Ответы на вопросы по литературе на тему «История античной литературы» (Вариант 3)

20. Древняя аттическая комедия. Творчество Аристофана. Комедия получила в Афинах официальное признание значительно позже, чем трагедия. Аристотель возводит начало комедии к «зачинателям фаллических песен» («Поэтика» гл.4). Эти песни исполнялись в процессиях в честь богов плодородия. Во время исполнения песен разыгрывались насмешливые мимические сценки, отпускались шутки и непристойности. В них народ видел жизнетворящую силу и представления о благопристойности на это время снимались. Термин «комедия» обозначает «песня комоса» Комос – «ватага гуляк» распевающих песни насмешливого или хвалебного характера. Они прочно укрепились в аттическом фольклоре и входит в обрядность Дионисовых празднеств. Актер комедии выглядит постоянно одинаково – толстое брюхо, толстый зад, кожаный фалл и карикатурные маски, которые менялись в зависимости от изображаемых профессий. Древняя аттическая комедия была связана одновременно и с обрядом, и с современной общественной жизнью. Термин “комедия” означает “песнь коммоса”. Коммос – это ватага гуляк, которая возвращается после веселой пирушки, распевая песни насмешливого , любовного, хваленбого, иногда непристойного содержания. В комедии элемент коммоса представлен хором ряженых. Заглавия комедий часто даются по костюмам хора. Актер же, в отличие от хора, вплоть до IV века одет в традиционный костюм: толстое брюхо, толстый зад, карикатурная маска. Как и трагедия, комедия происходит из культа Диониса, от которого в комедию перешли: 1 – хор, 2 – агон (спор двух враждуюшихполухорий по 12 человек), 3 — парабаса (движение хора в сторону зрителей и обращение к ним), 4 – маски, 5 – “бомолох”, “шут около алтаря”, образ простака, высмеивающий толпу “болтунов” – торговцев, лекарей, шарлатанов, которых он даже бьет, 6 – пир с любовными приключениями и свадьбой, 7 – заключительное шествие с факелами. В трагедии, по Аристотелю, основную роль играют страх и сострадание к героям, а также то очищение (катарсис), которое испытывает зритель, отрешившись от мелочей быта и приобщаясь к суровым и возвышенным проблемам. В комедии он смеется над фиктовно страдающими героями. В VI веке до н.э. в Сицилии возник мим – шуточное изображение сценок народной обыденной жизни, с кривлянием и дурашливой жестикуляцией. Первой литературной комедией с драматургической фабулой является сицилийская комедия Эпихарма (520-500). Он использовал как бытовые, так и мифологические сюжеты. Аристотель отмечает значительную роль Эпихарма в развитии комедии. Античная критика называла комедии Эпихарма драмами, т.к. в них отсутствовал коммос. Полного развития фабулы и структуры комедия получила в Аттике, при определенном влиянии трагедии. Были определены число актеров, хора (24 человека), характерные маски, установлена хорегия, т.е. подготовка хора, но, в отличие от трагедии, в актеры допускались женщины. Структура комедии: 1. Пролог (разъяснение содержания) 2. Парод (первое выступление хора) 3. Агон (состязание) 4. Парабаса (обращение к публике) 5. Ряд небольших сцен с чередованием эписодов и стасимов 6. Эксод (уход пляшущего и поющего хора) Античная комедия носила политический и обличительный характер, П отличительная черта – полная свобода личной издевки над отдельными гражданами с открытым называнием их имен и Ш – наличие бутафория, клоунада, грубый ярмарочный жаргон. Древняя комедия, подобно трагедии и сатировской драме, получила литературное оформление в Афинах, где на праздниках Диониса издавна звучали песни веселых процессий (комос). Песни комосов вошли в состав комедии, история которой, по словам Аристотеля, «нам неизвестна, потому что сначала на нее не обращали внимания: даже комический хор только уже впоследствии стал давать архонт, а сперва он составлялся из любителей. Уже в то время, когда она имела некоторую определенную форму, упоминаются впервые имена ее творцов. Но кто ввел маски, пролог, кто увеличил число актеров и т. п., неизвестно». 48 Только в 80-х годах V в. до н. э. официально были учреждены комедийные состязания. Сначала на Великих Дионисиях, а позже и на Ленеях состязались три, впоследствии пять комедийных поэтов, представляя по одной комедии. В необычной структуре литературной комедии можно все же обнаружить некоторые следы ее происхождения. Прежде всего комедия, подобно трагедии, состоит из партий хора и партий актера. Основная часть комедии — агон, то есть спор. В литературной комедии тема спора определена актуальными общественно-политическими событиями, но по своему происхождению агон является рудиментом фольклорной комедии, связанной с обрядовым ритуалом праздников плодородия. Существенной частью этих праздников было изображение борьбы весны с зимой, молодого года со старым и так далее. Победа отмечалась пиром с выпивкой и любовными увеселениями. В литературной комедии тема агона намечалась в прологе в диалоге актеров, затем эту тему подхватывал выходящий на орхестру хор (парод). Далее агон достигал своей кульминации, и победа завершалась пиром и прославлением утех любви. Этим заканчивалась комедия, и актеры с хором покидали орхестру (эксод). Наряду с основной темой агона, разыгрываемого актерами и хором, разделенным на два враждующих полухория, комедия включала также эпизодические бытовые сценки. Их представляли актеры без участия хора во второй части комедии перед эксодом. Эти сценки своим происхождением обязаны народной шуточной драме, известной издавна у многих народов. Подобные сценки были любимым видом зрелища. В них изображались похождения незадачливого воришки, самовлюбленного врача-шарлатана, глупого и уродливого волокиты или обжоры, иногда вместо бытовых фигур выступали боги или герои, но обязательно в роли комических персонажей. Например, Зевс — герой любовных похождений, ревнивая Гера, обжора Геракл, плут Одиссей и т. д. Участники представления в масках импровизировали текст, придерживаясь основной сюжетной схемы бытового или пародийно-мифологического характера. Характерными чертами древней аттической комедии как жанра являются политическая насмешка, направленная на определенных людей и касавшаяся актуальных современных вопросов, сказочность и фантастичность. а) Что касается прежде всего сюжетов комедий Аристофана, их исторической основы, то здесь перед нами последняя четверть V в. и первые два десятилетия IV в. до н.э. Это — время кризиса афинской демократии и конец всего классического периода Греции. б) Идейный смысл комедий Аристофана. Мировоззрение Аристофана не старинно-аристократическое (он — сторонник крепких и устойчивых земледельческих идеалов), не софистическое или демократическое. Оно основано на резкой критике зарвавшейся и разбогатевшей городской демократии, которая вела захватническую войну ради дальнейшего обогащения. Социально-политические взгляды Аристофана в связи с указанными тремя периодами его творчества эволюционируют от смелой, вызывающей сатиры на демократические порядки, в сообенности на милитаризм тогдаших демократических лидеров, через известного рода разочарования в действенности подобных памфлетов, к прямому утопизму, свидетельствующему о бессилии автора против наступления торгово-промышленных слоев и о некоторых его тенденциях к мечте и к сказке, которая, впрочем, тоже встречает у него критику. Аристофан особенно атакует милитаризм («Ахарняне», «Всадники», «Женщины на празднике Фесмофорий», «Мир»), афинскую морскую экспансию (кроме тех же комедий, «Вавилоняне»), радикализм демократии (особенно он беспощаден к Клеону) и вообще городскую цивилизацию (например, сутяжничество в «Осах», торгашество в «Ахарнянах»), развивающую в свободных гражданах привычку к ничегонеделанию и мнимым политическим правам; выступает он против софистического просветительства («Облака»), атакует и конкретных лидеров воинствующей демократии, создавшей тогда напряженное противоречие между богатевшей верхушкой и разоренной, праздной, свободной беднотой. Наконец, Аристофану свойственны острая ненависть к фетишизму денег и стремление избавить от этого жизнь (последний период). Литературно-эстетические взгляды Аристофана выражены им главным образом в комедиях «Лягушки» и «Женщины на празднике Фесмофорий», где он сопоставляет стиль Еврипида, представляющийся ему субъективистским и декламационным, с древним торжественным стилем Эсхила и отдает предпочтение последнему. В пародиях на оба стиля Аристофан проявляет необычайное умение воспроизводить их, вплоть до всех музыкальных интонаций. В религиозных взглядах Аристофан весьма принципиален (такова, например, его яркая антисофистическая позиция в «Облаках»), но это не мешало ему выводить богов в смешном и даже шутовском виде, давать карикатуру на молитву и пророчества. Правда, принимать это комическое изображение богов за полное их отрицание едва ли возможно, так как это не противоречило греческой религии начиная с самого Гомера. Тем не менее у Аристофана мы находим самую резкую критику антропоморфной мифологии. До Лукиана (II в. н.э.) мы нигде в античной литературе не встретим такого издевательского изображения богов, демонов и героев. Однако известно, что во времена Аристофана и даже еще раньше антропоморфная мифология отрицалась даже религиозно мыслящими писателями. в) Жанр комедии Аристофана содержит в себе, с одной стороны, элементы бурно-оргиастического культа Диониса, а с другой — острейшую сатиру и пародию на городские порядки. В связи с характером жанра индивидуально-пластические образы, в которых Аристофан воплощал свои отвлеченно-типовые идеи, всегда носили характер неимоверно раздутого шаржа, размалеванного, визгливого шутовства и клоунады. Действующие лица ни в какой мере не являются здесь живыми характерами, взятыми из конкретно-индивидуальной жизни. Это — только общие типы (таков в «Ахарнянах» тип задавленного войной крестьянина; Стрепсиад в «Облаках», тип сбитого софистами с толку простолюдина; Клеон, меньше всего реальный вождь демократической партии, но вообще хитрый и дальновидный демагог). С другой стороны, нет ничего ярче и пластичнее тех образов, в которых Аристофан воплощал эти отвлеченные типы. Таков в «Облаках» Стрепсиад — ворчун, скупец, пройдоха, неудачник и т. д. Однако характеры заметно эволюционируют в поздних комедиях Аристофана, приобретая уже чисто бытовые черты, характерные для позднейшей комедии (например, Ксанфий в «Лягушках» или Карион в «Богатстве»). В связи с основным характером древнейшей комедии произведения Аристофана полны всяких отступлений, случайных эпизодов, причудливого сцепления невероятных мелочей — словом, полного беспорядка. Но Аристофан очень упорно проводит каждый раз определенную, четкую отвлеченную идею, которой вся эта видимая бесформенность подчинена. Комедия Аристофана не является комедией интриги (на манер более поздней комедии). Его интересуют не человеческие действия, а отвлеченные идеи. Лирические партии у Аристофана отличаются непрерывным разнообразием и полной неустойчивостью в настроениях, но Аристофану не чужды были и высокая лирика природы («Птицы», «Облака»), и красоты простой сельской жизни («Ахарняне», «Мир»), г) Художественны и стиль аристофановских комедий представляет собой необычайно выразительный образец чисто классического стиля, то есть он основан не на психологии, не на анализе переживаний или картинах быта, но на изображении отвлеченно-типического в индивидуально-пластической форме. Это и есть классический стиль искусства, и этим как раз богат Аристофан. Особенно замечателен язык Аристофана. В основе это обыденный, разговорный аттический городской язык. Но комик пересыпает его бесчисленными каламбурами, противоестественными словосочетаниями, неожиданными многочисленными сравнениями; вносит бойкую живость и характерность в диалоги (пример — экзамен колбасника во «Всадниках»), доходящие до грубых острот (Стрепсиад), тут иностранное коверканье (скиф в «Женщинах на празднике Фесмофорий»), комическая скороговорка и даже полная непристойность речи. д) Антивоенные комедии. В 1954 г. по постановлению Всемирного Совета Мира праздновалось 2400-летие со дня рождения Аристофана. Отмечалась та напряженная борьба, которую Аристофан вел против милитаризма своего времени, в защиту простых людей и тружеников-земледельцев, при помощи которых тогдашняя правящая верхушка Афин вела грабительские войны. Аристофан своим убийственным смехом беспощадно разоблачал эту кровожадную практику военной партии. В этом отношении особенно замечательны комедии «Ахарняне», «Мир» и «Лисистрата».

