляется в живом повседневном общении (в отличие от активного словаря). Не следует понимать это деление на пассивный и активный словарь как на раз и навсегда данное. Это деление обусловлено всего лишь фактором времени: то, что сейчас активно не употребляется в речи, может стать употребительным, и наоборот. Лексика пассивного запаса также неоднородна. В ней существуют две противоположные группы: лексика устаревшая и лексика новая. И тот и другой тип лексики — понятия относительные. Поскольку мы говорим о современном русском языке, то устаревшими или новыми будут считаться только те слова, которые таковыми являются исключительно на данный период. Остановимся подробнее на этих понятиях. Устаревшая лексика — это слова современного русского языка, вышедшие из активного употребления, но сохранившиеся в пассивном словаре и в большинстве своем понятные носителям языка. Поэтому такие, например, слова древнерусского языка, как магир («повар»), мага («туман»), майдан («базарная площадь»), не входят в словарный состав современного русского языка, даже в его пассивный запас, а относятся к более древнему русскому языку. Такие слова обычно не включаются в толковые словари современного русского языка, их место — в исторических словарях (Н.М. Шанский называет их «старинными» словами). Устаревшие же слова — это слова хотя и вышедшие из активного употребления, а потому и относящиеся к пассивному словарю, но все же — современного русского языка, понятные большинству его носителей. Поэтому они включаются в словари современного русского языка, но с соответствующей пометой «устар». Например: БЕССРЕБРЕННИК (устар.) — «бескорыстный человек». Правда, критерий этот не всегда выдерживается, поэтому в словарях используют еще и помету «стар.» для лексики, утраченной современным русским языком. Например: БРАДОБРЕЙ (стар.) — «то же, что парикмахер». В современной речи устаревшие слова употребляются либо для стилизации «под старину» (например, в романе А. Толстого «Петр Первый» или поэме Д. Кедрина «Зодчие»), либо для создания высокого, торжественного, поэтического слога. Некоторые часто употребляющиеся устаревшие слова становятся как бы постоянными спутниками поэтической речи, и за ними закрепляется еще и определенная стилистическая окраска — поэтическая. Например, у слова ОЧИ: У соседних мальчишек, что ловят грачей И несут в рукавах полушубка отцова, Я видал эти синие звезды очей, Что глядят с вдохновенных картин Васнецова (Д. Кедрин) Жизни нить все короче, Ночью смотрят в глаза Мудрой Азии очи, Как степная гроза. (В. Луговской) Устаревает лексика по разным причинам, как лингвистическим (слово вытесняется другим, новым синонимом), так и экстралингвистическим (слово устаревает вместе с вещью, понятием, которое оно называет). Поэтому устаревшие слова подразделяются на две группы: архаизмы и историзмы. Архаизмы (от греч. archaios — «древний») — это устаревшие слова, которые были вытеснены из употребления другими словами-синонимами, более употребительными. Так, многие названия частей тела человека заменились другими, в результате чего прежние слова ушли в пассивный запас: выя (шея), ланиты (щеки), персты (пальцы), зеницы (глаза), уста (губы), десница (рука). Теперь они употребляются лишь в поэзии как стилистическое средство, например, в «Пророке» А.С. Пушкина: «Перстами легкими, как сон, моих зениц коснулся он, Отверзлись вещие зеницы…», «И он к устам моим приник и вырвал грешный мой язык, И празднословный, и лукавый, И жало мудрыя змеи в уста замершие мои Вложил десницею кровавой». Именно такие слова приводятся в толковых словарях с пометой «устар.» (сопровождаемой иногда и стилистической пометой) и синонимическим толкованием: сей (устар., высок.) — этот; оный (устар., высок.) — тот; сиречь (устар., книжн.) — то есть; вельми (устар.) — очень; брань (устар.) — бой; бренный (устар.) — преходящий; приватный (устар.) — частный и т.п. Возможность синонимической замены может служить приметой архаизма (в отличие от историзма). Архаическим может стать не только слово, но и его форма или значение, в таком случае помета «устар» ставится в словарях перед этим значением. Например: муж — 2. устар. «мужчина». Я слышу речь не мальчика, но мужа (П.) Такие архаизмы называются семантическими. Таким образом, различается несколько типов архаизмов: 1) лексические (устаревшее слово): десница (правая рука), бражник (пьяница), доколе (до каких пор), лепота (красота), щелкопер (писака), сеча (битва), ветрило (парус); 2) фонетические (устаревшее произношение): воксал (вокзал), нумера (номера), сторы (шторы), кошемар (кошмар); 3) словообразовательные (устаревшая словообразовательная модель): дружество (дружба), рыбарь (рыбак), балтический (балтийский), италийский (итальянский), башкирец (башкир), музеум (музей); 4) грамматические (устаревшая грамматическая форма): листы (листья), облак (облако), рельса (рельс); 5) семантические (устаревшее значение): классы (уроки), поезд (вереница повозок), возмущаться (бунтовать), дом (заведение) и др. Историзмы — это слова, устаревшие вместе с определенным явлением действительности, предметами или понятиями, утраченными самой действительностью, которые они называли. Поэтому у них нет синонимов в активном словаре. Это наименования устаревших мер (аршин, локоть, золотник), денег (грош, алтын), одежды (армяк, камзол, сюртук, кринолин, фрак), должностей, званий, сословий (городничий, урядник, пристав, боярин, ротмистр, корнет, кавалергард, гардемарин), средств передвижения (возок, шарабан, линейка, карета, экипаж) и т.п. Целые лексико-семантические поля историзмов относят нас к прошлому, к жизни и быту прошлых эпох. Например, ЛСП «дворянское гнездо» включает несколько ЛСГ: двор, дворянин, дворецкий, придворные; барин, барство, барыня, барчук, барышня; дворня, лакей, горничная, ключница, камердинер; гувернер, гувернантка, кормилица; граф, князь, барон и др. ЛСП «советская власть» включает несколько ЛСГ уже устаревших или устаревающих слов и понятий: пионер, октябренок, комсомолец, дружина (пионерская), комитет (комсомола), учком (ученический комитет), райком, крайком, субботник, воскресник, горсовет, совнарком, чека, чекист, продразверстка, нэп, колхоз, совхоз, колхозник, колхозница и т.п. Специфика историзмов (экстралингвистический характер) заставляет соответственно описывать их в толковых словарях: в толкование включается т.н. «исторический компонент» — указание на принадлежность к определенному историческому периоду. Например: Барин. В дореволюционной России: человек из привилегированных классов. Берковец. Старая русская мера веса, равная 10 пудам. Чека. Сокращенное название Чрезвычайной комиссии, существовавшей в период 1918-22 гг. Челядь. При крепостном праве: дворовые слуги помещика. Ямской. В старину: относящийся к перевозке на лошадях почты, грузов, пассажиров. Таким образом, устаревшая лексика описывается в обычных толковых словарях, только слова эти снабжаются определенными «историческими» пометами. Однако существуют и специальные словари устаревшей лексики. Все они вышли в 90-е годы ХХ века. Это «Словарь редких и забытых слов» В.П. Сомова (1995), включающий не столько устаревшие (но употребляемые в литературе), сколько именно редкие и забытые слова и выражения XVIII-XIX вв., в том числе архаизмы, экзотизмы, варваризмы, профессионализмы и т.п., так что он носит смешанный характер. Ряд словарей (в том числе учебных, школьных) посвящены объяснению только архаизмов и историзмов. Так, например, в словаре-справочнике «Редкие слова в произведениях авторов XIX века» Р.П. Рогожниковой (1997) описывается устаревшая лексика, которая встречается у русских классиков, но не вошла в толковые словари. Такого же типа более ранний «Школьный словарь устаревших слов русского языка: по произведениям русских писателей XVIII-XIX вв.» Р.П. Рогожниковой и Т.С. Карской (1996) и «Словарь устаревших слов (по произведениям школьной программы» (Сост. Ткаченко Н.Г., Андреева И.В и Баско Н.В., 1997 г.). В них вошли слова типа жалованье, жандарм, заседатель, земство, извозчик, имение, институтка, казакин, казачок (мальчик-слуга), камергер, камилавка, капрал, княжна и т.п. Все слова, помимо объяснения значений, иллюстрированы примерами из художественной литературы. К словарям устаревших слов можно, пожалуй, отнести и словарь, отразивший лексику, уходящую в прошлое буквально на наших глазах. Это «Толковый словарь языка Совдепии» В.М. Мокиенко и Т.Г. Никитиной (1998). Словарь возвращает читателя в наше недавнее языковое прошлое — советское, потому так и назван, т.е. в нем описаны т.н. «советизмы» — слова и выражения советского времени. Это такие слова, как агитка, агитпункт, Андропов (название г. Рыбинска в 1984-1989 гг.), братский (братские страны, братская республика), дружинник, Искра (женское имя 20-30-х гг.), колхоз, красный (революционный: красный командир), нэп, обком и т.п.

Новые слова и их разновидности. Неологизмы, окказиональные и потенциальные слова. Словари новых слов.

Неологизмы (греч. neos — новый, logos — слово) — это новые слова, которые, появившись в языке в качестве определенных значимых единиц, еще не вошли в активный словарный запас. Следовательно, это такие слова, которые рано или поздно входят в активный словарь, иногда довольно быстро. Как только неологизмы становятся употребительными, они включаются в активный словарный состав. Поэтому было бы неверным относить к неологизмам слова, которые были таковыми полвека (или даже более) тому назад, как это нередко делается (хотя бы и с указанием на период вхождения). Ведь неологизмы были, конечно, во все времена: и в древнерусском языке, и в XVIII веке, и в ХХ. Поэтому были и попытки их описания в толковых словарях. Например, в «Словаре русского языка XVIII века» указывается период вхождения слова в словарный состав этого времени, и для той эпохи новые слова были неологизмами. Среди толковых словарей современного русского языка только в «Толковом словаре русского языка» Д.Н. Ушакова (1940) предпринята попытка включения новых слов с пометой «нов.»: агитка, актив, баянист, безбожие, белогвардеец, беспартийный, браток, буденовка, буржуйка и под. Но вскоре все они вошли в активный словарь, а некоторые сейчас уже устарели. С тех пор в толковых словарях новые слова (как наиболее динамичные в словарном составе) не описываются: их фиксируют специальные словари, о которых речь пойдет ниже. Новые слова появляются в языке (как и устаревшие исчезают) по двум разным причинам:

1. лингвистической (появляется новое название-синоним для уже существующей вещи, понятия, которое называлось по-другому; часто таким новым названием оказывается слово нелитературное или заимствование): дискотека (танцы), диск (пластинка), макияж (косметика), вояж (путешествие);
2. экстралингвистической (для названия новой вещи или понятия, явления, которые названия не имели): дизайнер, звездолетчик, интервидение, фломастер, водолазка, луноход, универсам.

Неологизмы тоже бывают лексические (новые слова) и семантические (новые значения). Примерами семантических неологизмов разного времени могут служить слова: спутник (искусственный), форточка (узкое место на сплаве), стрекоза (вертолет), морж (купальщик в проруби), кенгуру (карман) и др. Таким образом, образование новых слов связано с понятием номинации (т.е. называния новых понятий, образования новых названий) и ее способов. Способы номинации имеют достаточно общий (универсальный) характер во многих языках, хотя возможны и свои пути. Появление неологизмов всегда исторически и социально обусловлено. Происходящая на наших глазах ломка старого экономического уклада и социально-политического строя приводит к быстрому обновлению словарного состава языка. В современном русском языке новые слова появляются в результате: 1) заимствований из других языков (менеджер, рэкет, имидж, презентация, конверсия, брокер, инвестор, менеджер, маркетинг, консорциум, эксклюзив и мн. др. — об этом речь уже шла); 2) словообразования на материале родного языка известными способами: аффиксация (путчист, постперестроечный, посткоммунистический, омоновец, гэкачепист); сложение и аббревиация (спецназ, демороссы, госструктура, капреализм, комимущество, нардепы, ОМОН, ГКЧП, СНГ, ЛДПР); 3) изменения значения — образование самантических неологизмов за счет обновления пластов политической и экономической терминологии: общеупотребительные слова переходят в термины (перестройка, застой, разрядка, ускорение, беспредел, спад, гласность, диск). Поскольку толковые словари неологизмов не описывают, а словарный состав русского языка постоянно обогащается, встала задача о создании словаря новых слов и значений. Такой словарь появился в 1971 году под названием «Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х гг.» (под ред. Н.З. Котеловой и Ю.С. Сорокина). Понятно, что многие «новые» слова и значения уже перестали быть таковыми и вошли в активный словарный запас, такие как авангардизм, авиабилет, автовокзал, военка, дзюдо, комикс, пенопластовый, пентагон, плейбой, резерпин, ревматолог и др. То же можно сказать и о следующих, втором и третьем, выпусках словаря новых слов — по материалам прессы 70-х и 80-х годов (1984, 1997). Понятие «новые», таким образом, в данных словарях (да и в других тоже) приурочено к определенному периоду, т.к. многие слова из «новых» становятся «старыми», т.е. активно употребляющимися, а то и устаревшими (уже ушедшими или уходящими из языка). Ср. примеры из этих словарей: девятиэтажка, дезодорант, двушка (двухкопеечная монета, которой можно было позвонить по автомату), межколдхозно-совхозный, плейер, повинол, телемастерская, теневик, тодес, тоник, шлягер и др. Динамика лексической системы русского языка 80-х — 90-х годов представлена в «Словаре перестройки» В.И. Максимова (1992). Этот словарь охватывает только определенные группы лексики, пришедшей в русский язык в указанную в названии словаря эпоху перестройки. Динамика русской лексики конца ХХ века отражена, как уже говорилось выше, и в «Толковом словаре русского языка конца ХХ века. Языковые изменения» (1998). В нем фиксируются с помощью графических обозначений новые (и относительно новые) слова и значения, например, слово гласность, а также актуализация слов и значений и возвращение слова из пассива в актив: например, слова галопировать (о ценах) или владыка (о высшем иерархе церкви). В 2001 г. этот словарь переиздан с добавлением новых слов. Издано несколько словарей русских неологизмов и за рубежом (в Берлине, Париже, Лондоне, Нью-Йорке). От неологизмов следует отличать окказиональную лексику, или индивидуально-авторские новые слова и значения (окказионализмы). Такие слова возникают как разовые индивидуальные употребления в разговорной или художественной речи. В отличие от неологизмов, они не войдут в активный словарь (за редким исключением) и навсегда останутся «новыми» в смысле необычности и оригинальности. Многие окказионализмы художественной речи имеют авторов, и это авторство сохраняется долгие годы. Вспомним неологизмы Маяковского (многопудье, миллионопалый, серпастый, молоткастый, клопеть), Есенина (пуховитые снега, голосатые запевки, звонистая дробь, кричня, листолет, буйница) и более ранние Пушкина (тяжело-звонкое скаканье, широкошумные дубравы, огончарован, дамоподобны) и Тютчева (громокипящий кубок), которые воспринимаются одинаково «новыми». Окказионализмы создаются по непривычным (непродуктивным) словообразовательным моделям или по аналогии с ними (утреет, зимопись, навсхлип, миноносиха, пролетариатоводец), либо употребляются в необычных сочетаниях (деревнина дочка, невставальный больной, звездастая ночь). Они придают речи образность, яркость, выразительность, но остаются не языковыми, а речевыми образованиями. Окказиональная лексика активно появляется в последние годы и в публицистике, и в разговорной речи: прихватизация, хрущобы, зарплатизация, недоскреб, недоворот, думцы, нал и безнал, дембель, деза, бесприсмотренный, вдрибазон, вертикулясы и т.п., в ней нередко наблюдаются элементы языковой игры. В разговорной и художественной речи активно образуются и т.н. потенциальные слова — слова, свободно образуемые по высокопродуктивным словообразовательным моделям, но не входящие в активный словарь (например, такие как удавенок, крокодиленок, китенок…или жучиха, жирафиха, скорпиониха и т.п.) Ср. примеры их употребления в речи: «Чтоб легче жилось трудовой китихе С рабочим китом и дошкольным китенком» (Маяковский). Таким образом, новые слова — один из источников пополнения словарного состава языка. Пребывание их в качестве «новых» недолговечно: если они оказываются действительно нужными и удобными в употреблении, они быстро переходят в активный словарь. Вряд ли кому-нибудь сейчас покажутся новыми слова продленка или джинсы, да и совсем недавно вошедшие в обиход спонсор и менеджер становятся широко употребительными.

Лексика русского языка с точки зрения функционально-стилистической и ее отражение в словарях. Книжная лексика и ее разновидности.

Говоря о разновидностях русского языка: литературном языке и диалектах, мы отмечали, что и литературный язык существует в нескольких разновидностях, имеющих лексические, орфоэпические, словообразовательные и грамматические особенности. Эти особенности обусловлены спецификой и условиями общения: так, письмо подруге будет отличаться от научной статьи так же, как непринужденный разговор приятелей от речи прокурора на суде (хотя и то, и другое сближает форма речи: устная или письменная). Такие разновидности литературного языка называются функциональными стилями. Традиционно выделяют книжные стили (научный, публицистический, официально-деловой) и разговорную речь (или разговорный стиль). Отдельное место занимает художественный стиль, язык художественной литературы. По поводу выделения последнего нет единого мнения: одни вообще выводят его за пределы функциональных стилей, т.к. он нередко выходит и за пределы литературного языка, другие относят его к книжным стилям. Подробно знакомиться с функциональными стилями вы будете в специальном курсе «Основы культуры речи и функциональной стилистики». Сейчас же нас интересует лишь то, что с пониманием функциональных стилей тесно связано и стилистическое расслоение лексики. В связи со спецификой функционирования лексики в том или ином стиле (т.е. проецируя лексику русского языка на употребление ее в определенном функциональном стиле), в словарном составе русского литературного языка выделяют следующие лексические пласты: лексика стилистически окрашенная и нейтральная, или межстилевая лексика (т.е. стилистически не окрашенная). Например, говоря о синонимах, следует иметь в виду, что слова в синонимическом ряду могут различаться стилистической окраской: ср. — голова, глава, башка или спать, почивать, дрыхнуть. Здесь как раз и представлены слова двух разных лексических пластов: нейтральное, межстилевое (голова; спать) и стилистически окрашенные синонимы (глава, башка; почивать, дрыхнуть), значение которых выявляется через нейтральный, стилистически не окрашенный синоним. В словарях такие синонимы маркированы соответствующими пометами. Например: ДОМ, ЖИЛИЩЕ, ЖИЛЬЕ (разг.), КРОВ (высок.), КРЫША (разг.), ОБИТАЛИЩЕ (устар.), ОБИТЕЛЬ (устар и высок.), БЕРЛОГА (разг. и шутл.), КОНУРА (разг.), Угол (разг.). Таким образом, стилистическая окраска — это принадлежность к определенному стилю, знак того, что данное слово может употребляться только в определенных (указанных) стилях. Стилистически окрашенные слова как бы тяготеют к своему нейтральному синониму, обозначая то же самое, но отличаются от него иными условиями употребления — в высокой, поэтической речи (Почивать изволили?) или, напротив, в сниженной, разговорной речи или просторечии (Хватить дрыхнуть!). Межстилевая же лексика может употребляться в любом стиле, в этом ее особенность (Пора спать. Спать изволили? Хватит спать!). Что же представляет собой нейтральная (межстилевая) лексика? Это такие слова, которые составляют основу литературного языка, его словарного состава — они употребляются в речи независимо от условий общения во всех функциональных стилях, книжных и разговорных. Так, слово голова мы можем использовать и в научном стиле, и в разговорной речи, и в художественном тексте. Слово же башка в книжных стилях не употребишь, как не употребляют в разговорной речи и слово глава: не скажешь ведь у меня глава болит, а вот у меня башка раскалывается — вполне уместно. Т.е. нейтральная лексика — это слова без особых стилистических примет и привязанностей к определенному стилю. На их фоне другие слова и воспринимаются как стилистически закрепленные. Таким образом, межстилевая лексика — это тот фон, на котором выявляется лексика стилистически окрашенная. В словарях такая лексика не сопровождается никакими стилистическими пометами. Само отсутствие пометы при слове является значимым: оно как бы маркирует нейтральную, межстилевую, стилистически не окрашенную лексику. Для обозначения лексики, «возвышающейся» над нейтральной, обычно пользуются термином «книжная», или лексика книжных стилей (как термином «разговорная» обозначают всю сниженную лексику). Получается, что указанные лексические пласты схематически можно представить как находящиеся один над другим: Книжная лексика Межстилевая лексика Разговорная лексика В толковых словарях для маркировки лексики книжных стилей используется стилистическая помета «книжн.» (книжная), которая ставится перед словарным определением или после него. Например: Восполнить (книжн.) Добавить то, чего не хватало, пополнить; Дифирамб. 2.Преувеличенная восторженная похвала (книжн.). Значимость (книжн.) То же, что значение. Канонический (книжн.) 1. Соответствующий канону. 2. Принятый за образец. Благоприятствовать (книжн.) Способствовать, помогая в чем-л. Данная помета указывает на то, что слово (или значение) характерно преимущественно для письменной, особенно научной или публицистической речи. Слова, обычные для книжных стилей, тяготеют к научной терминологии, но не относятся к ней как к узкоспециальной, которая отмечается пометой «спец.», а является как бы общенаучной лексикой, т.е. наук, изучаемых всеми, например в школе (гипотеза, импульс, теорема, гегемония). Это слова, употребляемые в научных докладах и статьях, независимо от отрасли знания (превалировать, интерпретация), или в публицистике — общественно-публицистическая лексика (рубеж, рапортовать, марионетка, наемник, труженик и т.п.). Однако в словарях для выделения «возвышенной» (книжной) лексики употребляются и другие пометы: «высок.» (высокая). «поэт.» (поэтическая), «офиц.» (официальная) и др. Следовательно, книжная лексика неоднородна. Это объясняется как множеством книжных стилей (научный и научно-популярный, публицистический, официально-деловой, художественный и даже эпистолярный), так и разнообразием их функционирования. Поэтому помета «книжн.» (при стилистической дифференциации «возвышенной» лексики) ставится при словах и значениях, которые употребляются преимущественно в научном и публицистическом стилях: Автократ. Книжн. Лицо с неограниченной верховной властью, самодержец. Адепт. Книжн. Ревностный приверженец, последователь какого-н. учения. Адекватный. Книжн. Вполне соответствующий, совпадающий. Помета «офиц.» (официальное) или «офиц.-дел.» (официально-деловое) указывает, что данные слова характерны для официальных текстов, документов, например: Исходящий. 2. Офиц.-дел. Документ, бумага, отправляемые из учреждения.. Уведомить. Офиц. То же, что известить. Помета «высок.» (высокое) свидетельствует о том, что слова употребляются преимущественно в торжественно-приподнятой речи: ораторской, публицистической, художественной, — и придают ей оттенок торжественности, возвышенности, важности. Например: Возмездие. Высок. Отплата, кара за причиненное, совершенное зло. Изведать. Высок. Узнать на опыте. Грядущее. Высок. Будущее. Грядущие годы таятся во мгле, но вижу твой жребий на светлом челе. При словах, употребляемых исключительно в поэтической речи или в фольклоре, ставятся пометы «поэт.», «трад.-поэт.» (традиционно-поэтическое), «нар.-поэт.» (народно-поэтическое): Вежды. Поэт. Веки. Всю ночь не тронул сон Усталых вежд его. Белокаменный. Нар.-поэт. Из белого камня. Москва белокаменная. Венчать. Трад.-поэт. Украшать голову венком или чем-л. вроде венка. И я пришел, плющом венчанный. В некоторых словарях эти пометы еще более дробятся: например, в «Толковом словаре русского языка» Д.Н.Ушакова наряду с пометой «книжн.» используются также уточняющие стилистические пометы «публиц.», «газетн.», «научн.», «техн.», «ритор.», «поэт.», а наряду с пометой «офиц.» — помета «канц.» (канцелярское, канцеляризм). Только в нем разграничиваются поэтическое и народно-поэтическое употребление. Приведем примеры из указанного словаря: Арматура. 2. Второстепенные приборы и принадлежности какого-н аппарата или машины (техн.). Армада. Книжн., поэт., устар. Большой военный флот. Ассигновать. Включить в смету (офиц., фин.). Бездна. 1. // Беспредельная глубина (поэт.) Будить. 2. Возбуждать (книжн., поэт.) Вотще. Книжн., устар. Напрасно, тщетно. Таким образом, возвышенная лексика — это слова книжных стилей: книжная лексика — общенаучная, публицистическая, официально-деловая и т.п. (уведомить, предвосхитить, минорный, шествие, трапеза, исполин, обрести, отрешиться, обречь, страждущий, треволнение и т.п.), а также высокая, поэтическая, в том числе народно-поэтическая и традиционно-поэтическая (ланиты, лучезарный, лазоревый, жребий, десница, длань, денница, дева, златоглавый, сладкогласный, исторгнуть, низойти, лобзание и т.п.). Высокие, поэтические слова называются поэтизмами: они ограничены употреблением преимущественно в стихотворных жанрах художественной литературы XVIII-XIX вв. (ланиты, очи, перси, лира, венец, чертог, вдохновенный, дерзновенный, немолчный, благовонный, златокудрый, влачить, зардеть, мниться и мн. др.). Многие слова этого типа давно перешли в разряд архаизмов, но до настоящего времени сохраняют колорит поэтичности и ни в каком другом стиле не употребляются. Например, о жилище: обиталище (устар.), обитель (устар и высок), кров (высок.). Лексике книжных стилей («возвышенной») противопоставляется лексика с противоположной стилистической окраской — сниженная (разговорная и просторечная).

Разговорная лексика и ее разновидности. Понятие просторечия и его виды.