21. Комедия Аристофана «Облака»: сюжет, проблематика, приемы

«Облака» — одна из интереснейших и остроумнейших комедий Аристофана. В центральном агоне комедии – в спорте Кривды и Правды, которых выносят на смену в корзинах как боевых петухов, поэт высмеивает и осуждает новые принципы воспитания молодёжи. Правда берёт за образец воспитание, дававшееся в старину, восхваляет скромность нравов и справедливость, процветавшие раньше в обществе, когда она, Правда, царила на земле. Кривда в этом агоне побеждает Правду, но это конечно, не значит, что она у Аристофана одержала моральную победу. Автор зло смеётся над софистическими приемами, при помощи которых Кривда побеждает. Они, по его мнению, сами разоблачают себя в глазах публики. Облака (названа по костюмам хора). Комедия получила III приз, но Аристофан считал ее самой серьезной комедией. Высмеивается Сократ, софистика, ложная мудрость и умение обманывать в спорах. Крестьянин Стрепсиад запутался в долгах из-за своего сына Фидиппида. Узнав о существовании школы, где учат делать “слабое сильным”, а “неправое правым”, Стрепсиад отправляется в “мыслильню” Сократа. В то время как исторический Сократ проводил все свое время на афинской площади, ученый шарлатан из “Облаков” висит в облаках в корзине. Ничего не поняв из учения Сократа и разочаровавшись в его учениках, Стрепсиад посылает в школу сына. Фидиппид быстро учится софистике и разделывается со своими кредиторами. Отец и сын ссорятся, и сын даже бьет мать. Рассерженный отец выгоняет сына и сжигает “мыслильню” Сократа. Конфликт поколений; конфликт старого и нового; конфликт между старинным воспитанием и софистскими учениями. Аристофан стремился раскрыть политическую опасность софистской диалектики. Аристофан ополчается в своей пьесе против философии софистов и говорит об ее развращающем влиянии на нравы общества и в особенности на юношество. Он безжалостно посрамил Сократа и в его лице — всю модную науку. Проблематика: Проблема воспитания, проблема истины и лжи Приемы комического эффекта: Гротескное преувеличение «изощренного ума» Сократа Комическое контрастирование «высокого» и «низкого»: отвлеченной теории Сократа и трезвого, практического ума Стрепсиада. В конце пьесы, когда Стрепсиад поджигает «мыслильню», на вопрос Сократа он отвечает его же словами, сказанными при встрече: «Хожу по воздуху, созерцая солнце». Комизм такого ответа усиливается сходством ситуации: вначале Стрепсиад спрашивал Сократа, стоя внизу, а теперь внизу находились Сократ и его ученики. В форме гротеска осмеиваются напыщенные пустые речи учителей, их безапелляционный тон и уверенность, что только они владеют истиной. Почему в качестве главного софиста выбран именно Сократ? Одним из главных качеств Сократа было превосходное владение софистической диалектикой, он считался очень искусным мастером софистических рассуждений, даже в среде самих софистов. Такое же как у софистов отношение к общественно-политическим вопросам: презрение демократии и высоко чтимых моральных традиций (глупо избирать должностных лиц по жребию, так как истинными правителями являются «знающие», те, кто умеют управлять. Сократа обвиняли в том, что он возбуждает у молодежи презрение к установленному государственному стилю. В действительности Сократ также многим отличался от софистов. Сократ не давал платных лекций, не претендовал на знание абсолютной истины. Его не интересовали естественно-научные проблемы (в пьесе он говорит, что «небо – железная печь, а люди – угольки»). Однако Аристофан дал некоторую конкретизацию образа Сократа. Он дал внешнюю характеристику философа: Сократ ходил босой, внешность его была безобразна Система образов: В комедии «Облака» выведены следующие действующие лица: Стрепсиад – старик, человек старой закалки, трудолюбивый, чтит богов и обычаи, защищает свою веру; Фидиппид — его сын, молодой человек; Ксанфий — слуга Стрепсиада; ученик Сократа; Сократ — философ, человек около 46 лет; Правосуд — аллегорическое лицо, представитель старинного афинского воспитания; Кривосуд — аллегорическое лицо, представитель нового, софистического афинского воспитания; Пасии — старик, кредитор Стрепсиада; Аминий — молодой человек, кредитор Стрепсиада; свидетель, приведенный Пасием, немое лицо; Херефонт, ученик Сократа, произносящий только один стих — 1505. Хор состоит из Облаков, изображенных в виде женщин.