Стилистически окрашенная лексика подразделяется на высокую и сниженную. Слова со сниженной стилистической окраской — это преимущественно лексика разговорной речи. Это лексика, которая употребляется в обстановке непринужденной беседы, не стесненной какими-либо обстоятельствами и условностями. Эта лексика часто выразительна, экспрессивна, эмоциональна. В сниженной лексике выделяют обычно два слоя: разговорную и просторечную лексику. К разговорной лексике относят слова, которые, придавая речи непринужденность, лишены в то же время грубости. Например, с пометой «разг.» в словарях приводятся следующие слова: Аппаратчик. Разг. Работник госаппарата. Впустую. Разг. Ничего не достигая, зря. Молокосос. Разг., пренебр. Тот, кто слишком молод для суждения о чем-то. Молодчик. Разг., презрит. Человек, обычно молодой, подозрительный или опасный для окружающих. Тренькать. Разг. Наигрывать на музыкальном инструменте. Мы видим, что нередко стилистическая помета «разг.» сопровождается какой-либо экспрессивно-оценочной пометой: «шутл.», «презрит.», «пренебр.» и др. Действительно, многие разговорные слова эмоционально и экспрессивно окрашены. Само наличие экспрессивной окраски окрашивает лексику и стилистически, делает ее не нейтральной, причем, чаще всего в сторону снижения. Поэтому одной из примет разговорных слов является их эмоциональная окрашенность: шутливая, ласкательная, ироническая и т.п. (бабуся, мальчуган, домик, избушка — ласк.; стишки — ирон.; писанина, домина — пренебр., презрит.). К разговорной лексике относятся и слова с переносным предикативно-характеризующим значением: шляпа («растяпа»), ворона («ротозей»), медведь («неуклюжий человек»), слон («увалень»), лиса («хитрец»), заяц («трус»), берлога, логово, свинарник («плохое жилье»). Однако это не значит, что все разговорные слова эмоционально окрашены,- большинство из них эмоциональной окрашенности не имеет (билетерша, газировка, восвояси, картошка). Приметой таких разговорных слов часто являются словообразовательные элементы (например, суффиксы), свойственные разговорной речи: -ш- (парикмахерша, секретарша, докторша); -к- (читалка, раздевалка, «Литературка»); -онк-/-енк- (глазенки, ручонки, деньжонки) и др. Иногда разговорную лексику подразделяют на разговорно-бытовую, разговорно-литературную и разговорно-просторечную (М.И. Фомина), по степени сниженности, однако критерии такого разделения не вполне ясны и устойчивы, поэтому в словарях всю разговорную лексику отмечают одинаково. Не всегда возможно разграничить разговорную лексику с еще более сниженной — просторечной. Просторечная лексика, в отличие от разговорной, либо имеет оттенок грубости (обшарпанный, брюхо, стырить, жрать, дрыхнуть, выпендриваться, зенки, логово), либо ненормативности (кажись, заместо, простыть, намедни, давеча, напополам, беспременно). Лексические просторечия последнего типа как нарушающие норму литературного языка обычно выводят за пределы литературного языка и рассматривают как самостоятельный социальный подъязык — городское просторечие, о чем уже говорилось). Просторечную же лексику первого типа (ее называют грубо-просторечной, разговорно-просторечной или литературным просторечием) выводить за пределы литературного языка нельзя, т.к. язык тогда лишится одного из своих выразительных средств — такие просторечные слова ярко экспрессивны и семантически емки (кратко называют целое расчлененное понятие, которое, употребляя межстилевые слова, надо было бы выразить рядом слов или предложений). Посмотрим, как описывает А.П. Евгеньева («Словарь синонимов», предисловие) наличие экспрессивной окраски у просторечных синонимов: «Если слово глаза только называет орудие зрения, то слово гляделки служит выражению пренебрежительного отношения. Слово буркалы, кроме выражения пренебрежения, содержит определенную характеристику: это выпуклые, маловыразительные глаза». Вопрос о просторечии решается, таким образом, в лингвистике неоднозначно. Прежде всего, вопрос стоит о том, включается или нет просторечие в литературный язык (даже в самый сниженный стилистический пласт лексики). По одной точке зрения просторечие (и то, и другое) находится за пределами литературного языка (Д.Н. Ушаков, А. Калинин) и находится между литературным языком (разговорной речью) и диалектами; по другой точке зрения оба просторечия — часть литературного языка как самая нижняя стилистическая разновидность лексики (И.С. Ильинская); по третьей точке зрения (Ю.С. Сорокин, А.Н. Гвоздев) первое просторечие как не нарушающее норму входит в литературный язык как стилистически сниженный пласт лексики, а второе просторечие остается за пределами литературного языка как ненормативное. Ю.С. Сорокин только первое называет просторечием, а второе — городским койнэ. Споры о том, входит или не входит просторечие в литературный язык прекратились после опубликования в 1973 г. статьи Ф.П. Филина «О структуре русского литературного языка». В ней (и последующих работах) Ф.П. Филин показал, что существует не одно, а два просторечия. Первое — это языковые средства, употребляемые всеми образованными людьми для грубоватого, сниженного изображения предмета мысли (выпендриваться, карга, каюк). Такое просторечие — стилистическое средство литературного языка, т.е. оно входит в литературный язык как стилистически сниженный пласт лексики. Второе просторечие — внелитературное. Это речь лиц (преимущественно городских жителей), недостаточно образованных, недостаточно овладевших литературным языком. Сюда относятся языковые явления всех уровней (фонетические, лексические, грамматические: выбора, кто крайний, ложит, оплатить за проезд), которые образованный человек ни при каких обстоятельствах не может употреблять, если только не нарочито, подражая речи малограмотных людей, в целях языковой игры. В отличие от первого просторечия, использование которого осознанно, второе просторечие используется неосознанно, как единственная возможность выражения мыслей, находящаяся в распоряжении малограмотного человека, не имеющего представления о культуре речи. Таким образом, просторечие-1 (просторечную лексику, литературное просторечие) следует отличать от просторечия-2 (городского просторечия, нелитературного просторечия), которое мы рассмотрели, когда говорили о социальной дифференциации лексики. К сожалению, в толковых словарях не всегда оба просторечия разграничиваются, хотя второе в них вообще не должно иметь места. Например, такие слова, как понарошку, дотуда (нелитературное просторечие) имеют помету «прост.» наряду со словами дохляк, горлодер, живоглот (литературное просторечие). Это объясняется тем, что просторечие еще недостаточно изучено, и нет четких критериев разграничения не только литературного и нелитературного просторечия, но даже просторечной и разговорной лексики. Так в одном и том же словаре дотуда, докторша рассматривается как просторечие, а досюда, вахтерша как разговорные слова. Просторечная лексика, как и разговорная, тоже иногда имеет отличительные словообразовательные элементы: суффиксы -яга-, -уга-, -ня- и др.: сотняга, бандюга, хитрюга, трепотня, трескотня и т.п. Просторечным слово может быть только в одном из значений: Воронье. 2. перен. О людях, стремящихся воспользоваться чем-н., расхищающих что-л. (прост., презрит.). Дубина 2. перен. О тупом, глупом человеке (прост., бран.). Как видим, иногда в словарях к помете «прост.» добавляются, как и в случае с разговорной лексикой, экспрессивные пометы: «груб.», «бран.» и т.п. Например: Выпялиться (груб., прост.) Выпучить глаза. Такие пометы имеет обычно грубо-просторечная и бранная лексика (вульгаризмы), стоящие на грани литературного языка. Наблюдаемое в последнее время стилистическое снижение речи, ее вульгаризация и даже свободное употребление обсценной, или инвективной лексики (ругательств, мата) — хоть и объяснимо с точки зрения социальной, как реакция на запреты и лозунги прошлого, но, в конечном счете, связано с бескультурьем, с известной утратой художественно-эстетического речевого идеала. Опасность вульгаризации и жаргонизации речи (и даже художественной литературы) в том, что это наслаивается на духовную стандартизацию и бедность, говорит о невольном психологическом подчинении говорящих мировоззрению «урок», «шпаны», «воров в законе». Поэтому попытки включить некоторую ненормативную лексику в общие словари (как это было сделано в последних изданиях «Словаря русского языка» Ожегова-Шведовой) неоправданны — для этого есть специальные словари. Л.И. Скворцов в связи с подобной ситуацией поднимает вопрос об «экологии» языка, т.е. его чистоте и сохранности.

Фразеология, ее место в системе языка. Узкое и широкое понимание фразеологии. Фразеология и паремиология. Пословицы, поговорки и крылатые слова. Фразеологические словари.

В словарном составе русского языка (как и других языков) существуют устойчивые выражения, которые воспринимаются в качестве готовых лексических единиц. Например: Уступи им, так они готовы на вас хоть воду возить (А. Остр.) — здесь выражение воду возить значит «взваливать на кого-н. тяжелую, непосильную работу». Или: Немцы хотят уничтожить всех, кто не будет плясать под их дудку (И. Эренб.) — здесь выражение плясать под чью-н. дудку значит «безоговорочно выполнять чьи-то требования, подчиняться кому-н.». Данные выражения являются не свободными сочетаниями составляющих их слов, а устойчивыми, целостными (семантически слитными) языковыми единицами. В этом убеждает наличие у всего выражения целостного лексического значения. Подобные единицы языка не создаются в процессе общения, а воспринимаются готовыми, сложившимися, как слова, т.е. регулярно воспроизводятся в речи. Такие единицы языка называют фразеологическими единицами (ФЕ), фразеологическими оборотами, или просто фразеологизмами. Однако включение пословиц и поговорок в состав ФЕ значительно расширяет понимание фразеологии и фразеологической единицы. Фразеологизмы — единицы, как уже говорилось, номинативные (называющие определенное понятие действительности), они функционируют в речи как слово и в составе предложения выполняют роль какого-либо члена предложения (независимо от структуры). Пословицы и поговорки — единицы коммуникативные, называющие не понятие, а суждение и представляют собой законченное предложение. Поэтому пословицы и поговорки относят к области паремий и паремиологии. Тем не менее, многие рассматривают пословицы и поговорки как фразеологический фонд языка и в классификации ФЕ приводят их в качестве единств (кашу маслом не испортишь, быть бычку на веревочке) или выражений (знание — сила; ученье свет, а неученье тьма). Таким образом, в широком смысле к ФЕ относят и паремии, и крылатые слова, и речевые клише и штампы, и прецедентные тексты (хотя и осознают собственно фразеологизмы как классические). Так, В.Н. Телия («Русская фразеология», 1996) и Ю.Н. Караулов («Ассоциативный фразеологический словарь», 1994) выделяют следующие типы ФЕ: 1) Идиомы, т.е. классические ФЕ, соответствующие сращениям и единствам по В.В. Виноградову, которые составляют ядро фразеологии: из-под палки, ходить по струнке, шито белыми нитками. 2) Аналитические лексические коллокации — устойчивые словосочетания, один из компонентов которого самостоятелен и выполняет роль ключевого и мотивирующего весь фразеологизм. К ним, таким образом, относятся фразеологические сочетания (по В.В. Виноградову) и примыкают фразеологические выражения (по Н.М. Шанскому): взять под контроль, коротко и ясно, слово в слово, зло берет, оказать помощь, сфера деятельности, иметь терпение, заклятый враг. 3) Речевые клише и штампы — речевые формулы разговорной речи, в том числе и ритуальные: битва за урожай, пусть земля будет пухом, добро пожаловать, прошу извинения. 4) Прецедентные тексты (крылатые слова) — цитаты из художественных произведений или высказываний известных лиц, названия произведений: процесс пошел, голый король, быть или не быть, охота к перемене мест. 5) Паремии — пословицы и поговорки, присказки, приметы, шуточные речения: в ногах правды нет, прокурор добавит, выше головы не прыгнешь, свистеть — к покойнику. Иногда именно они пополняют фонд классических ФЕ. Например, два фразеологизма — стреляный воробей и на мякине (кого‑н.) не проведешь — родились как части одной пословицы стреляного воробья на мякине не проведешь. То же самое можно сказать о ФЕ заварить кашу и расхлебать кашу (ср. пословицу: сам кашу заварил, сам ее и расхлебывай). Наиболее полно и систематично ФЕ представлены в специальных фразеологических словарях. Иногда выделяют даже специальную науку фразеографию, предмет которой — систематизация ФЕ и описание их в специальных фразеологических словарях. В широком смысле к фразеографии можно отнести не только словари «классических» ФЕ, но и других устойчивых воспроизводимых выражений (паремий, крылатых фраз и т.п.), о которых говорилось выше. Первым опытом описания русской фразеологии (в широком смысле) стал словарь М.И. Михельсона «Русская мысль и речь. Свое и чужое. Опыт русской фразеологии: Сборник образных слов и иносказаний» (1902-1903, переиздан в 1997). Фразеологический материал содержится в замечательном труде В.И. Даля «Пословицы русского народа» (1861-1862), неоднократно переиздававшемся. Крылатые слова наиболее полно были описаны в сборнике С.В. Максимова «Крылатые слова» (1890, переиздан в 1996). В середине ХХ века вышел сборник Н.С. и М.Г. Ашукиных «Крылатые слова», тоже несколько раз переиздававшийся. Конечно, эти сборники нельзя рассматривать как настоящие фразеологические словари: в них представлен самый разнородный материал, однако он до сих вызывает живой интерес, является неоценимым источником знаний о русской культуре, а также представляет богатый материал для последующих фразеологических словарей. С этой точки зрения представляет большой интерес и книга замечательного этнографа И. Снегирева «Словарь русских пословиц и поговорок. Русские в своих пословицах» (1832), переизданная в 1996 году. Эти и другие, новые материалы легли в основу многих современных словарей пословиц и поговорок (например, популярного и неоднократно преиздававшегося «Словаря русских пословиц и поговорок» В.П. Жукова) и крылатых слов (самым значительным из них является «Большой словарь крылатых слов русского языка» В.И. Беркова и В.М. Мокиенко, 2000). Новым словом в этой области фразеографии явился «Словарь крылатых слов (русский кинематограф)» В.С. Елистратова (1999), представляющий собой первую попытку описания крылатых слов и выражений отечественного кинематографа и мультипликации. Первым и до сих пор лучшим словарем классических ФЕ является «Фразеологический словарь русского языка» под ред. А.И. Молоткова (1967), выдержавший несколько переизданий. В нем более 4000 словарных статей, фразеологизмы в которых представлены по алфавиту главных компонентов и их словоформ. Например, компонент СОБАКА возглавляет целую серию ФЕ: СОБАК (вешать собак на кого-н.; вешать собак на шею кому-н.; как собак нерезаных); СОБАКА (вот где собака зарыта; каждая собака; как собака; собака на сене; ни одна собака); СОБАКЕ (как собаке пятая нога; собаке под хвост); СОБАКОЙ (как кошка с собакой); СОБАКУ (собаку съел). Вышедший в нескольких вариациях в 90-е годы ХХ века «Фразеологический словарь русского литературного языка конца XVIII-XX веков» А.И. Федорова (1991, 1994, 1995, 1997) в чем-то дополняет предшествующий словарь А.И. Молоткова и даже несколько выходит за пределы литературного языка. Адресованы учащимся (как отечественным, так и иностранным) «Школьный фразеологический словарь» В.П. Жукова (1980), в котором ФЕ расположены по алфавиту первого компонента (например, на Б: бабушкины сказки, бабье лето, баклуши бить, барашек в бумажке, баш на баш и т.д.) и «Учебный фразеологический словарь русского языка» А.Н. Тихонова и Н.А. Ковалева (2001). Как учебный представляет интерес оригинальный «Словарь-справочник по русской фразеологии» Р.И. Яранцева (1981, переиздан в 1995), в котором ФЕ расположены по смысловым (тематическим) группам («Эмоции», «Свойства и качества человека» и др.; например, в разделе «Эмоции» группа «Добрые пожелания» включает 10 ФЕ: добро пожаловать, милости просим, в добрый час, счастливо оставаться, ни пуха ни пера, будь добр, до свадьбы заживет, не велика беда, что за беда, давно бы так). Имеются также и некоторые другие учебные фразеологические словари, в том числе и двуязычные (русско-английские, русско-немецкие), а также лингвострановедческие, в которых ФЕ (или пословицы и поговорки) описываются с точки зрения национально-культурной семантики компонентов. Расскажем о некоторых новых фразеологических словарях. «Словарь русской фразеологии» (А.К. Бирих, В.М. Мокиенко и Л.И. Степанова, 1999) представляет собой историко-этимологический справочник по русской фразеологии. Раскрывая исходный образ каждого устойчивого выражения, авторы связывают его с различными реалиями русского быта, фактами истории, народными верованиями, обычаями и обрядами. Например, к ФЕ держать камень за пазухой приводится семь версий ее происхождения (со ссылками на различные источники) и делается вывод, что этот оборот является фольклорным, метафорическим и восходит к глубокой древности. Представляет интерес «Словарь устойчивых сравнений русского языка» В.М. Огольцова (1994, 2001), в котором собраны наиболее употребительные всенародно воспроизводимые образные сравнения типа как из-под земли (вырос), как земля (черный), как сквозь землю провалился и т.п., представляющие собой значительную часть русской фразеологии. Новым словом фразеографии является и словарь А.М. Мелерович и В.М. Мокиенко «Фразеологизмы в русской речи» (1997, 2001), представляющий собой первый в мировой практике опыт описания идиом и паремий в их вариантном разнообразии и речевой динамике. Каждая словарная статья отражает реальную жизнь ФЕ в литературе и публицистике, своеобразие употребления (и трансформации) разными авторами. Например, ФЕ изобретать велосипед представлен следующими вариациями: второй раз не изобретать велосипед; велосипед изобретать заново; заново создавать велосипед; изобрести изобретенное; изобретать вновь деревянный велосипед и др. Широкому кругу читателей адресован «Словарь образных выражений русского языка» (ред. В.Н. Телия, 1995), в котором ФЕ расположены по тематическому принципу. Словарь показывает отраженную в образных выражениях русскую национально-культурную картину мира, т.е. словарь имеет не только лингвистическую, но и культурологическую направленность.

Понятие фразеологической единицы. Отличие фразеологической единицы от слова и словосочетания.

Фразеологизмы — это раздельнооформленные устойчивые воспроизводимые единицы языка, обладающие смысловой целостностью (по определению Д.Н. Шмелева). Например: бить баклуши («бездельничать»), наступить на любимую мозоль («затронуть больное место»), белая ворона («необычный, выделяющийся человек, не такой, как другие»), кот наплакал («очень мало») и т.п. Фразеологизмы изучаются в особом разделе языкознания — фразеологии (греч. phrasis — выражение), а так как фразеологизмы как устойчивые воспроизводимые единицы, эквивалентные слову, — часть словарного состава языка, то традиционно их изучение включается в лексикологию. Нет единого мнения по поводу того, образуют ли ФЕ самостоятельный языковой уровень. Поэтому большинство сходится во мнении, что ФЕ, скорее всего, носят межуровневый характер (Попов, Жуков, Кодухов и др.): пограничный между лексикологией и синтаксисом. Т.е. ФЕ — промежуточная между лексемой (единицей лексикологии) и синтаксемой, или словосочетанием (единицей синтаксиса). В этом убеждают и основные признаки ФЕ, близкие как слову, так и словосочетанию. От слова ФЕ отличает раздельнооформленность (этот же признак сближает ФЕ со словосочетанием). От словосочетания ФЕ отличает семантическая целостность (этот же признак сближает ФЕ со словом). Например: Он в этом деле собаку съел. ФЕ собаку съесть означает «мастер в каком-л. деле», является семантически целостной и эквивалентной слову, но формально фразеологизм эквивалентен словосочетанию (собаку съел), т.к. является раздельнооформленным. Рассмотрим подробнее основные признаки фразеологических единиц. 1) Семантическая цельность. Это внутреннее смысловое единство, обусловленное деактуализацией, десемантизацией компонентов ФЕ. Сравним два предложения: От сильной тряски я прикусил язык. Я только хотел назвать его имя, но он так взглянул на меня, что я сразу же прикусил язык. В первом случае словосочетание прикусить язык состоит из двух слов, каждое из которых имеет собственное ЛЗ: прикусить — «прихватить, прищемить зубами», язык — «орган вкуса и речи во рту». Два слова — два ЛЗ. Во втором случае выражение является целостным и имеет одно ЛЗ: прикусить язык — «замолчать, не сказать ничего». Оно отвлечено от буквального (прямого) значения компонентов, хотя переносный смысл выражения мотивирован ими. Это свойство семантики называется идиоматичностью, таким признаком, как мы уже знаем, обладает и слово. Как и слово, ФЕ — единица номинативная, т.е. является единым (нерасчлененным) актом номинации (называния) предметов и явлений действительности. 2) Воспроизводимость. Благодаря семантической слитности ФЕ являются не свободными, а целостными, устойчивыми сочетаниями слов (т.е. обладают, как и слова, постоянством состава), которые регулярно повторяются, возобновляются, воспроизводятся в речи (извлекаются из памяти как готовые, известные всем единицы языка, словаря). Таким же свойством обладают и слова, компоненты которых (морфемы, звуки) постоянны, и этот устойчивый постоянный состав воспроизводим. Например, можно сказать Он целый день бездельничает, но можно и Он целый день дурака валяет или Он целый день баклуши бьет — смысл тот же самый, и для его выражения мы извлекаем из памяти либо слово, либо эквивалентные ему фразеологизмы. Таким образом, все перечисленные основные признаки фразеологизма сближают его со словом (и отличают от словосочетания). Кроме того, все эти признаки носят семантический характер, т.е. относятся к плану содержания (ПС) ФЕ. 3) Многокомпонентность. Этот признак ФЕ свидетельствует о том, что формально ФЕ — расчлененная, не целостная единица, состоящая из нескольких компонентов-слов (или бывших слов), минимум двух. Указанный признак подтверждается в письменной речи и раздельным написанием компонентов ФЕ, даже если таких слов уже и нет в языке (притча во языцех, турусы на колесах и т.п.), что отличает ФЕ от слова и сближает со словосочетанием. Правда, в отличие от словосочетания, компонентный состав ФЕ устойчив, постоянен, непроницаем, хотя может и варьировать (бить баклуши = баклуши бить), о чем будет сказано позже. 4) Многоударность. Данный признак связан с предыдущим и является также формальным. Поскольку состав ФЕ многокомпонентный, то и ударений во ФЕ тоже больше двух, как в свободном словосочетании. Это также отличает ФЕ от слова, признаком которого является, как мы знаем, одноударность. 5) Раздельнооформленность. Последний признак как бы объединяет два предыдущих, но предполагает и то, что каждый из компонентов ФЕ имеет самостоятельную грамматическую оформленность (по крайней мере внешне). Например, ФЕ бить баклуши состоит из двух компонентов (глагол + сущ.), которые частично сохранили формы словоизменения (бьет баклуши, бил баклуши). Правда, эти свойства компонентов ФЕ представляют собой остаточное явление и не всегда выражены (второй компонент приведенной ФЕ — застывшая форма В.п.). Как видим, этот признак отличает ФЕ от слова как единицы языка, одним из основных признаков которого, как мы помним, является цельнооформленность. Таким образом, три последних признака сближают ФЕ с единицами синтаксиса (синтаксемами). Но это сближение только формальное, т.е. существует только в области плана выражения (ПВ). В результате можно сделать вывод, что формально (в ПВ) ФЕ относится к области синтаксиса, а семантически (в ПС) — к лексикологии, что и позволяет говорить о ФЕ как о единице межуровневого характера. Семантика ФЕ аналогична семантике слова: она также складывается из ЛЗ и ГЗ (некоторые авторы, например В.П. Жуков, значение ФЕ предлагают называть не лексическим, а фразеологическим). ГЗ фразеологизма представляют собой некую смысловую абстракцию, т.е. обозначение предметов, действий, признаков и др. явлений окружающей действительности. ЛЗ фразеологизма номинативно, а часто и экспрессивно. Как и слова, ФЕ входят в определенные смысловые связи друг с другом и объединяются в лексические группы (ЛСГ и ТГ) и категории: полисемию, омонимию, синонимию и антонимию. Однако данные явления у ФЕ специфичны. Так, полисемия (многозначность) ФЕ почти не свойственна. Но если она и имеет место, то характер ее другой. Многозначность ФЕ — не результат семантической деривации, а результат вторичного переосмысления свободных словосочетаний с близким смыслом. Например: РАЗДЕЛАТЬ ПОД ОРЕХ 1) ругать, поносить, критиковать; 2) одержать победу в драке. ВАЛЯТЬ ДУРАКА 1) дурачиться; 2) делать глупости; 3) притворяться глупым; 4) бездельничать. Редко у вторичного значения ФЕ можно заметить генетическую производность от первичного (ГОЛОВА ИДЕТ КРУГОМ. 1) кружится голова; 2) кто-н. теряет способность соображать) — в таком случае значения ФЕ воспринимаются как прямое и переносное. Чаще эта генетическая связь не выявляется, потому что ее никогда и не было: значения многозначного фразеологизма возникают всякий раз на основе повторного переосмысления одного и того же свободного словосочетания. Поэтому говорить об исходных и производных, прямых и переносных значениях ФЕ не приходятся — ведь сами они — результат переосмысления свободных словосочетаний, часто образные. Ср.: Рыбак закинул удочку и стал ждать улова (свободное словосочетание, прямой смысл) и Надо бы закинуть удочку насчет повышения гонорара (фразеологизм, переносный смысл). Очень редко встречается среди ФЕ и омонимия. Примеры фразеологических омонимов: дарить на память и выучить на память; говорить за глаза («заочно») и мне этого за глаза («хватит»); пустить петуха («взять фальшивую ноту») и пустить петуха («устроить пожар»). Синонимия, напротив, во фразеологии чрезвычайно распространена — это ФЕ с тождественным или очень близким значением (стреляный воробей = тертый калач — «бывалый человек»; заметать следы = прятать концы в воду — «скрывать»; баклуши бить = лодыря гонять = лежать на боку = плевать в потолок = валять дурака — «бездельничать»). ФЕ, как видно из примеров, могут быть синонимичны словам (бить баклуши = бездельничать). Существует даже специальный Словарь фразеологических синонимов русского языка (В.П. Жуков и др., 1987), включающий 730 синонимических рядов. Вот некоторые примеры из него: КАПЛЯ В МОРЕ, КОТ НАПЛАКАЛ, В ОБРЕЗ, РАЗ ДВА И ОБЧЕЛСЯ, ПО ПАЛЬЦАМ МОЖНО ПЕРЕСЧИТАТЬ — «мало». И СЛЕД ПРОСТЫЛ, ПОМИНАЙ КАК ЗВАЛИ, ИЩИ-СВИЩИ, ИЩИ ВЕТРА В ПОЛЕ — о том, кто исчез. ОТ ГОРШКА ДВА ВЕРШКА, ОТ ЗЕМЛИ НЕ ВИДАТЬ, ПОД СТОЛ ПЕШКОМ ХОДИТ, АРШИН (МЕТР) С КЕПКОЙ (ШАПКОЙ) — о том, кто мал ростом. Антонимия фразеологизмов имеет особенность в том, что противоположный смысл ФЕ зачастую задается одним из компонентов, ср.: заварить кашу — расхлебать кашу, войти в колею — выйти из колеи, хотя это и не обязательно (выйти из себя — взять себя в руки). Фразеологизмы, как и слова, обладают не только парадигматическими, но и синтагматическими связями, т.к. употребляются в речи, в контексте, в сочетании с другими словами. Эти связи их зачастую бывают довольно ограниченными (мы уже говорили об обязательном, устойчивом контексте ФЕ), т.е. ЛЗ ФЕ, как и у слова, может быть лексически или грамматически обусловленным. Рассмотрим на примерах. а) Конструктивно обусловленные ФЕ: бросаться в глаза кому, припасть к стопам кого; хмель вылетел из головы у кого и т.п. Данные ФЕ употребляются обычно с управляемыми словами, т.е. в определенной грамматической конструкции. б) Синтаксически обусловленные ФЕ: учить уроки для него — нож острый; лицо ее — кровь с молоком, он среди нас — белая ворона, Иван — тертый калач и т.п. Данные ФЕ употребляются обычно в функции сказуемого (предиката) и являются предикативно-характеризующими (по терминологии В.В. Виноградова). в) Лексически связанные ФЕ: писать как курица лапой, орать благим матом, беречь как зеницу ока, держать в ежовых рукавицах, денег куры не клюют и т.п. Подчеркнутые слова являются единственным (или почти единственным) контекстом приведенных фразеологизмов. Таким образом, фразеологизмы, или фразеологические единицы (ФЕ) языка — это раздельнооформленные многокомпонентные и многоударные (с формальной точки зрения) единицы, семантически целостные и неделимые, эквивалентные слову. Однако состав ФЕ довольно разнообразен и пестр, что позволяет говорить о различных классификациях ФЕ.