22. Эллинистический период древнегреческой литературы

Состояние политической зависимости от Македонии и возникновение новых центров эллинской образованности совпадают в литературе с так наз. александрийским периодом, продолжающимся приблизительно до основания Римской империи (300-30 до н. э.). Участие Лагидов в литературе, начиная с Птолемея I, основание в Александрии Музея и двух библиотек — все это определяло характер и содержание новой литературной деятельности и сменило собою те стимулы художественного и научного творчества, которые содержались в органической связи между деятельным гражданством и выразителями его нужд и стремлений. Целые отрасли литературы перестали существовать, как, наприм., политическое красноречие, политическая комедия, также трагедия; другие получили новое направление, преимущественно риторическое и стилистическое (историография, некоторые виды поэзии); третьи возникли и установились впервые, как, напр., многие научные специальные дисциплины, а в поэзии — идиллия и эротическая лирика. Умственная жизнь выражалась главным образом в собирании, классификации и изучении материала. Больше всего александрийским учёным Европа обязана тем, что сохранилось от греческой древности; вся римская наука и средневековая были не чем иным, как усвоением того, к чему в своих изысканиях пришли александрийские учёные; некоторые из нынешних научных дисциплин восходят к тому же периоду. Насколько важен этот период для европейской науки, явствует из того, например, что продолжателем Архимеда в научной механике был Галилей. Элементы Евклида представляют до настоящего времени образец руководства по геометрии, нынешняя филологическая критика многим обязана тогдашним грамматикам и проч. В ряду научных дисциплин того времени первое место занимала филология или литературная критика. Каллимаху, Зенодоту, Аристофану, Аристарху, Дидиму принадлежат громадные заслуги по восстановлению, сохранению и объяснению древних текстов. Основателями научной географии и хронологии были Эратосфен, Аполлодор, Тимей. Историография развивалась в двояком направлении: с одной стороны, не было недостатка в попытках построить универсальную, всеобщую историю (Полибий), с другой — многочисленны были изыскания в области истории отдельных городов и стран (Филохор, Мегасфен, Манефон и др.). В риторике господствовали три школы: афинская, азиатская, родосская. Развивались и науки естественноисторические, математические, медицина. В поэзии преимущественное внимание обращалось на тщательнейшую разработку и отделку существующих форм, на внесение в область стихотворного изложения новых тем и сюжетов, дидактических, мифологических, эротических, шутливых (Каллимах, Риан, Апаллоний). Удаление поэзии от политики как бы возмещено было идиллическими картинками пастушеской и вообще простонародной жизни, исполненными художественной правды, искреннего чувства в стихотворениях Феокрита, Биона, Мосха. Кроме Александрии, важным центром литературного и вообще умственного движения была резиденция Атталидов, Пергам.

23. «Новая» аттическая комедия. Творчество Менандра.

В литературе, в отличие от искусства с его монументализмом, происходит сужение проблем, появляется интерес к судьбе “маленького” человека, тематика становится исключительно бытовой. Основным жанром литературы эллинистической эпохи становится новоаттическая комедия. Название “новоаттическая” противопоставляет “новую” комедию старой, аристофановской, но развитие ее также происходит в Аттике. В соответствии с интересами общества комедия IV века разрабатывает темы любви и семейных отношений. Комедия делится на 5 актов, между которыми выступал хор, тексты песен которого не входили в текст комедии. Устанавливается новое представление о различиях трагедии и комедии. В трагедии, по Аристотелю, изображаются “превратности героической судьбы”, а герои – боги, цари, полководцы, если же герои – простые люди с обыденными переживаниями, то это – комедия, даже при отсутствии юмора, сатиры, пародии, смеха. В отличие от трагедии, в комедии финал – благополучный, даже трогательный. Сюжеты комедий довольно однообразны, это любовь юноши и девушки, препятствия, которые они преодолевают, узнавание во взрослом возрасте подкинутых в детстве детей. Однообразию сюжетов соответствовало и однообразие масок: юноша, девушка сводник, служанка (или кормилица), отцы (юноши или девушки) и новые в литературе образы парасита и гетеры. Самым известным автором новоаттической комедии был Менандр (342-292) Он написал около 100 комедий. Рукописи на папирусе дошедших до нас его 3 комедий (“Третейский суд”, “Отрезанная коса”, “Угрюмец”) были найдены в Египте в 1905 г. Третейский суд. Молодой состоятельный афинянин Харисий во время ночного празднества, в состоянии опьянения изнасиловал девушку Памфилу, потеряв при этом свой перстень. Впоследствии он женится на Памфиле по сговору родителей, но не узнает ее. Во время отлучки Харисия из города, через 5 месяцев после свадьбы Памфила рожает ребенка и подкидывает его. Возвратившись, Харисий понимает, что ребнок – не его, огорчается, т.к. успел полюбить свою жену и предается кутежам с друзьями и гетерой Габротонон. Тем временем два раба приглашают отца Памфилы разрешить их спор. Один из них месяц назад нашел ребенка и отдал другому, но тот потребовал и вещи, которые были при ребенке. Старик присуждает вещи тому рабу, которому был отдан ребенок. Раб узнает в вещах перстень своего хозяина. Появляется Габротонон и узнав перстень Харисия, вспоминает историю изнасилованной на ночных празднествах девушки и решает назваться матерью ребенка, женить на себе Харисия.НоГабротонон узнает в жене Харисия ту самую девушку и возвращает ребенка родителям. В конце комедии Харисий выкупает Габротонон на свободу. Менандр смел и человечен. Характеры его статичны, но разнообразны. Для его комедий характерны гуманизм и динамичность. Комедии Менандра серьезно отличаются от большинства произведений других комических поэтов, которые в погоне за успехом у зрителей часто прибегали к внешним эффектам и пользовались искусственными приемами. Менандр везде соблюдает строгую выдержанность плана и композиции, логическую последовательность в развитии действия. Вместе с этим он тщательно избегает всего грубого, поэтому в его творчестве видели образец аттического изящества. У него почти совершенно отсутствует буффонада, которой блещут, например, комедии Плавта. Он сосредоточивает внимание на внутренних переживаниях действующих лиц. Только изредка он допускает обращение актеров к зрителям. В творчестве Менандра ощущается сильное влияние Эврипида. В «Третейском суде» есть даже ссылка на его трагедию «Авга». По образцу прологов Эврипида он в некоторых случаях для разъяснения хода действия пользуется аллегорическими фигурами: Неведение — в «Отрезанной косе», Герой — одноименной пьесе, Пан — в комедии «Ворчун». Менандр широко пользуется формой монолога, который у него приобретает более естественный характер, чем это было в трагедии, где присутствие хора делало его смысл условным. Менандру принадлежит заслуга создания комедии характеров. Характер действующего лица представляет для поэта главный интерес. Не внешняя занимательность сцены, не отдельные сценические эффекты и не комическая буффонада, а глубокое проникновение в психологию действующего лица — вот что для него представляется самым важным, и этим определяется весь ход действия. Поэтому его комедии не захватывали зрителей при первой постановке, как пьесы его более счастливого, но и более поверхностного соперника Филемона. Но зато они всегда оставляли глубокое впечатление, что подтверждается даже теми отрывочными данными, которыми мы располагаем. Менандр отходит иногда от комического тона, переходя в трагический. И в дальнейшем он переходит от отчаяния к надежде и снова к отчаянию, пока не улаживается все дело. Изображая жестокое обращение хозяев с рабами, он показывает, что многие из них хитростью и умом превосходят своих хозяев. Отвергая участие богов в жизни людей, герои Менандра часто говорят о значении Судьбы и Счастья. Общим упадочным настроением и индифферентизмом приходится объяснять странное на первый взгляд явление, что Менандр, живо откликавшийся на новые течения научной и философской мысли, почти не касался политических событий своего времени. Изучив теорию ораторского искусства и судебную практику, Менандр интересно воспользовался адвокатскими приемами в споре Сириска с Давом. Большую роль играет у него прием «узнавания». Нередко встречается мотив подслушивания чужого разговора. Менандр умеет тонко индивидуализировать речь в соответствии с моральным обликом каждого действующего лица; живо оттеняется разница между речью людей высшего класса, ее утонченностью и некоторой торжественностью, и безыскусственностью речи простых людей. Язык Менандра — образец чистейшей аттической речи. Он близок к разговорному языку и содержит признаки зарождающегося общегреческого наречия. Он не допускает ни грубости, ни вульгарности. Это заставляло позднейших критиков отдавать ему предпочтение перед Аристофаном4. Своим мыслям он умел придать такую ясность и образную форму, что многие его выражения стали пословицами и позднее были включены в специальный сборник, который сохранился до нашего времени.

24. Александрийская поэзия.

Следует выделить следующие наиболее характерные черты этого поэтического жанра: обращенность к узкому кругу образованных читателей, отсутствие социальной проблематики и интерес к частной, семейно-бытовой, любовной тематике и чувствам отдельного человека, зарисовки природы, стремление к изысканности, тщательность и оригинальность стилистической обработки, ученый характер, наличие отступлений (экскурсов) от основной темы повествования, предпочтение малых литературных форм (элегия, идиллия, эпиграмма, эпиллий). Александрийская – условное название, т.к. литературных центров было много, но Александрия – самый крепкий и знаменитый. Расцвет александрийской поэзии относится к первой половине III в. до н. э.; крупнейшие представители ее составляли единую группировку, прославляли и цитировали друг друга в своих произведениях. В основном — это поэзия культурной верхушки греческого общества. Как это естественно для литературы эллинистического общества, большие социальные проблемы у александрийцев отсутствуют. Политическая тематика попадает в их кругозор только в форме прославления царей или их приближенных; им чужды общественные интересы. У них растет интерес к интимным чувствам индивида, к картинкам быта, нарождается чувствительное восприятие природы. В литературной фиксации детали, момента, мимолетного настроения александрийцы достигают большого мастерства. Персонажи любовной лирики выбираются из низших слоев общества или переносятся в область мифа. Новая школа много сделала для создания трогательных образов «маленьких людей»; «ученый» поэт рисует их сочувственно, но не без сознания собственного превосходства. Поэты стремятся к изысканности формы, к тщательной и строгой отделке стиха. В отличие от старой греческой поэзии, в значительной мере рассчитанной на музыкальное и плясовое сопровождение, произведения александрийцев относятся к области чисто словесного искусства. Их гимны непригодны для празднеств, мимические сценки неудобны для разыгрывания Наибольших результатов новое направление достигло в области малых форм. Феокрит Создателем идиллии был поэт Феокрит (Теокрит). Феокрит (родился около 300 г.) Термин идиллия означает, согласно одному толкованию, «картинку», а по другому, более правдоподобному, «песенку». Так назывались в древности стихотворения небольшого размера, не укладывавшиеся ни в один из привычных жанров. Писал буколические идиллии – пастушеские песни. Буколический жанр имел опору в греческом фольклоре. Античные источники сообщают о песнях пастухов, играющих на свирели, об их обрядовых состязаниях во время «очищения» стад и загонов, а также на празднествах «владычицы зверей» Артемиды. Состязание в пастушеских песнях («буколиазм»), как оно представлено в стихотворениях Феокрита, имеет типовую структуру, которая близко напоминает сцены «состязания» в древнеаттической комедии. Два пастуха встречаются и заводят перебранку, которая кончается вызовом на состязание в пении; выбирают судью, тот определяет порядок состязания и произносит в конце свой приговор. Самое состязание состоит в том, что соперники либо последовательно исполняют по большой связной песне, либо перебрасываются короткими песенками, которые должны быть близки по теме и тожественны по величине Феокрит против городской цивилизации. Приобщает к естественному. Его идиллии – сценки с волопасами, которые состязаются в песнях, чаще любовных, но могут быть и другие. Феокрит относится к ним с иронией – он житель города, небедный, ведет игру с читателем. В его идиллиях все натурально: навоз, пот – ирония, песни о любви. С сентиментальным стилем перемежается, часто в пределах одного и того же стихотворения, иронический стиль, порою даже пародийный, зарисовки бытовых черт и суеверий. «Тирсис» (идиллия): Пастух Тирсис рассказывает козопасу, что хорошо поет. Козопас говорит, что у него есть очень красивый кубок и просит спеть. За песню отдает кубок. Появляется умилительный пейзаж, имеет большое влияние на всю дальнейшую литературу. У Феокрита всегда чудная погода. Томления одинокой любви — область, в изображении которой Феокрит является мастером. Не менее значительно его мастерство в картинах природы. Другую группу стихотворений Феокрита составляют городские сценки с действующими лицами из слоев населения, далеких от высшего круга. «Женщины на празднике Идониса»: Две провинциальные (из Сицилии) женщины пришли на праздник, толпы зевак, солдаты, конница. Одна – сварливая, другая – хитрая. Пробиваются ко дворцу, там выступает певица. Они в восторге. После изысканно-торжественного гимна царю Птолемею бытовая концовка: одна из приятельниц вспоминает, что ее ворчливый муж еще не завтракал и пора возвращаться домой. Каллимах (300 – 245 до н. э.) («прекрасно воюющий») Очень знаменитый поэт. Знатный род, очень ученый человек, учился в Афинах, учитель в Александрии. Каллимах дает четкую формулировку своей литературной программы. Она сводится к трем основным принципам: малая форма, борьба с банальностью, тщательная отделка деталей. Выдвигая требование малой формы, Каллимах правильно оценивал как основные тенденции всего александрийского направления, так и свои личные возможности. Для изощренной, но безыдейной и бесстрастной поэзии александрийцев малая форма была наиболее уместна. Был мастером эпиллия. Эпиллий «Гекала» посвящен Тезею, который идет на подвиг, его застает ночь, дождь, стучится в хижину старушки Гекалы. Тезей уходит, потом возвращается, а старушка умерла. Хочет в ее честь устроить спортивные игры – в честь Зевса Гекалийского. Важнейшее его произведение — «Причины» — сборник повествовательных элегий, содержавший сказания о возникновении различных празднеств, обрядов, наименований, об основании городов и святилищ. Из повествовательных элегий, вошедших в состав сборника, наибольшей известностью пользовалось в античности сказание об Аконтии и Кидиппе. Аконтий, увидев на празднестве Артемиды красавицу Кидиппу, влюбляется в нее. Аконтий и Кидиппа были уроженцами разных общин, и, для того чтобы добиться брака, Аконтий пускается на хитрость. Он вырезывает на яблоке слова «клянусь Артемидой, я выйду за Аконтия». Древние читали обычно вслух; Кидиппа произнесла слова, написанные Аконтием, и отныне связана клятвой. Затем наступает разлука, и в это время родители девушки отыскивают для нее жениха. Но накануне брачной церемонии Кидиппа тяжело заболевает, и каждый раз, как повторяются свадебные приготовления, ее постигает какая-нибудь болезнь. Обеспокоенный отец обращается к дельфийскому оракулу и узнает, что болезнь дочери насылается Артемидой, разгневанной за нарушение клятвы. Тогда Кидиппу выдают за Аконтия. Автор ежеминутно меняет тон повествования, переходя от наивности к иронии и внезапно ошеломляя читателя грудой ученых справок. Личность поэта все время вводится в повествование — это один из тех моментов, которые, с точки зрения античного литературного сознания, отличают повествовательную элегию от безличного эпического рассказа.