Компонентный состав фразеологической единицы. Варианты фразеологизмов. Факультативные компоненты фразеологических единиц.

Рассмотрим подробнее специфику формы (структуры) и семантики фразеологизма как единицы языка. С точки ПВ, т.е. структуры, или формы ФЕ представлены рядом компонентов (не менее двух), т.е. это раздельнооформленные единицы, компоненты которых частично сохранили свою грамматическую оформленность и синтаксические связи. По компонентному составу ФЕ представлены словосочетаниями разных моделей (сложа руки, живот подвело; белая ворона, слабый пол; корень зла, яблоко раздора; не в своей тарелке, у черта на куличках; ни рыба ни мясо, и в хвост и в гриву; хоть пруд пруди, как снег на голову; не солоно хлебавши, не от мира сего и др.) и предложениями (кот наплакал, куры не клюют, молоко на губах не обсохло, руки не доходят, дело хозяйское, голод не тетка и др.). Понятие структуры ФЕ связано с понятием его состава, или формы, т.е. состава компонентов ФЕ. При этом учитывается как состав компонентов ФЕ, так и его границы. Компонентный состав ФЕ постоянен, устойчив, непроницаем (потому и воспроизводим). Однако нередко ФЕ имеют формальные варианты и т.н. факультативные компоненты. Под вариантами ФЕ подразумевается заменяемость (вариативность) отдельных компонентов ФЕ (душа / сердце в пятки ушло). В связи с эти различают следующие типы вариантов ФЕ: 1) фонетические — возникают в результате замены (варьирования) звуков (сесть в галошу/ в калошу); 2) морфологические — возникают в результате замены (варьирования) словоформ (сбоку припёка / припёку); 3) словообразовательные — возникают в результате замены (варьирования) однокоренных слов-компонентов (после дождика / дождичка в четверг); 4) лексические — возникают в результате замены целого слова-компонента (седьмая / десятая вода на киселе; сживать / сгонять со свету; гонять лодыря / собак и др.). Чем объясняется наличие вариативности компонентов? Либо параллельным переосмыслением близких по форме и смыслу словосочетаний и последующим их наложением друг на друга, либо историческими и стилистическими видоизменениями и заменой некоторых компонентов. Фразеологизм может иметь несколько вариантов разного типа, например: что есть сил (силы) / во всю силу. В словарях варианты и вариативные компоненты указываются обычно в круглых скобках: закладывать (заложить) за галстук (за воротник). Вариативность ФЕ проявляется и в том случае, когда ФЕ имеет факультативные (т.е. необязательные) компоненты, которые в речи могут опускаться. Например: разводить турусы; пустить петуха; унести в могилу; вешать нос ; зарубить на носу; наступить на мозоль и т.п. В отличие от вариативности, которая может быть свойственна каждому компоненту ФЕ, факультативность охватывает лишь отдельные компоненты. Вариативность не ведет к количественному изменению фразеологизма, а факультативность — как раз количественное его изменение. Что касается границ ФЕ, то они определяются его ЛЗ. Например: работать спустя рукава (работать «плохо») — ЛЗ связано только с выражением спустя рукава (т.е. «плохо»), а слово работать находится за пределами ФЕ, хотя и тесно с ним связано синтагматически: оно является постоянным словесным окружением (контекстом) данного фразеологизма. Фразеологизм может быть в речи разорван, т.е. распространяющие его компоненты могут включаться в его состав: Например: кишка у него тонка сделать это. Нередко в речи ФЕ подвергаются индивидуально-авторским трансформациям, нарушающим его форму с определенной стилистической целью. Это может быть замена компонента, перестановка компонентов или вставка нового компонента и т.п. Например: не тащите его на своем трудовом горбу (ср.: сидеть на чужом горбу). Подобные трансформации нередки в СМИ как проявление языковой игры, особенно в газетных заголовках.

Типы фразеологизмов с точки зрения лексико-грамматической отнесенности.

Как и слова, ФЕ обладают определенной лексико-грамматической (частеречной) отнесенностью, грамматическим значением и в предложении выполняют определенные синтаксические функции (являются членами предложения). Так, в предложении Сергей Ильич мелким бесом рассыпался перед ним фразеологизм имеет глагольную лексико-грамматическую отнесенность, т.к. обозначает действие, совершаемое в прошедшем времени, а в предложении выполняет функцию сказуемого. По лексико-грамматической отнесенности фразеологизмы образуют следующие разряды: а) субстантивные, или именные — называют лицо, предмет (Кто? Что? Тертый калач, стреляный воробей, гусь лапчатый, белая ворона, ахиллесова пята, железная дорога, львиный зев, желтый дом); б) адъективные, или прилагательные — называют признак предмета или лица (Какой? Каков? Без царя в голове, из молодых да ранний, кровь с молоком, нечист на руку, мало каши ел, на рыбьем меху, звезд с неба не хватает, седьмая вода на киселе, родная кровь, косая сажень в плечах, верста коломенская, не чета, голова садовая); в) вербальные, или глагольные — называют действие (Что делать? Что сделать? Выйти сухим из воды, сойти с ума, смотать удочки, прикусить язык, перемывать косточки, играть на нервах, играть первую скрипку, свить гнездо, пролить кровь, заговаривать зубы, язык распускать, вешать лапшу на уши, молоть языком, намылить шею, стереть в порошок, водить за нос, души не чаять, тянуть за уши, кусать себе локти, пускать пыль в глаза); г) адвербиальные, или наречные — называют признак действия (Как? Когда? Сколько? Где? Куда? Очертя голову, на авось, спустя рукава, как по маслу, галопом по Европам, до потери пульса, высунув язык, как угорелый, во мгновение ока, к шапочному разбору, куры не клюют, кот наплакал, у черта на куличках, куда Макар телят не гонял); д) эмотивные, или междометные — выражают различные эмоции : гнев, раздражение, возмущение, удивление и т.п. (Черт побери! Как бы не так! Вот тебе и на! Еще бы! Вот еще! Давно бы так! Боже мой! Черта с два!); е) модальные — выражают отношение говорящего к сообщаемому (к слову сказать, вообще говоря, если хотите); ж) служебные — служат для связи слов или предложений (несмотря на то что, между тем как, в силу того что, подобно тому как).

Типы фразеологизмов с точки зрения степени семантической слитности.

В мировом языкознании первая развернутая классификация Фразеологизмов была сделана Шарлем Болли в книге «Французская стилистика» (1921). Он выделил два типа словосочетаний: переменные словосочетания (т.е. свободные) и неразложимые единства (т.е. фразеологизмы, или идиомы), между которыми, по его словам, сколько угодно промежуточных разновидностей. В качестве критериев неразложимых единств выдвигались следующие: возможность замены одним словом, забвение значения составляющих слов, неизменность порядка, незаменимость компонентов. Промежуточные типы были охарактеризованы им нечетко и описан всего один («стереотипный оборот речи») с четырьмя подвидами. Однако именно эта классификация проливала свет на само понятие ФЕ и свидетельствовала о переходном характере фразеологизмов от словосочетания к слову (лексикализованному обороту). К тому же она отражала стадии перехода словосочетания в слово и учитывала связь значения ФЕ со значением входящих в него компонентов. Поэтому данная классификация получила название семантической, или классификацией по степени семантической слитности компонентов. В 1946 г. В.В. Виноградов опубликовал статью «Об основных типах фразеологических единиц в русском языке», в которой была предложена более обстоятельная, чем у Ш. Балли, и богато иллюстрированная классификация фразеологизмов. Именно она стала классической и эталонной. В.В. Виноградов (и вслед за ним другие исследователи ФЕ) выделяют три типа фразеологических единиц: фразеологические сращения, фразеологические единства и фразеологические сочетания. Рассмотрим каждый из предложенных типов ФЕ. 1) Фразеологические сращения — это семантически неделимые и немотивированные (т.е. не выводимые из значений составляющих компонентов) ФЕ. Данный тип ФЕ называют еще идиомы. Примеры: собаку съесть («быть знатоком в чем-л.»), бить баклуши («бездельничать»), очертя голову («стремительно»), комар носу не подточит («никто не узнает»), гол как сокол («беден»), ни в зуб ногой («ничего не знать») и мн. др. Семантическая слитность и немотивированность идиом нередко объясняется архаизацией одного из компонентов (баклуши, сокол, подточит) забвением внутренней формы, случая, факта, положенного в основу номинации таким оборотом и т.п. История таких ФЕ описывается в специальных словарях, например «Кратком этимологическом словаре русской фразеологии» или специальной, часто популярной литературе (например, книге Вартаньяна «Из жизни слов» и др.). Например, ФЕ бить в набат означает «поднимать тревогу», т.к. на Руси для оповещения народа о каком-то тревожном событии били в большой барабан или колокол (набат). 2) Фразеологические единства — это тоже семантически целостные и неделимые ФЕ, но их значение мотивированно, т.е. оно вытекает из значения компонентов. Неразложимость же возникает за счет образного переосмысления целого оборота, его обобщенно-переносной, метафорической семантики. В.В. Виноградов по этому поводу писал: «Во фразеологическом единстве слова подчинены слитности общего образа или внутренней цельности общего значения… Значение целого здесь абсолютно неразложимо на отдельные лексические значения компонентов. Оно как бы разлито в них — и вместе с тем оно как бы вырастает из их семантического слияния». В.В. Виноградов выделяет, таким образом, четыре признака фразеологических единств: образность (переносное значение); экспрессивность; невозможность синонимической замены одного из компонентов; замена всего выражения равнозначным словом или выражением. Примеры: тянуть лямку («заниматься тяжелым или однообразным трудом», белая ворона («человек, резко выделяющийся среди других»), закинуть удочку («намекнуть, разведать, разузнать»), из пальца высосать («вывести из ничего») и т.п. К фразеологическим единствам В.В. Виноградов относит также пословицы и поговорки с иносказательным смыслом: смелость города берет, в тихом омуте черти водятся, а ларчик просто открывался, Федот да не тот и т.п. (хотя пословицы не всеми рассматриваются как единицы фразеологии). Именно эти два типа ФЕ обладают всеми указанными выше признаками фразеологизмов: цельностью номинации и устойчивостью компонентов, воспроизводимостью и неразложимостью. Поэтому некоторые исследователи только их относят к собственно фразеологизмам (например, Б.А. Ларин в «Очерках по фразеологии» выделяет три типа словосочетаний: переменные — вслед за Ш. Балли, т.е. свободные, метафорические, соответствующие единствам В.В. Виноградова, и идиомы = сращениям). Однако В.В. Виноградов выделяет еще и третий тип ФЕ — фразеологические сочетания. 3) Фразеологические сочетания — это устойчивые фразеологизированные сочетания слов, в которых значения слов-компонентов обособлены, но все-таки не свободны, а фразеологически связаны. Компоненты фразеологических сочетаний осознаются как отдельные слова, имеющие самостоятельное значение, но один из компонентов обладает фразеологически связанным значением (вспомним типологию связанных значений по В.В. Виноградову). Примеры: чревато последствиями, заклятый враг, закадычный друг, щекотливый вопрос, обдать презрением, расквасить нос, кромешная тьма, проливной дождь и т.п. Выделенный компонент ФЕ обладает фразеологической связанностью, т.е. употребляется только с данным словом, и это способствует устойчивости и воспроизводимостью всего выражения. Отличие фразеологических сочетаний от единств видно на таком примере омонимичных ФЕ: отвести глаза кому-н. («обмануть») — единство отвести глаза в сторону («направить взгляд») — сочетание. Таким образом, фразеологические сочетания семантически делимы, мотивированны, имеют обычно прямой смысл. Они ближе всего к свободным словосочетаниям (переменным — по Ш. Балли), однако фразеологическая связанность одного из компонентов делает их устойчивыми и воспроизводимыми, что позволяет В.В. Виноградову и его последователям включать их в состав ФЕ. Тем не менее, очевидно, что фразеологические сочетания — промежуточное звено между свободными словосочетаниями и фразеологизмами (идиомами). Поэтому некоторые авторы, как уже говорилось, их к ФЕ не относят и не включают во фразеологические словари (например, их нет во «Фразеологическом словаре русского языка» А.И. Молоткова, который против того, чтобы считать сочетания фразеологизмами даже переходного типа). Напротив, другие авторы расширяют типологию фразеологизмов и относят к ним некоторые промежуточные типы устойчивых оборотов. Так, Н.М. Шанский выделяет еще один тип ФЕ: 4) Фразеологические выражения — это сочетания слов, получившие устойчивость и воспроизводимость, но целиком состоящие из слов со свободным значением. Это составные неметафорические наименования (дом отдыха, читательский билет, читальный зал, высшее учебное заведение), описательные обороты (одержать победу, наносить вред, завести знакомство, водить дружбу), неметафорические пословицы, поговорки, крылатые фразы и т.п. (любви все возрасты покорны, в здоровом теле здоровый дух, старость не радость).

Лексикография. Основные функции и направления современной лексикографии.

Лексикография тесно связана с другими лингвистическими дисциплинами и, конечно, зависит от них, но и другие дисциплины зависят от лексикографии, которая во многих случаях самостоятельно решает те или иные проблемы. Но в первую очередь лексикография тесно связана с лексикологией и как учебная дисциплина даже рассматривается как часть ее. Теорией и практикой составления словарей различных типов занимается лексикография [греч.: lexis, lexiсos — «слово», «словарный» и grapho — «пишу, описываю»]. Как научный термин слово появилось в широком обиходе сравнительно недавно, чуть более столетия. Уже в энциклопедических словарях 1896 г. (Брокгауз и Эфрон) и 1916 г. (Гранат) это слово упоминается в значении «словарная техника», или «научные способы обработки словесного материала языка для составления лексикона». В современной практике термин употребляется в нескольких значениях: 1) практика составления словарей (словарное дело) — т.е. работа по составлению словарей (в данном смысле это прикладная дисциплина); 2) теория и методика составления словарей — т.е. научный поиск, разработка принципов и методов описания слов и других единиц языка ( в данном смысле это теоретическая дисциплина); 3) совокупность всех словарей данного языка. Лексикография, таким образом, часть языкознания, занимающаяся теорией и практикой составления словарей, тесно связанная с другими его разделами и дисциплинами, имеющая свой предмет изучения (словари), свои научные и методологические принципы, свою собственную теоретическую проблематику. Впервые эту точку зрения в отечественном языкознании высказал известный русский лингвист Л.В. Щерба в своей известной статье «Опыт общей теории лексикографии (1940 г.). Основная масса словарей, составляемых в разных странах в разные эпохи, обусловлена определенными социальными задачами, с которыми и связаны основные функции лексикографии:

1. функция межязыкового общения (социальная), осуществляемая преимущественно двуязычными словарями и разговорниками;
2. функция обучения языку (обучающая), как родному, так и иностранному, осуществляемая одноязычными словарями различных типов, в том числе специальными учебными словарями;
3. функция описания и нормализации родного языка (справочная), осуществляемая в первую очередь толковыми и другими словарями нормативного типа;
4. функция научного изучения языка (научная), осуществляемая специальными словарями.

Формы и функции лексикографии имели соответствующую эволюцию и развивались неравномерно и не все сразу. В истории лексикографии выделяют три основных периода: 1) Дословарный период (XI-XV вв.), для которого характерны следующие формы словарей: глоссарии (глоссы) — объяснения малопонятных слов в отдельных произведениях; вокабулярии — сборники слов для учебных и других целей; ономастиконы — сборники и объяснения имен. Уже здесь основной была функция обучения: объяснение непонятных (чаще всего заимствованных из других языков) слов. Назначение древнерусских словарей достаточно отчетливо выражено в их заглавиях, например «Толкование о неразумных словесех», «Толкование неудобь познаваемых в писании речем» и др. 2) Ранний словарный период (XVI-XVII вв.) — появление азбуковников и лексиконов, а также переводных словарей. Основная функция словарей в этот период — изучение литературного языка (который нередко отличался от разговорного), а также — межязыковое общение. Наиболее известные словари этого периода: «Толкование именам по алфавиту» Максима Грека и «Лексис, сиречь речения вкратце собраны и со словенского языка на просты русский диялект истолкованы» » Лаврентия Зизания (1596 г.). 3) Период развитой лексикографии (XVIII-XIX вв.) — появление толкового словаря национального языка, а затем и отраслевых словарей разного типа. Основная функция здесь — описание и нормализация родного языка, а затем — накопление, сбор и обработка словарного материала для разных лингвистических исследований в области лексикологии (и других разделов языкознания), истории языка и т.п. Наиболее значимые словари XVIII века: Лексикон треязычный» Федора Поликарпова (1704 г.) и «Словарь Академии Российской» (1789-1794). Второе издание этого словаря — «по азбучному порядку»: 1806-1822 гг.). Наиболее знаменательные словари XIX века: «Словарь церковнославянского и русского языка» в 4-х тт. (1847 г.), незавершенный академический «Словарь русского языка» Я.К. Грота и А.А. Шахматова (изд. с 1895) и конечно же знаменитый «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля в 4-х тт. (1-е изд. 1863-1866 гг.), много раз переиздававшийся и не потерявший актуальности до сегодняшних дней. Таким образом, к ХХ веку в лексикографии уже сложились основные функции и типы словарей и началось развитие теоретической лексикографии. В настоящее время можно выделить следующие направления словарной работы: А) двуязычная лексикография, связанная прежде всего с функцией межъязыкового общения; Б) учебная лексикография, связанная с функцией обучения языку как родному, так и неродному; В) описательная, или академическая лексикография, выполняющая функцию научного изучения и описания лексики, семантики, грамматики языка; Г) нормализующая (регламентирующая) лексикография, выполняющая соответствующую справочную функцию, создающая нормативные словари различного типа. Многие словари выполняют несколько функций и потому относятся к нескольким направлениям. В последнее время учебную лексикографию принято рассматривать как самостоятельную дисциплину, отпочковавшуюся от общей лексикографии, т.к. это лингвометодическая дисциплина, опирающаяся не только на теорию и практику составления словарей (общую лексикографию), но и на методику преподавания языка (родного или иностранного). Русской лексикографией последнего времени накоплен значительный опыт в составлении словарей различных типов и назначений. Толковые словари явились базой и основанием для создания целой серии отраслевых (одноаспектных) словарей: исторических, диалектных, этимологических, языка писателя и т.п., т.е. наблюдается заметная тенденция к «лексикографической параметризации» языка, к «ословариванию лингвистических описаний», т.к. «по словарям, по их качеству и количеству судят о лингвистике вообще» (Ю.Н.Караулов. Современное состояние и тенденции развития русской лексикографии. // Советская лексикография. М.,1988, с.8). Одними из основных вопросов современной теоретической лексикографии являются: проблема параметризации (типологии) словарей и проблема метаязыка словаря, которые мы рассмотрим ниже. Первоочередной же задачей современной практической лексикографии является создание нормативно-стилистического словаря современного русского литературного языка, а также разработка новых типов словарей и способов описания языковых единиц в свете новейших достижений лингвистики (например в области семантики) и техники (компьютерная лексикография).

Основные понятия лексикографии. Словарная статья и ее компоненты.