25. Эллинистически-римский период греческой литературы

Предлагаемая здесь периодизация условна, но она необходима для четкого расположения и разграничения материала и связана с основными этапами греческой истории: 1. Архаический период греческой литературы, который заканчивается в конце VI в. до н.э. возникновением греческого рабовладельческого государства. 2. Аттический период — время наивысшего внутреннего расцвета и наступающего кризиса рабовладельческого города — государства (полиса) V-IV вв. до н.э. 3. Эллинистический период, заканчивающийся во второй половине I в. до н.э. 4. Период римского владычества — до III-IV вв. н.э. Во II и I веках до н.э. начинается экспансия Рима на восток., в Грецию и страны эллинизма. Римская Ресублика хищнически эксплуатировала внеиталийские владеня – “провинции”, во главе которых стоял ежегодно меняющийся наместник – “проконсул”. Состоятельная верхушка греческих областей поддерживала римский порядок, т.к. римские легионы защищали ее от “низов”. Деятели греческой культуры стали переселяться в Рим. Греческий язык стал языком высшего общества в Риме. Только Александрия еще держалась как научный центр, а центром искусства в начале I века был демократический Родос. С падения Египта (30 г. до н.э.) и установления Римской империи восточные области эллинистического мира стали испытывать некоторый подъем. Этот период иногда называют греческим Возрождением П века. Возникает новая религия – христианство, сочетающееся с эллинистическими легендами о богах.

26. Художественное своеобразие «Сравнительных жизнеописаний» Плутарха.

Уроженец Херонеи в Беотии, Плутарх получил образование в Афинах, был домоседом и любителем чтения. Из его друзей и учеников образовалась небольшся академия, которая просуществовала еще около 100 лет после его смерти. Римские связи и романофильские убеждения снискали ему расположение Траяна и Адриана, звание консуляра и, на склоне лет, прокуратора Ахайи. Плутарх был принят в коллегию дельфийских жрецов. Дельфийцы и херонейцы совместно поставили ему памятник, а в Херонейской церкви поныне показывают “кресло Плутарха”. Из 227 названий его произведений сохранилось 150. Произведения Плутарха принято разделять на 2 категории: 1. moralia – “моральные трактаты” и 2. биографии. Термин moraliaоб’единяет всевозможные темы – религии, философии, педагогики, политики, гигиене, психологии животных, музыки, литературы. Интересны его рассуждения об этических вопросах – болтливости, любопытстве, ложном стыде, братской любви, любви к детям и т.д. Значение Плутарха для нового времени основано на “Параллельных жизнеописаниях”, серии парных биографий греческих и римских деятелей. Иногда они заключаются “сравнением”. Есть и несколько отдельных биографий. Подбор исторических фигур иногда сам напрашивается (например, Александр Македонский и Юлий Цезарь), иногда – довольно искусственный. До нас дошли 23 пары, т.е. 46 биографий. Внешние события, изложенные в биографии, по мнению Плутарха, больше раскрывают характер героя, чем его характеристика. В Предисловии он предупреждает, что пишет биографию, а не историю. Незначительный поступок, фраза, шутка иногда больше выявляет характер, чем битвы или осады городов. Поэтому в его биографиях есть место и шуткам, и историческим анекдотам, даже сплетням. При этом ему удается оставаться моралистом. Он не ограничивается положительными героями, наряду с доблестями он описывает и пороки великих. Популярность Плутарха всегда была огромна. Его “Жизнеописания” оказали огромное влияние на многих великих авторов – от Эразма, Рабле, Шескспира, Монтеня, Корнеля, Расина, Руссо – до наших дней. «Сравнительные жизнеописания» – сохранились 23 пары биографий выдающихся греческих и римских деятелей, сопоставленных по общности их характеров или судьбы, независимо от хронологии и конкретных исторических фактов (Тесей — Ромул, Ликург — Нума Помпилий, Перикл — Фабий Максим, Александр — Юлий Цезарь, Демосфен — Цицерон и так далее). Это произведение не имеет никакого отношения к той научной историографии, цель которой — установление объективной истины. Исторические факты интересуют Плутарха как фон для проявления характера выдающегося деятеля прошлого. Следуя установившимся традициям, Плутарх понимает личность статически, как некий постоянный и неизменный характер. Цель своего труда он усматривает в том, чтобы помочь читателям разобраться в их собственных характерах и суметь обнаружить их, подражая добродетельным героям и избегая следовать за порочными. Жизнь великого человека состоит из трагических и комических моментов, поэтому она всегда драматична, и большую роль в ней играют случай и судьба. Плутарх понимает биографию не как описание жизненного пути человека, а как раскрытие тех средств и способов, при помощи которых обнаруживается характер личности. Поэтому Плутарх с необычайной тщательностью собирает всякого рода анекдоты из жизни своих героев, тенденциозно подбирает и освещает факты, найденные им в бесчисленных источниках. «Незначительный поступок, словцо, шутка часто лучше выявляют характер, — говорит он, — чем кровопролитнейшие сражения, великие битвы и осады городов». Так, честолюбие Юлия Цезаря ярко проявляется в высказанной им мысли, что лучше быть первым в провинциальном городе, чем вторым в Риме. Для характеристики Александра Македонского оказывается важной его беседа с философом Диогеном, которому великий полководец заявил во всеуслышание, что он хотел бы стать Диогеном, если бы не был Александром. К Плутарху восходят общеизвестные рассказы о Демосфене, который проделывал мучительные упражнения, чтобы преодолеть природные дефекты, мешавшие ему при публичных выступлениях, о последних минутах царицы Клеопатры, о смерти Антония и так далее. Римские трагедии Шекспира написаны на основе соответствующих биографий Плутарха («Кориолан», «Юлий Цезарь»,. «Антоний и Клеопатра»). После падения Константинополя Плутарх стал широко известен в Европе и до XVIII в. благодаря своим «ученым» сочинениям считался воспитателем европейцев. Деятели французской революции превозносили Плутарха как биографа и рассматривали его героев (братьев Гракхов, Катона) как воплощение гражданских доблестей. Так же относились к Плутарху декабристы. Для Белинского Плутарх — «великий жизнеописатель», «простодушный возвышенный грек». О биографиях Плутарха Белинский пишет: «Книга эта свела меня с ума… Я понял через Плутарха многое, чего не понимал»65.Но в дальнейшем XIX в. с его требованием исторической достоверности несправедливо отнесся к Плутарху, ибо, осудив его как историка, недооценил как писателя. Плутарх был и остается замечательным художником слова. Его знаменитые «Жизнеописания» до сих пор интересны для широкого круга читателей, главным образом для молодежи. Посмотрим, какое художественное воплощение нашли этические взгляды Плутарха, каково своеобразие жанра и стиля «Сравнительных жизнеописаний». Почти все биографии Плутарха строятся приблизительно по одной схеме: повествуется о происхождении героя, его роде, семье, юных годах, воспитании, его деятельности и смерти. Таким образом, перед нами проходит вся жизнь человека, рисуемая в морально-психологическом аспекте, с выделением некоторых сторон, важных для авторского замысла. Очень часто моральные размышления предваряют биографию героя и сосредоточиваются в первых главах. Иной раз биография замыкается обстоятельным заключением с обращением к другу («Демосфен», гл. 31), а иной раз конец неожиданно обрывается («Александр», гл. 56), как бы символизируя этим случайную и безвременную гибель блестящей, славной жизни. Некоторые биографии до предела насыщены, занимательными анекдотами и афоризмами. Стоит только вспомнить остроумные ответы гимнософистов Александру Македонскому («Александр», гл. 64), предсмертные слова Демосфена (гл. 29), воина Калликрата в битве при Платеях («Не смерть меня печалит, но горько умереть, не переведавшись с врагами», «Аристид», гл. 17) или Красса (гл. 30), а также беседу Брута с призраком перед решающим сражением («Цезарь», гл. 69), слова Цезаря о погибшем Цицероне («Цицерон», гл. 49) или слова о честности полководца, обращенные Аристидом к Фемистоклу («Аристид» гл. 24). Плутарх стремится выделить наиболее яркие черты в характере не только человека, но даже целого народа. Так, он подчеркивает умение Алкивиада приспособиться к любым обстоятельствам («Ал-кивиад», гл. 23), благородство юного Деметрия, своей находчивостью спасшего Митридата («Деметрий», гл. 4), страстное соперничество греков после битвы при Платеях, когда они были готовы перебить друг друга из-за трофеев, а затем великодушно отдали их гражданам Платей («Аристид», гл. 20), стихийное буйство римской толпы, хоронящей Цезаря («Брут», гл. 20). Плутарх — мастер психологических деталей, запоминающихся и часто даже символических. Он ценит внутреннюю красоту человека, несчастного, замученного и утерявшего всю свою внешнюю прелесть («Антоний», гл. 27 и 28 о Клеопатре). Вся история любви Клеопатры и Антония полна этих удивительно тонких наблюдений (например, гл.67, 78, 80, 81). А как символично сожжение убитого Помпея на костре из трухлявых лодок или жест Цезаря, взявшего кольцо от гонца с головой Помпея, но отвернувшегося от него («Помпеи», гл. 80). Или следующие подробности. Цезарь плывет, не выпуская из рук записные книжки («Цезарь», гл. 49); он сам разжал пальцы, схватившие кинжал, видя, что Брут убивает его («Брут», гл. 17), а Цицерон сам вытягивает шею под удар мечом, и ему, великому писателю, отрубают не только голову, но и руки («Цицерон», гл. 48). Плутарх — острый наблюдатель, но он умеет набросать мощными мазками и широкое трагическое полотно. Таковы, например, смерть Антония в усыпальнице Клеопатры («Антоний», гл. 76-77), горе царицы (там же, гл. 82-83), ее самоубийство в роскошных одеяниях владычицы Египта (там же, гл. 85) или гибель Цезаря (его убийцы в остервенении стали наносить удары друг другу; «Цезарь», гл. 66) и Демосфена, с достоинством принявшего яд («Демосфен», гл. 29). Плутарх не забывает уверить читателей, что трагические события подготовлены богами, потому так много у него предзнаменований (например, Антоний предполагает о своей гибели, так как бог Дионис со своей свитой покинул его; «Антоний», гл. 75), пророческих гаданий («Цезарь», гл. 63), чудесных знамений («Цезарь», гл.69 — явление кометы) и действий («Александр», гл. 27: вороны ведут войска греков). Весь трагизм человеческой жизни рисуется Плутархом как результат превратностей и вместе с тем закономерностей судьбы. Так, Великого Помпея погребают два человека — его старый солдат и раб, отпущенный на свободу («Помпеи», гл. 80). Иной раз даже говорится о том, что человека, идущего к гибели, направляет не разум, а демон (там же, гл. 76). Судьба смеется над человеком, и великие гибнут от руки ничтожества (смерть Помпея зависит от евнуха, учителя риторики и наемного солдата; там же, гл. 77); от того, кого они сами когда-то спасали (Цицерона убивает трибун, которого он когда-то защищал; «Цицерон», гл. 48); мертвого Красса парфяне везут в обозе вместе с блудницами и гетерами, и, как бы пародируя триумфальное шествие римского полководца, впереди этого обоза едет обряженный под Красса пленный солдат («Красе», гл. 32); Антоний, похваляясь, выставил голову и руки убитого Цицерона, но римляне увидели в этом злодеянии «образ души Антония» («Цицерон», гл. 49). Вот почему для Плутарха смерть человека, направляемая судьбой, совершенно естественна, как закономерно и возмездие судьбы, воздающей за злое дело («Красе», гл. 33, «Помпей», гл. 80, «Антоний», гл. 81, «Цицерон», гл. 49, «Демосфен», гл. 31, где прямо говорится о мстящей за Демосфена Справедливости). Плутарху присуще не только умение понять и изобразить жизнь в аспекте героической суровой и мрачной патетики, он умеет придать своим полотнам сияние и блеск роскошной декоративности: например, плавание Клеопатры по Кидну среди упоения любви, изысканности чувств и изобилия счастья («Антоний», гл. 26) или великолепие триумфа римского полководца («Эмилий Павел», гл. 32-34). Однако Плутарх не только пользуется приемами декоративной живописи. Он понимает (как и многие писатели эллинистическо-римского мира, например Полибий, Лукиан) самую жизнь человека как некое театральное представление, когда по велению Судьбы или Случая разыгрываются кровавые драмы и веселые комедии. Так, он подчеркивает, что убийство Цезаря произошло рядом со статуей Помпея, некогда убитого из-за соперничества с Цезарем («Цезарь», гл. 66). Его Красе гибнет беспомощно и даже почти случайно, по иронии судьбы становясь участником подлинного театрального представления: голову Красса бросают на сцену во время постановки «Вакханок» Еврипида, и она воспринимается всеми как голова растерзанного вакханками царевича Пенфея («Красе», гл. 33). Демосфен у Плутарха видит перед смертью сон, в котором он состязается со своим преследователем Архием в трагической игре. Как многозначительно передает Плутарх подсознательное чувство человека, проигравшего дело жизни: «И хотя он (Демосфен) играет прекрасно и весь театр на его стороне, из-за бедности и скудости постановки победа достается противнику» («Демосфен», гл. 29). «Судьба и история», по словам автора, переносят действие «с комической сцены на трагическую» («Деметрий, гл. 28), а завершение одной биографии и переход к другой Плутарх сопровождает таким замечанием: «Итак, македонская драма сыграна, пора ставить на сцену римскую» (там же, гл. 53). Вся эта театральность и грандиозность немыслимы у Плутарха без чувства не только греческого, но и римского патриотизма. Замечательны в этом отношении сцены перед битвой с персами при Платеях, когда афиняне подбадривают друг друга («Аристид», гл. 16), когда спартанцы идут бесстрашно в бой, а сам Аристид вынужден напасть на греков — союзников Мардония (там же, гл. 18); величава патетика битвы Помпея и Цезаря при Фарсале («Помпеи», гл. 70). Здесь чувствуется страстная привязанность Плутарха к родной Греции, но также и гордость гражданина великой Римской империи. Таким образом, в «Сравнительных жизнеописаниях» повествование ведет умный и умелый рассказчик, не докучающий читателю моралист, а добрый и снисходительный наставник, который не обременяет своего слушателя глубокой ученостью, а стремится захватить его выразительностью и занимательностью, острым словом, вовремя рассказанным анекдотом, психологическими деталями, красочностью и декоративностью изложения. Стоит прибавить, что стиль Плутарха отличается благородной сдержанностью. Автор не впадает в строгий аттикизм и, как бы ориентируясь на живое разнообразие языковой стихии, вместе с тем не погружается в нее безоглядно. В этом отношении примечателен небольшой набросок Плутарха «Сравнение Аристофана и Менандра», где ясно чувствуется симпатия писателя к стилю Менандра. Слова, обращенные к этому излюбленному эллинистическому комедиографу, можно отнести и к самому Плутарху: «Какую бы страсть, какой бы характер, стиль ни выражал и к каким бы разнообразным лицам ни применялся, он остается всегда единым и сохраняет свою однородность, несмотря на то, что пользуется самыми обычными и ходячими словами, теми словами, что на языке у всех», и стиль этот, будучи однородным, «подходит тем не менее к любому характеру, к любому настроению, к любому возрасту».