Центральное понятие лексикографии и предмет ее изучения — словарь. В современном понимании словарь — это упорядоченный (систематизированный) список (перечень) языковых единиц одного уровня (обычно слов) с определенными лингвистическими комментариями, толкованиями и т.п., обычно в виде отдельной книги или серии книг. Таким образом, мы видим, что первоначальный узкий смысл термина (сборник слов) теперь понимается расширительно: не обязательно слов, т.к. это могут быть словари морфем или фразеологизмов и т.п. Подчеркнем и три других момента в определении понятия «словарь»: упорядоченность — описываемые единицы для быстроты нахождения или других целей располагаются определенным образом: чаще всего по алфавиту, но могут быть и другие способы организации лексики (гнездовой, частотный, смысловой и т.п.), которые мы рассмотрим позднее; лингвистический комментарий — тот или иной аспект описания слова (правописание, произношение, употребление, образование, семантика и т.п.); обычно в виде отдельной книги — однако словарь может быть и приложением к учебнику или другой книге (именно такими были первые словари). Основная единица словаря — вокабула, т.е. описываемое в словаре слово. Совокупность (список) всех вокабул составляет словник словаря. Проблема словника — одна из центральных в лексикографии, т.к. от отбора слов зависит и тип словаря, и характер описания вокабул. Например, в нормативном толковом словаре в словник включаются только слова литературного языка, следовательно, исключается лексика ненормативная: просторечие, жаргон, диалектные слова. В словник орфоэпического словаря включается только лексика с трудностями и вариантами произношения и т.п. Количество описываемых в словаре слов (вокабул) составляет объем словаря. Обычно информация об объеме словаря приводится на титульном листе словаря или в аннотации. Например, самый большой по объему словарь — четырехтомный «Толковый словарь живого великорусского языка» В.И. Даля — в нем более 200 тысяч слов. Однотомный «Большой толковый словарь русского языка» под ред. С.А. Кузнецова (1998 г.) содержит 130 тысяч слов. Семнадцатитомный академический «Словарь современного русского литературного языка» (1950-1965 гг.) содержит около 120 тысяч слов, а четырехтомный академический «Словарь русского языка» во 2-м издании (1980-1984 гг.) содержит около 90 тысяч слов. Как видно, объем — это не количество томов, которое объясняется не столько количеством вокабул, сколько полнотой (подробностью или краткостью) их описания, а количество описываемых единиц. Основная структурная единица словаря — словарная статья. Это относительно автономный раздел словаря, вводимый заголовочным словом, в котором оно получает ту или иную лингвистическую характеристику. Таким образом, можно понять, что в каждой словарной статье обычно описывается только одна вокабула. Однако это верно не для всех типов словарей. Например, в некоторых словарях (гнездового типа) в словарную статью включаются и производные однокоренные слова или семантически (тематически) близкая группа слов. В словарях синонимов и антонимов словарная статья включает весь синонимический ряд или антонимическую пару и т.п. Тем не менее только одно слово в словарной статье считается главным: оно является как бы вводным в словарную статью и потому называется заголовочным. Это слово является как бы представителем лексемы в словаре, поэтому приводится в условной исходной (словарной) форме: неопределенная форма глаголов (инфинитив), именительный падеж единственного числа имен, мужской род прилагательных и причастий. В некоторых словарях (например орфографическом) только этим словарная статья и ограничивается. Такие словари называют односторонними. Большинство же словарей содержат более или менее подробную и разнообразную (или определенную) языковую информацию, или лингвистический комментарий. Такие словари называют двусторонними. Таким образом, в структуре словарной статьи как бы две стороны: левая (заголовочное слово) и правая (лингвистическая информация, т.е. все, что об этом слове сказано). В первую очередь сюда относится толкование значения слова. Кроме того, компонентами словарной статьи являются лексикографические пометы и иллюстрации. Лингвистическая информация представляется в словаре определенными, сложившимся в лексикографической традиции способами, которые называют метаязыком словаря (т.е. специальным, иногда условным языком описания). В первую очередь сюда относятся способы (приемы) толкования лексического и грамматического значения. Существуют традиционные, сложившиеся уже веками способы толкования лексического значения слова, или словарные дефиниции. Толкование — это определение, объяснение лексического значения (слова или фразеологизма). Впервые термин употребил для определения типа своего словаря В.И. Даль, который написал на титуле словаря: «Словарь назван толковым, потому что он не только переводит одно слово другим, но толкует, объясняет подробности значения слов и понятий, им подчиненных». Традиционно используются следующие способы толкования значений (виды словарных дефиниций): 1) описательный — наиболее полный способ толкования: представляет собой развернутое описание значения (в форме т.н. предикативной перифразы, типа «N — … ») с перечислением признаков предмета, как общих, родовых, так и частных, различительных (отличающих от других), из которых и складывается понятие. Например: Ложка — «предмет столового прибора для зачерпывания жидкой или рассыпчатой пищи»; Глухой — «лишенный чувства слуха»; Мазать — «покрывать слоем жидкого или жирного». Разновидностью описательного способа является словообразовательное толкование, которое используется только для производных слов, — в этом случае значение объясняется через производящее слово. Например: Зеленеть — «становиться зеленым»; Библиотекарь — «работник библиотеки»; Серебряный — «сделанный из серебра». Формально разновидностью описательных дефиниций является и т.н. предметный способ толкования — объяснение значения через знакомый предмет. Обычно так толкуют прилагательные, обозначающие цвет: Белый — «цвета мела, молока, снега»; Красный — «цвета крови»; Оранжевый — «цвета апельсина». 2) Часто в словарях (особенно кратких) используют более компактные способы толкования: синонимический (путем подбора синонимов) или отождествляющий (тождественный по смыслу синоним вводится с помощью слов то же, что): Алчный — «жадный, корыстолюбивый»; Очи — «то же, что глаза». Нередко в словарях используют смешанное толкование: отсылочное и синонимическое, а иногда и антонимическое. Например: Добрый — «относящийся к людям с расположением; отзывчивый; противоп.: злой». 3) В некоторых случаях вместо толкования слова просто дается отсылка к другому слову (обычно с помощью пометы см. или какой-либо грамматической пометы) — такой способ так и называется отсылочным, и прибегают к нему, когда слова не различаются лексическим значением, но различаются значением грамматическим (например частью речи): Закругление — см. «закруглить»; Золотой — см. «золото»; Затуплять — несов. к «затупить»; Знойно — нареч. от «знойный». Указанные способы толкования значений используются во всех толковых словарях XIX-XX века (а некоторые и в более ранних словарях: например, синонимическое толкование). Как видим, в них для описания значений используются слова естественного языка. Все указанные способы используют прямые номинативные толкования. В последнее время стали разрабатываться и новые, нетрадиционные способы толкования значений. Один из них — использование цельных «толковательных предложений», принятое в новом «Толковом словаре русского языка» под ред. Д.В. Дмитриева (2003), основанное на идее связи слова с конкретными объектами действительности. Например, слово ДОМ толкуется в нем не просто — «помещение для жилья человека», а иначе: ДОМ. Дом — это сооружение, имеющее крышу, стены, окна и помещения внутри, в котором живут или работают люди (Иллюстрации). Домом называют помещение, например, комнату, квартиру и т.п., где живет человек (Иллюстрации). Если вы делаете что-либо, например работаете, на дому, значит, вы занимаетесь этим у себя в доме, в квартире и т.п. Еще примеры из указанного словаря: ЗАМОЛЧАТЬ. «Если кто-то замолчал, значит, кто-то перестал говорить, петь, издавать какие-то звуки». ПРЕСТУПНЫЙ. «Преступным называют действие, содержащее в себе или само представляющее собой нарушение закона (Преступный замысел). Другой вид нетрадиционного толкования — использование т.н. «языка семантических примитивов», т.е. условного, формального языка описания, состоящего из небольшого набора специально отобранных простейших слов и конструкций и даже формул. Он применяется в готовящемся «Интегральном словаре русского языка» под ред. Ю.Д. Апресяна. Пример: ОБЕЩАТЬ. «X обещает Y-ку, что сделает P = зная, или считая, что Y заинтересован в P, несмотря на возможные трудности, X говорит это, потому что хочет, чтоб ему поверили, понимая, что если он не сделает P, ему перестанут верить». В качестве иллюстраций (демонстрации употребления слова в речи, контексте) в словарях используют: 1) речения (типичные для данного слова словосочетания), например: Зеленый. 1.Цвета травы, листвы. Зеленые листья. 2) искусственный контекст (придуманные авторами предложения), например: Зеленый. 2. Незрелый (о плодах). Виноград еще совсем зеленый. 3) цитаты (обычно из художественной литературы), например: Зеленый. 3.Неопытный по молодости. Со мной он обращался, как с самым зеленым подростком (Достоевский). 4) пословицы и поговорки, например: Молодо-зелено. Набор компонентов словарной статьи определяется типом словаря. Например, наиболее полный набор компонентов представлен в толковых словарях, наименее — в орфографических и подобных им односторонних словарях. Некоторые толковые или учебные словари охватывают так много параметров описания, что каждый из них выделяется (зрительно, графически) в особую зону: зону грамматики, зону сочетаемости, зону значений, зону иллюстраций и т.п. Характер описания слова (метаязык) — определяется целями и задачами словаря.

Лексикографические пометы и их типы.

Многие виды лингвистической информации о слове (например, грамматическая или стилистическая характеристика) даются в традиционных словарях очень кратко, с помощью специальных лексикографических помет (сокращенных слов). В зависимости от типа лингвистической информации различаются и пометы. В современных словарях (различного типа, а не только толковых) традиционно используются следующие типы помет: 1) Грамматические пометы — указания на часть речи, грамматическую форму, особенности склонения и другие грамматические характеристики. Например: Дуб,-а; мн.: дубы,-ов; м. (Читай: существительное, мужского рода, изменяется по падежам: приводятся обычно только окончания им. и род. падежей). Золотой,-ая,-ое,-ые;-ого. (Читай: прилагательное, изменяется по родам, числам и падежам). Говорить, несов. (Читай: глагол, несовершенного вида). 2) Семантические пометы — указания на специфику семантики слова, например на тип значения (прямое или переносное — в последнем случае ставится семантическая помета «перен.»). Например: Золотой — 2. перен. Цветом подобный золоту (Золотые волосы). 3) Стилистические пометы — указывающие на стилистческую окраску слова: разг. (разговорное), книжн. (книжное), прост. (просторечное) и т.п. Например: Баба — прост. и обл. Жена. 4) Экспрессивные пометы — указывающие на экспрессивную окраску слова: ирон. (иронически), шутл. (шутливо), ласк. (ласкательно) и т.п. Например: Босс — о руководителе, начальнике вообще (обычно шутл.); 5) Исторические пометы — указывающие на динамику употребления или историческую перспективу слова ( устар., истор., — для устаревших слов и понятий; нов. — для новых слов). Например: Застолица — устар. То же, что застолье; Брифинг — нов. Информационное совещание представителей прессы. 6) Функциональные пометы — указывающие на сферу употребления слова (обычно для областных или профессиональных слов): обл., спец. Примеры: Бочаг — обл. Яма на дне реки, озера, болота; омут. Баба (2) — спец. Молот, копер. Слово в русской лексике — сложное, но интересное явление. Погружаясь в чтение толковых словарей, интересуясь наиболее точным и правильным значением слова, мы узнаём много нового. Следует разбираться в структуре толкования слова, т.е. в специфике словарной статьи. В толковых словарях слова имеют три уровня помет: пометы грамматические, стилевые и стилистические. Грамматические пометы позволяют судить о нормах склонения, спряжения данного слова, узнать, изменяемое оно или неизменяемое, есть ли производные от него слова в языке или их нет и т.д. Пример: слово сокрыть. Читая словарную статью, мы по грамматическим пометам этого слова видим, что перед нами глагол совершенного вида, он спрягается (сокрою, сокроешь и т.д.). В русском языке есть также причастие сокрытый и существительное сокрытие. Стилевые пометы позволяют нам судить о сфере употребления данного слова; понимать, входит ли оно в состав литературного языка или же относится к жаргону, просторечию, диалектам. Пример: слово ропак. Оно имеет стилевую помету «спец.», т.е. это слово специальной лексики и относится к научному стилю. Слово паритет имеет стилевую помету «книжн.», это слово книжной лексики, оно встречается в книжных стилях. А вот слово корёжиться со стилевой пометой «прост.» относится не к литературному языку, а к русскому просторечию, следовательно, входит в состав общенационального языка. Стилистические пометы слов дают нам представление об экспрессивности, выразительности русской лексики, о том, насколько и в каком контексте употребляемо это слово в современном языке. Слово головотяп имеет стилистическую помету «презр.», т.е. мы употребляем его с оттенком презрения. Слова вопиять и ярыжка имеют помету «устар.», т.е. это слова устаревшие (первое — архаизм; второе — историзм). Объяснение происхождения слова (его этимологии) — это ещё один необходимый вид лексической работы, отражённый в специальных словарях (этимологических). Толкование значения слова как явления развивающегося и меняющегося со временем — важное направление лингвистических наук: лексикологии и лексикографии. Пример Класс — 1) аудитория, где проходят занятия; 2) сами учащиеся. В русский язык слово класс заимствовано из французского языка в Петровскую эпоху. Французы же слово класс в значении «подразделение учащихся» заимствовали у римлян. В русском языке от слова класс был образован целый ряд однокоренных слов (например, классный), некоторые из которых сохранили в своём значении первоначальное понятие о разряде, делении, ранжировании: классовый {подход), классификация {растений). Иллюстрации — примеры в лингвистических (аспектных) словарях для объяснения того или иного факта языка. Например, иллюстрация к наречию стихийно — Паника возникла стихийно.

Типология словарей, параметры типологии. Основные типы словарей русского языка.

Определение типа словаря, т.е. вопрос о классификации словарей является одним из основных вопросов теоретической лексикографии. Типология словарей — это их научная классификация, основанная на понятии идеального словаря (т.е. словаря как типа, образца). Однако строится она обычно на практической основе, т.е. на уже имеющихся словарях. Поэтому можно говорить в этом смысле не о научной типологии словарей, а только о принципах ее построения. Как и в любой классификации, важно выработать определенные ее параметры (координаты, точки отсчета, дифференциальные признаки), по которым строго логически можно построить классификационную схему. Большинство лингвистов считают научной классификацию по языковым аспектам. Многие указывают тип словаря просто исходя из его названия (толковый, частотный, обратный, семантический, грамматический и т.п.), безотносительно к какой-либо классификационной системе, хотя в названиях словарей кроются самые различные аспекты: толковый — по способу описания, частотный — по методике описания, обратный — по способу расположения, грамматический — по лингвистическому аспекту и т.п. Следовательно, при классификации словарей необходимо учитывать разные аспекты, тогда их можно охарактеризовать всесторонне и определить точное место каждого словаря в системе словарей. Конечно, на первом плане находится сама языковая система, прежде всего лексическая (лингвистический параметр). Она и определяет тот или иной тип словаря (толковый, орфографический, грамматический, словообразовательный и т.п.). Однако этого явно недостаточно. Очень важны внутренние семиотические (знаковые) свойства словаря: его жанр, стиль и т.п., а также его формальные показатели (словник, словарная статья, дефиниции, цитаты и т.п.). Не менее важным оказывается и социологический аспект, или прагматический, в котором учитывается потребитель, читатель, пользователь словаря, а значит — назначение словаря, его функция. Таким образом, в последнее время сложилось несколько направлений, или параметров классификации словарей, которые мы и возьмем за основу: лингвистический, семиотический, формальный и социально-прагматический. В разработку параметров классификации словарей внесли вклад многие отечественные (и зарубежные) лингвисты: Л.В. Щерба, В.В. Виноградов, С.И. Ожегов, В.Г. Гак, А.М. Цывин, Л.П. Ступин, Л.А. Новиков, П.Н. Денисов и др. (см. список литературы). Однако начало научной типологии словарей было положено Л.В. Щербой в работе «Опыт общей теории лексикографии» (1940 г.). Л.В. Щерба выделял следующие шесть противопоставлений словарей: 1) словарь академического типа — словарь-справочник 2) энциклопедический словарь — общий словарь 3) thezaurus — обычный (толковый или переводный) словарь 4) обычный словарь — идеологический словарь 5) толковый словарь — переводный словарь 6) неисторический словарь — исторический словарь. Мы видим, что в классификации Л.В. Щербы учитывается не только языковой аспект, что уже в ней заложен теоретически тот тип идеального словаря, в котором был бы описан весь словарный состав национального языка во всех его аспектах. Классификации остальных ученых лишь дополняют и уточняют противопоставления словарей Л.В. Щербы, однако в этом уточнении шла выработка основных параметров типологии, охватывающих все аспекты описания слов в словарях. Так, В.Г. Гак классифицирует словари по следующим восьми дифференциальным признакам: — по содержанию — по отбору лексики — по способу описания — по единице описания — по расположению материала — по эпохе функционирования слова — по назначению — по числу языков. Аналогичные (с несколько иными названиями) параметры выделяют и другие авторы. Итак, классифицировать словари можно по выделенным в начале общим четырем параметрам, в каждом из которых, в свою очередь, выделим по четыре (можно и больше) частных ДП (дифференциальных признака):

1. Семиотический параметр.

1.1. Единицы описания 1.2. Принцип описания. 1.3. Способ описания. 1.4. Язык описания.

2. Формальный параметр.

2.1. Объем словаря. 2.2. Состав словаря. 2.3. Форма словарной статьи. 2.4. Порядок расположения.

3. Прагматический параметр.

3.1. Национальность читателя. 3.2. Возраст читателя. 3.3. Категория читателя. 3.4. Назначение словаря.

4. Лингвистический параметр.

4.1. Отношение к норме. 4.2. Отношение к объекту. 4.3. Отношение ко времени. 4.4. Отношения к аспекту языка. Рассмотрим более подробно классификацию словарей по указанным признакам. Но прежде всего следует сказать, что данная классификация касается только словарей лингвистических (филологических), которые только и можно называть словарями в подлинном смысле этого слова, в отличие от энциклопедий, или словарей энциклопедических. Так что над данными параметрами классификации лингвистических словарей стоит классификация словарей в широком смысле слова: с точки зрения предмета описания (словари лингвистические / энциклопедические). В лингвистических словарях предметом описания являются единицы языка (слова, морфемы, словосочетания, фразеологизмы) в том или ином лингвистическом аспекте. В энциклопедиях (общих или отраслевых) предметом описания являются сами реалии (предметы) и понятия, называемые данными словами. Так, например, в толковом лингвистическом словаре будет описываться слово ГРОЗА с его семантическими (прямым и переносным значением) и грамматическими (существительное женского рода) признаками, а в энциклопедии — само называемое понятие ГРОЗА как явление природы. Хотя, конечно, в некоторых видах словарей (о которых будет сказано позже) элементы лингвистического и энциклопедического описания совмещаются. Итак, рассмотрим классификацию лингвистических словарей на основе выделенных параметров. 1.СЕМИОТИЧЕСКИЙ ПАРАМЕТР — учитывает особенности описания или характер языкового знака. ДП 1.1. С точки зрения единицы описания словари подразделяются на словари лексем (слов), фразем (фразеологизмов), морфем (частей слова), синтаксем (словосочетаний). Большинство лингвистических словарей — это, конечно, словари слов: орфографические, толковые, синонимические, словообразовательные и даже грамматические. Но есть и специальные словари, описывающие другие единицы языка, например, «Словарь морфем русского языка» или «Синтаксический словарь». ДП 1.2. С точки зрения принципа описания словари подразделяются на семасиологические и ономасиологические. В первых описание слова осуществляется от знака (слова) к смыслу (значению, понятию) — например, в толковых словарях, во вторых — от смысла (понятия, значения) к обозначающему его знаку (слову или группе слов с одинаковым значением) — например, в синонимических словарях. ДП 1.3. С точки зрения способа описания словари подразделяются на объяснительные (толковые) и указатели (реестры, конкордансы). К последним относятся, например, «Сводный словарь русской лексики» в 2-х тт. и «Обратный словарь русского языка». В них содержится только список слов (словник) с указанием, в каких словарях они описываются. ДП 1.4. С точки зрения языка описания словари подразделяются на одноязычне и двуязычные, или переводные (например: «Англо-русский словарь»).

2. ФОРМАЛЬНЫЙ ПАРАМЕТР учитывает внешние данные словаря.

ДП 2.1. С точки зрения объема словари подразделяются на большие и малые, или краткие (иногда выделяют еще и средние). Так, С.И. Ожегов впервые предложил такую классификацию для толковых словарей («О трех типах толковых словарей современного русского языка» // Вопросы языкознания, 1952, №2): большой — «представляющий современный литературный язык в широкой исторической перспективе»; средний — «с детальной разработкой исторически оправданного стилистического многообразия современного литературного языка» — и краткий — «популярного типа, стремящийся к активной нормализации современной литературной речи». Исходя из нее, к «большим» можно отнести академический «Словарь современного русского литературного языка» в 17 тт. (1950-1965 гг; 120 тыс. слов), который в просторечии так и называют «Большой академический словарь», или БАС. К «средним» относится академический «Словарь русского языка» в 4-х тт. (1957-1961гг; 82 тыс. слов), который обычно называют «Малым академическим словарем» (МАС), а также 4- томный «Толковый словарь русского языка» под ред. Д.Н. Ушакова (1935-1940 гг.; 85 тысяч слов). К «малым» (кратким) можно отнести однотомный «Словарь русского языка» ( 1-е изд 1949 г-10-е изд. 1976 г.; 57 тыс. слов) С.И. Ожегова. ДП 2.2. С точки зрения состава словаря, или полноты словника, словари подразделяются на полные (тезаурусы: греч. thezaurus — сокровищница) и дифференциальные. В первых — описывается вся лексика языка, во вторых — отобранная по определенному принципу: например, только литературная, или только диалектная и т.п. Так, «Толковый словарь» В.И. Даля можно считать полным, т.к. в его словник включается вся лексика национального русского языка, а «Словарь русского языка» С.И. Ожегова — это словарь только лексики литературного языка. ДП 2.3. С точки зрения формы словарной статьи, или соотношения ее сторон (правой и левой) словари подразделяются на односторонние и двусторонние. К первому типу относят словари, в которых нет никакой лингвистической информации, а есть только словник, список слов. Т.е. это словари-реестры. Однако такое деление является чисто условным, т.к. практически в каждом лингвистическом словаре есть определенная лингвистическая информация, хотя бы минимальная (например, в орфографическом словаре — информация о правильном написании слов, хотя формально он и выглядит односторонним). ДП 2.4. С точки зрения способа расположения слов словари подразделяются на алфавитные и неалфавитные. В словарях первого типа расположение вокабул осуществляется в строго алфавитном порядке (еще со времен первых азбуковников, «по азбучному порядку»). При этом учитывается алфавит как внешний (первых букв слов), так и внутренний (второй, третьей и т.д. буквы, если первая совпадает). Алфавитные словари, в свою очередь, могут быть прямыми (по афавиту начала слова) и обратными (по алфавиту конца слова: т.е. справа налево). Примером может служить «Обратный словарь русского языка» (М.,1974). Такое расположение лексики очень удобно для анализа словообразования и словоизменения, т.к. то и другое осуществляется с помощью служебных морфем, находящихся в конце слов. Поэтому обратный способ расположения вокабул принят и в «Грамматическом словаре русского языка» А.А. Зализняка (М.,1977). Остальные словари — прямые алфавитные. Неалфавитные способы расположения слов — либо частотные (в частотных словарях): слова располагаются по убывающей частоте употребления в речи (Например: «Частотный словарь русского языка» / Под ред. Л.Н. Засориной. М.,1977) , либо тематические (в идеографических словарях): слова описываются по тематическим группам, смысловым «полям» (Например: «Русский семантический словарь: Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений» / Под ред. Н.Ю. Шведовой. М., 1998). Есть и промежуточная группа, совмещающая алфавитный и групповой принцип систематизации слов: это либо алфавитно-гнездовые словари: в одной словарной статье «гнездового» типа объединяются однокоренные слова (например, в «Толковом словаре» В.И. Даля), но сами «гнезда» расположены по алфавиту исходных слов, либо аналогические: в одной словарной статье описываются близкие по смыслу слова, но словарные статьи расположены по алфавиту (например, словари синонимов, антонимов, паронимов).

3. ПРАГМАТИЧЕСКИЙ ПАРАМЕТР учитывает социально-психологические особенности пользователей словарей.

ДП 3.1. С точки зрения национальности (читателя, пользователя) словари подразделяются на словари родного языка (Например: «Новый объяснительный словарь синонимов русского языка» / под рук. Ю.Д. Апресяна. М., 1999) и словари чужого языка (Например: «Англо-русский синонимический словарь»/ под рук. Ю.Д. Апресяна. М.,1997). ДП 3.2. С точки зрения возраста пользователя словари можно разделить на детские и взрослые. Возрастные категории читателей стали учитываться еще с XVIII века (в учебных целях), но специальные словари для детей (обычно для учащихся младших классов, т.е. уже умеющих читать) стали появляться совсем недавно. Примерами могут служить «Словарик синонимов и антонимов» М.Р. Львова (М.,1997), толковый словарь «Что это? Кто это?» А.А. Бондаренко и И.В. Гурковой (М.,1996), «Картинный словарь русского языка» И.В. Баранникова (М.,1989) и др. ДП 3.3. С точки зрения учета категории читателей словари подразделяются на общие (без учета категории читателя, т.е. для всех) и специальные (с учетом категории читателя и указанием на эту специализацию). Примерами последнего типа являются, например, «Словарь ударений для работников радио и телевидения» или «Краткий толковый словарь для иностранцев». ДП 3.4. С точки зрения назначения, цели словари подразделяются на общие и учебные. Общие словари к тому же подразделяются на описательно-академические (предназначенные обычно для специалистов-филологов, т.к. в них описывается русский язык, его лексика или другие единицы языка во всем их разнообразии и в различных аспектах) и справочные (в них дается справка о правописании или употреблении слова, его значении и происхождении и т.п.; такие словари предназначены для всех). Учебные словари близки справочным, но их функция именно обучающая; они сродни учебникам и иногда являются составляющей частью учебника или учебного комплекса. В последнее время учебная лексикография очень бурно развивается и приобретает характер самостоятельной отрасли, поэтому мы рассмотрим ее подробнее отдельно.

4. ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ ПАРАМЕТР учитывает лингвистические аспекты изучения русского языка.

ДП 4.1. С точки зрения отношения к норме словари подразделяются на нормативные и ненормативные. В нормативных словарях описывается лексика литературного языка и используются нормативные пометы (стилистические, запретительные и т.п.). Все современные толковые словари — нормативного типа. Среди нормативных словарей особое место занимают словари ортологические, регламентирующие нормы современного русского языка (например, орфографические и орфоэпические словари, словари ударений, словари трудностей или правильности русской речи). К ненормативным относятся либо словари, не ориентированные на норму (словари типа thezaurus, в которых описывается как литературная, так и нелитературная лексика, например, «Толковый словарь» В.И. Даля), либо словари, в которых описана лексика нелитературных сфер: диалекты (диалектные, или областные словари), просторечие, жаргон (например, «Словарь русских народных говоров» или «Словарь московского арго»). ДП 4.2. С точки зрения отношения ко времени словари подразделяются на современные и исторические. Современные словари описывают лексику языка в синхроническом аспекте, т.е. в определенном временном срезе. Указание на «современность» обычно есть уже в названии словаря или во введении: «Словарь современного русского литературного языка». Исторические словари описывают лексику в исторической перспективе, диахронически. В них всегда можно обнаружить элемент сопоставления с современностью. Сюда относят как словари историко-этимологические (например, «Историко-этимологический словарь русского языка» П.Я. Черных М..1994), так и словари собственно исторические, описывающие лексику и семантику ушедших веков, показывающие динамику словарного состава и лексических значений (например, «Словарь русского языка XI-XVII веков» или «Словарь русского языка XVIII века»). ДП 4.3. С точки зрения отношения к объекту отражения словари подраэделяются в первую очередь на общие и частные. Общие словари описывают весь словарный состав, лексику общенационального или общелитературного языка. Таковыми обычно являются все указанные толковые словари. Общим в этом смысле будет и орфографический или грамматический словарь, в котором тоже представлена вся лексика русского языка, только без толкования значений. Частные (или отраслевые) словари описывают только какую-либо часть словарного состава языка: определенный говор (например, «Словарь русских говоров Приамурья»), язык определенного писателя (например, «Словарь языка Пушкина», «Словарь автобиографической трилогии М. Горького» и др.), произведения (Словарь-справочник «Слова о полку Игореве») или жанра («Словарь русской поэзии») и т.п. ДП 4.4. С точки зрения отношения к языковому аспекту словари подразделяются на универсальные (многоаспектные, комплексные) и аспектные (или одноаспектные). Универсальные многоаспектные словари ставят целью всестороннюю характеристику слова: семантическую, грамматическую, стилистическую и т.п. Однако словарь такого типа является пока гипотетическим, на практике его нет (ведется работа по созданию многоаспектного «Интегрального словаря русского языка» под рук. Ю.Д. Апресяна). В какой-то мере к этому типу приближаются традиционные толковые словари, в которых слову дается разносторонняя грамматическая и семантическая характеристика, однако и в них нет полного охвата всех языковых аспектов. Чаще же всего словари посвящаются какому-либо одному языковому аспекту описания, и это их назначение обычно отражено в названии: «Орфоэпический словарь русского языка» (орфоэпия), «Синтаксический словарь русского языка» (синтаксис), «Грамматический словарь русского языка» (морфология), «Словообразовательный словарь русского языка» (словообразование), «Словарь морфем» и «Словарь строения слов русского языка» (морфемика), «Русский семантический словарь», «Семантический словарь», «Толковый словарь русского языка» (лексическая семантика), «Словарь синонимов русского языка», «Словарь антонимов русского языка», «Тематический словарь русского языка» (лексическая система), «Словарь иностранных слов», «Словарь лингвистических терминов», «Словарь устаревших слов» (словарный состав, лексика), «Словарь русских личных имен», «Словарь русских фамилий», «Словарь географических названий» (ономастика), «Фразеологический словарь русского языка», «Словарь крылатых слов», «Словарь русских пословиц и поговорок» (фразеология) и т.п.