27. Греческий роман. Анализ романа Лонга «Дафнис и Хлоя».

Эллинистическая эпоха дала новые повествовательные жанры (в классическую эпоху была только историография), а в римскую эпоху проза почти вытеснила поэзию. Возникает роман, жанр о приключениях одного или двух главных действующих лиц. Полнее всех сохранился греческий любовный роман. Целиком дошли “Хэрей и Каллирея” Харитона (I-II вв.), “Дафнис и Хлоя” Лонга (II-IIIвв), “Эфиопская повесть” Гелиодора (III в.), “Левкиппа и Клитофонт” Ахилла Татия (Ш в.). По сюжету они однотипны: юноша и девушка влюбляются, женятся или тайно обручаются, иногда бегут, если родители против. Такова завязка. Далее – они разлучаются, один из них попадает во власть разбойников, другой ищет, находят друг друга, потом снова разлучаются. Приключения стандартизированы: буря, кораблекрушения, плен, рабство. Иногда встречается мотив мнимой смерти. Все несчастья – капризы судьбы. Обычная концовка романа – счастливая развязка. Все греческие романы делятся на две группы: 1) романы раннего периода, незначительно окрашенные влиянием софистики и рассчитанные на низового читателя; 2) романы позднего периода, где влияние софистики весьма ощутимо и предполагается читатель из господствующего культурного слоя («Дафнис и Хлоя» Лонга). Общие, родовые признаки всего жанра, а именно: 1) прием повторения или упоминания событий, ранее уже известных читателю; 2) различие между поэтическим стилем, затронутым влиянием риторики, и прозаическим, свободным от него; 3) своеобразие в употреблении эпитетов и сравнений. В конце II или в начале I в. до н.э. оформился основной жанр греческой прозы — роман7. Ему предшествовали сборники занимательных рассказов. На формирование романов оказала влияние и практика ораторского искусства. В процессе обучения в специальных риторических школах необходимо было научиться хорошо рассказывать не только о событиях, связанных с судебной практикой, но и вообще об интересных происшествиях — для этой цели практиковались специальные риторические упражнения. Греки же называли свои романы «повествованиями», «сказами» (logoi), а то и просто «книгами» (bibloi). Греческий роман создавался в период упадка античного мира. В нем изображаются не подвиги мифологических героев, а жизнь обычных людей, часто из низов общества, с их радостями и горем. Роман использовал традиции и технику ранее сложившихся сюжетов — рассказа, эротической элегии, этнографических описаний — и риторических приемов. Но все же роман — не сплав этих литературных жанров, а качественно новый жанр, появившийся на определенной ступени развития античного мира. Пока мифология была основой греческой литературы, пока не было пристального интереса к жизни отдельного человека, к его психологии, роман не мог создаваться. Лишь идеология, порвавшая с мифологией и поставившая в центре внимания человека, могла способствовать созданию романа. Создаваясь в условиях упадка античного общества, в условиях усиления религиозных исканий, греческий роман отразил в себе черты своего времени. Его герои чувствуют себя игрушками судьбы или какого-то верховного существа, они большею частью пассивны, они страдают и считают страдания уделом человеческой жизни. Главные герои романа добродетельны, целомудренны, верны в любви, они гуманны в своих отношениях с людьми. В сюжетах большинства античных романов можно наблюдать некоторую общность. Так, все его герои-любовники — необычайные красавцы и красавицы, любовь в их сердцах вспыхивает внезапно, но молодые люди разлучены, то они попадают в руки разбойничьих шаек, то тираны их разлучают, то семейные обстоятельства мешают им устроить свою судьбу. Но в разлуке герои верны своей любви, они терпят страдания, порой даже физические мучения, но не изменяют избранникам своего сердца. В конце концов влюбленные находят друг друга и соединяются в брачном союзе. В греческих романах изображаются иногда исторические лица. Но в греческих романах нет реалистического изображения исторической обстановки, исторических лиц. Нет в них и верного описания топографии городов, стран. В романах нередко герои попадают на Восток, в Египет, Вавилон, Эфиопию, но мы не найдем изображения природы этих стран, и социальная обстановка государств намечена в самых общих чертах: так, отмечается деспотизм восточных властителей, большая роль жрецов в общественной жизни восточных народов, изображается роскошь жизни властителей Востока. Несколько особняком стоит греческий роман Лонга «Дафнис и Хлоя».Основные его герои — пастух и пастушка. Оба не знают своих родителей, они подкидыши. Дафниса воспитал раб, пастух Ламон, а Хлою — пастух, свободный поселянин, бедняк Дриас. Автор с любовью изображает этих простых людей, которые честны, правдивы, во всем помогают друг другу, трудятся на лоне природы. Дафнис и Хлоя во время сбора винограда помогали и селянам: Дафнис таскал корзины с виноградом, давил виноградные гроздья и вино по бочкам разливал, Хлоя и виноград срезала, и готовила пищу для тех, кто работал в эту страдную пору. В романе все симпатии автора на стороне людей сельского труда. Он противопоставляет добрых, честных, скромных деревенских тружеников городским богатым бездельникам. В романе изображается, как несколько богатых знатных юношей из города Метимны поехали на своем небольшом судне кататься по морю и причалили к берегу около той деревни, где жили Дафнис и Хлоя. Богатая молодежь развлекалась на лоне природы, а судно их за неимением веревки было привязано за край кормы зеленой тонкой лозой. Козы Дафниса, перепуганные лаем собак, которых привезли с собой молодые горожане, с горных лугов прибежали на песчаный берег моря и, не найдя тут травы, съели зеленую лозу, которой было привязано судно, и волны унесли его в открытое море. Метимнейцы сочли виновником этого неприятного для них происшествия пастуха Дафниса как хозяина злосчастных коз. Они избили его и потащили с собой. Но на защиту ни в чем не. виновного Дафниса выступили все селяне и отбили юношу у горожан. Метимнейцы с презрением бросали упреки пастухам и селянам в том, что по вине Дафниса у них погиб корабль, на котором было столько денег, что можно было бы купить все поля этой деревни. В защиту своей невиновности Дафнис произносит речь, полную достоинства, речь, которая, несомненно, является выражением симпатий самого автора, его сочувствия бедному сельскому населению. Но городские юноши не вняли словам Дафниса; тогда взбешенные поселяне набросились на них, палками избили и обратили в бегство. Молодые повесы обратились за помощью к своим горожанам, они представили дело так, будто корабль у них отняли селяне и все добро разграбили. Граждане Метимны поверили им, послали войско в деревню во главе с военачальником, о котором скверно говорит сам автор. Несмотря на такие меткие наблюдения, автор романа изображает несколько приукрашенную действительность. Хлою спасает бог Пан, который нагнал страх на войско при помощи разных чудесных явлений: овцы Хлои стали выть по-волчьи, якоря со дна моря не поднимались, весла ломались, раздавался откуда-то страшный звук свирели. Тогда военачальник под воздействием бога Пана отпускает Хлою вместе с ее стадом. Граждане Метимны под влиянием рассказов пленных пастухов и поселян разобрались в случившемся, вернули награбленное добро и заключили с митиленцами союз. В романе Лонга вместе с тем затронуты и противоречия между рабами и рабовладельцами. Показаны бесправное положение рабов и безграничная власть хозяев над ними. Главные герои романа Дафнис и Хлоя изображены несколько сентиментально; они очень наивны в своих поступках и по-детски простодушны в любовных отношениях, но они и все герои-пастухи и крестьяне нам симпатичны своим трудолюбием, искренностью и любовью к природе, деревенской жизни. Даже найдя своих богатых и знатных родителей, Дафнис и Хлоя не остались в городе, а до старости прожили в деревне среди простых трудолюбивых людей. Хорош язык романа Лонга — чувствуется рука большого мастера. Фразы короткие, простые; порой это ритмичная проза, а иногда даже и рифмованная. Предложения в романе четко распадаются на отдельные музыкальные словосочетания, сложносочиненные предложения состоят из ряда коротких ритмичных предложений. Эта ритмичная проза хорошо передает настроение героев и окружающую их обстановку.

28. Периодизация римской литературы.

Римская литература является новым этапом в развитии античной литературы; древнегреческая и римская литературы создавались и развивались в условиях рабовладельческой формации. Рим в основных чертах прошёл тот же путь развития, что и древняя Греция. Преемственные связи римской и греческой культуры обнаруживаются во всех культурных проявлениях этико-эстетического порядка. Римляне заимствовали у греков множество литературных жанров, различные поэтические формы, стихотворные размеры, сюжеты, приёмы, драму. Однако это не означало полную копию того, что было, Перед нами оригинальная культура художественного творчества со своей самобытностью и самостоятельностью. Наиболее целесообразной периодизацией римской литературы представляется периодизация, ориентированная на основные этапы развития римского общества. 1. Долитературный период (фольклорный) (с сер. VIII-III в. до н.э.). 2. Литература эпохи республики: а) ранняя римская литература (III в. до н.э. – II в. до н.э.). б) литература периода гражданской войны (II в. до н.э. – 40 года I в. до н.э.). 3. Литература становления империи и принципа Августа «золотой век» (40год I в. до н.э. – 14 г. до н.э.). 4. Литература эпохи империи (1-V в. до н.э.).

29. Ранняя римская литература

Первым римским поэтом стал пленный грек из Тарента, вольноотпущенник семьи Ливиев, Ливий Андроник (ум. около 204 г. до н.э.). Он ставит трагедии и комедии, созданные по греческим образцам. Ему же принадлежит перевод на латинский язык «Одиссеи» Гомера. До появления «Одиссеи» Ливия Андроника маленьких римлян обучали латинскому языку по своду законов XII таблиц. Благодаря Ливию Андронику был создан текст более занимательный — римская «Одиссея». От поэмы сохранились незначительные фрагменты, и потому нет возможности составить полное представление об этом первом в истории мировой литературы переводе. Можно отметить лишь некоторые особенности памятника. Римский поэт рассказывает о странствиях Одиссея, о листригонах, о киклопах и Кирке; стремясь приблизить свое изложение к пониманию римского читателя, он ввел римских богов, иногда комментировал Гомера. Однако изложение сказочных эпизодов было лишено, по-видимому, богатой гомеровской образности. Автор часто использует искусственные архаизмы. Язык Ливия сух и прозаичен. Поэма написана сатурновым стихом. Трагедии Ливия трактуют сюжеты древнегреческих драм — «Ахилл», «Троянский конь», «Эгисф», «Андромеда», «Гермиона» и др. Для римской драмы с самого начала ее возникновения характерно сочетание разговорных сцен с пением, однако, в отличие от греческой, в ней не было хора. В комедии Ливий является родоначальником паллиаты — комедии плаща (от pallium — «греческий плащ»), то есть пьесы, представляющей собой переделку греческой комедии. Персонажи паллиаты были одеты в греческую одежду. Нам известно лишь несколько названий комедий Ливия — «Актер», «Хвастливый воин» и др. Ливий составляет также культовые гимны. По случаю мрачных знамений, которые устрашили римлян в 207 г до н.э. он написал гимн «Парфений», исполненный хором из 27 девушек. Ливий Андроник был не единственным поэтом раннего периода римской литературы. Сатурновым стихом писали поэмы и другие. Грамматики упоминают о поэме, посвященной Приаму («Carmen Priami») и мифологическому герою Нелею («Carmen Nelei»). Однако более подробных сведений об этих поэмах и их авторах мы не имеем Продолжателем Ливия Андроника был Гней Невий (274-201 гг. до н э). Италиец из Кампании, он участвовал в качестве солдата италийских легионов в первой Пунической войне. Этой войне ои посвятил поэму «Пуническая война» («Bellum Punicum»). Литературная деятельность Невия развертывается в то время, когда в Риме несколько оживляется демократическое движение. После первой Пунической войны во главе демократических сил становится Г. Фламиний, народный трибун 232 г. При его содействии был проведен закон о разделе между гражданами земель, захваченных у галлов. Гней Невий — сторонник демократической группировки. В своих комедиях он нападает на представителей римского нобилитета. С охранился фрагмент, в котором говорится о том, как сын уводит домой отца — известного полководца, захмелевшего на веселой пирушке. Римские грамматики указывают, что Невий подтрунивает здесь над прославленным государственным деятелем Сципионом Африканским Старшим. Сципион возглавлял в это время большую группировку римского нобилитета, против которой ополчились представители римского плебса. В отдельных фрагментах Невия прославляется празднество Диониса — «Либералии», во время которых народ говорил «свободным языком». За свои политические выпады Невий, по свидетельству комедиографа Плавта, был даже подвергнут судебной репрессии, выставлен к позорному столбу. Однако то обстоятельство, что он кончил свою жизнь вне Рима, в Африке, в Утике, в 201 г., когда там находился Сципион Африканский, позволяет предположить, что поэт искал примирения с главой римских нобилей. Названия и немногочисленные фрагменты комедий свидетельствуют о том, что Невий не только использовал новоаттическую комедию, но и вводил в свои пьесы местные италийские элементы. Во фрагментах комедии «Предсказатель» одно из действующих лиц подтрунивает над вкусами жителей городов Пренесте и Ланувия. Пьеса «О тунике» («Tunicularia») получила название от римской одежды. Героиней комедии «Тарентиночка» является веселая гетера из Тарента. Она прибегает к различным ухищрениям, чтобы удерживать около себя многочисленных поклонников: одним кивает, другим машет, одного любит, другого удерживает, одного касается рукой, другого трогает ногой, одному дает полюбоваться своим кольцом, другому делает знаки губами, с одним поет, а другому подает сигналы пальцами». Трагедии Невия представляли собой так же, как и драмы Ливия Андроника, переработку древнегреческих драм. Он ставит трагедии «Ифигения», «Троянский конь», «Ликург» и др. Новшеством является создание Невием так называемой претекстаты — трагедии на римскую тему. Претекста — торжественная одежда римских жрецов и магистратов. Герои претекстаты одеты в римскую одежду, и тематика драмы берется из римской жизни. По свидетельствам древних, Невию принадлежали две претекстаты: «Кластидий» и «Ромул». Одна была посвящена победе полководца Маркелла над галлами при Кластидии в 222 г., сюжетом другой являлась легенда об основателе Рима — Ромуле. В своей поэме о Пунической войне Невий пытался соединить эпический стиль Гомера с сухой повествовательной манерой римских хроник. Для стиля хроники типично, например, описание нападения римлян на остров Мальту: «Переправляется римское войско на Мальту, цветущий остров разоряет, разрушает, опустошает, доводит до конца свое вражеское дело». Поэма начиналась описанием осады сицилийского города Агригента в 262 г. Здесь находился знаменитый храм Зевса. На восточном фронтоне храма была изображена борьба богов и гигантов, на западном — разрушение Трои. Начав с описания храма, Невий затем переходил, по-видимому, от исторической темы к мифологической, от осады Агригента к рассказу о бегстве из Трои будущего основателя римского государства Энея. Вторая книга была посвящена скитаниям Энея и его прибытию в Италию. В остальных пяти книгах излагались различные эпизоды первой Пунической войны. В поэме был и олимпийский план, как у Гомера. Отдельные фрагменты посвящены разговору Венеры с Юпитером о судьбах римского государства. Из литературных памятников древнейшего периода до нас дошли полностью только комедии (паллиаты) Плавта и Теренция.